Даниэла Стил - Наперекор судьбе

Когда они наконец подъехали к дому Аннабелл, таксист — благородный русский офицер — отказался брать с нее плату. Он лишь покачал головой и отвел ее руку.

— Я вижу, как вам плохо. — В последние годы ему и самому пришлось несладко. — Держитесь, не падайте духом. Все наладится…

— Спасибо вам, — проговорила Аннабелл, сдерживая рыдания, и побежала к дому.

Аннабелл три дня бродила по дому как привидение. Отменила прием, не заходила в кабинет и всем сказала, что она больна. Так оно и было. От слов Антуана у нее болело сердце. Сен-Гри уничтожил все. Если бы он дал ей пощечину, ей было бы не так больно. Но его слова, его обвинения, его нежелание понять ее били Аннабелл в сердце.

Сказавшись больной, она попросила Брижитт отвести Консуэло в школу и в парк. Но лишь Элен сердцем чувствовала, что случилось нечто ужасное, и поняла, что это как-то связано с Антуаном.

Когда раздался звонок в дверь, Аннабелл была в постели. Она никого не хотела видеть. За эти дни она не раз снова и снова прокручивала в голове объяснение с Антуаном, пытаясь найти нужные слова и аргументы, чтобы убедить его поверить ей. Но что толку подбирать слова, если никогда больше она не увидит Антуана?!

Звонок не умолкал. Наконец она надела халат и спустилась по лестнице. Может быть, кому-то из соседей потребовалась экстренная помощь? Аннабелл распахнула дверь и застыла на месте, увидев на пороге Антуана.

— Можно войти? — мрачно спросил он. Аннабелл на мгновение замешкалась, не зная, впускать ли его, но потом сделала шаг в сторону. Приглашать гостя в комнату она не стала. Сен-Гри остановился у входной двери, а потом осторожно осведомился:

— Может быть, присядем на минутку?

— Думаю, не стоит, — безжизненным голосом ответила Аннабелл. — С меня вполне достаточно того, что ты сказал в парке. Вряд ли ты к этому можешь что-нибудь добавить. Ты выразился вполне определенно.

— Аннабелл, извини, я был не в себе, но постарайся меня понять. У тебя был муж, но при этом внебрачный ребенок. Ты представлялась вдовой, на что не имела никакого права. Заразилась мерзкой болезнью, которой могла заразить и меня. Что я должен был думать, как мог верить тебе?!

Слова Антуана вонзались в разбитое сердце Аннабелл как нож. Господи, ну почему же он снова мучает ее, зачем вообще он пришел, если не верит ей!

— Я все сказала тебе, Антуан. У меня не было близких отношений с моим мужем. Я люблю тебя, Антуан, вернее, любила.

— Верится с трудом. Ты была замужем два года.

— Он спал со своим другом, — бесстрастно ответила Аннабелл. — Только я этого не знала, я не могла понять, что происходит. А потом он во всем признался, сказал, что больше не хочет обманывать себя и меня. — Она с отчаянием посмотрела ему в глаза.

— А вот ты предпочла бы продолжать лгать мне, не так ли?

— Нет! Именно поэтому я все тебе и рассказала. Но теперь вижу, что напрасно. Мне вообще не следовало встречаться с тобой.

— Мы встречались, потому что любили друг друга, — патетически воскликнул Антуан.

— Да, именно так — в прошедшем времени. Любимым обычно доверяют.

— Я был потрясен, я очень расстроился.

Аннабелл молчала. Антуан не рискнул приблизиться к ней — взгляд Аннабелл удерживал его на месте.

— То, что ты сказал о Консуэло, чудовищно. Я никогда не позволю тебе подойти к ней. Она не виновата, что родилась вне брака. Виновата я, потому что решила родить ее вопреки всему. А ты осудил меня, вместо того чтобы поверить.

— Именно этим и вызван мой приход. Я все как следует обдумал, — осторожно начал Антуан. — Признаюсь, такого признания от будущей жены я не ожидал. Но я люблю тебя и хочу забыть и простить совершенные тобой ошибки. Сделай анализ на сифилис и докажи, что ты не больна.

— Это ни к чему. — Аннабелл распахнула дверь и вздрогнула от порыва ледяного январского ветра. — Не надо ничего забывать, не надо прощать меня. И мою дочь тоже. Ни я, ни Консуэло не представляем опасности для твоих родных, потому что больше вы нас не увидите. И делать анализ я тоже не буду, потому что общаться с тобой и что-либо доказывать я не собираюсь.

— Это означает, что ты больна, — сделал вывод Сен-Гри.

— Позволь напомнить, ты сам сказал, что больше и пальцем ко мне не притронешься. Я это прекрасно помню. Точнее, помню все твои слова и не забуду их никогда. Может быть, ты и сможешь простить меня, но я не прощу тебя. Ни за что.

— Как ты смеешь так говорить после всего, что ты сделала? — взвился Антуан. — Тебе чертовски повезло, что я вообще соглашаюсь иметь с тобой дело! С женщиной, которая была замужем за сифилитиком, родила ублюдка и вообще занималась неизвестно чем! — Следовало залепить ему пощечину, но Аннабелл не хотелось пачкать руки. Он этого не стоил.

— Антуан, все это я уже слышала и никогда не забуду. А теперь уходи из моего дома.

Сен-Гри смотрел на нее, не веря тому, что услышал.

— Ты шутишь? Кто теперь захочет иметь с тобой дело? — воскликнул он.

Этот красивый элегантный мужчина, которым Аннабелл была так увлечена, больше для нее не существовал. Теперь, когда она смогла разглядеть его душу, она сама вычеркнула его из своей жизни.

— Может быть, и никто, — ответила она на его вопрос. — Но меня это не волнует. Я живу одна уже десять лет, с тех пор, как от меня ушел муж. У меня есть дочь, которую ты называешь ублюдком. Больше мне никто не нужен. — Она показала на открытую дверь. — Спасибо за щедрое предложение, доктор, но я его отклоняю. А теперь, пожалуйста, уходи.

Антуан понял, что Аннабелл не шутит.

Сен-Гри смерил ее презрительным взглядом.

— Ты — дура. Если я скажу людям правду, никто не подаст тебе руки.

— Я к этому готова. Ты дал мне хороший урок, большое спасибо! Мне жаль, что моя история так огорчила тебя.

— Я был готов простить тебя, — повторил Антуан. — Или, по крайней мере, постарался бы все забыть, если бы ты согласилась сделать анализ. Ты должна признать, что это справедливо.

— Ничего справедливого в этом нет. И я не хочу, чтобы меня за что-то прощали. Я хочу, чтобы меня любили, и думала, что это так и есть. Но, похоже, что мы оба совершили ошибку. На этом и закончим. Прощай!

Антуан посмотрел на нее, покачал головой и молча вышел. Аннабелл закрыла за ним дверь и, обессиленная, прислонилась к ней спиной. Неужели все это происходит с ней?! Неужели она заслуживает осуждения в глазах людей? Что ж, она получила хороший урок…

Когда Брижитт и Консуэло вернулись из парка, Аннабелл неподвижно сидела на диване в гостиной. Девочка забралась к ней на колени, встревожено посмотрела на мать и обняла ее за шею. Ничего другого Аннабелл не требовалось. Дочь была единственным существом, которому она могла доверять.

— Мама, я люблю тебя, — сказала Консуэло. Глаза Аннабелл наполнились слезами.