Кэтрин Коултер - Сладостное отступление

– В этом году особенно. Ведь это ее первое Рождество с папой и мамой.

Улыбка Джианы стала еще веселее, когда Алекс продолжил:

– Елка постоит дня два в коридоре, а потом мы занесем ее в гостиную. Анна помогает Лии делать игрушки.

– Это замечательно, – сказала Джиана. – Может, Анна и меня научит?

– Кажется, я смогу помочь тебе, – улыбнулся Алекс. – Я неплохо делаю елочные украшения.

– Ты ими увлечен так же, как орхидеями?

– Больше. Если хочешь, то на Рождество наш дом будет открытым для всех.

– Конечно, хочу. – У Джианы загорелись глаза. – Ты не будешь против, если я приглашу Латимеров?

Сакстон скривил рот, но все же произнес:

– Нет, это хорошая мысль.

– Иногда ты ведешь себя вызывающе, Алекс!

– Довольно того, что Чарльз получит твои деньги, когда затея с мистером Маккормиком провалится.

– Не будем спорить об этом сегодня, Алекс.

– Отлично. – Он погладил ее по руке. – Хочешь ко мне на колени?

Джиана с готовностью пересела к нему.

– Знаешь, – промолвил Алекс, – мне так нравится семейная жизнь. Ты обращаешься с Лией, как с дочкой.

– Я… я полюбила ее.

– А меня бы ты любила, будь мне девять лет?

– Не могу же я бороться с Лией так же, как с тобой, – ответила Джнана.

– Мне однажды пришло в голову, что мы с тобой ведем себя, как мартовские коты. Но кошка обязательно должна отдыхать.

– Похоже, ты прав, – спокойно произнесла Джиана, поцеловав Сакстона в шею. – Когда я приехала в Нью-Йорк, я, пожалуй, была… резковатой.

– «Пожалуй!» – насмешливо повторил Алекс.

– А ты… Алекс, ты был очень добр ко мне.

– Только никому не рассказывай этого, принцесса, а то моей репутации придет конец. – Положив руку ни живот Джианы, он задумчиво промолвил, обращаясь скорее к себе, чем к ней:

– Жизнь – такая странная штука.

– Да, – согласилась с ним Джиана. – Я была так счастлива, занимаясь бизнесом, и вдруг в мою жизнь ворвался ты, нахальный американец! И всего за неделю я потеряла невинность, заболела…

– Забеременела, – добавил Сакстон.

– Пожалуй, мне не стоило извиняться за резкость.

– Бродячие коты никогда не извиняются, – сказал Алекс, многозначительно приподняв брови.

– Алекс, не могу поверить!

– Веселого Рождества, Джиана! – поздравил ее Алекс.

– Ты сделал это для меня? – Джиана изумленно оглядывала комнату в южной части дома, которая прежде была обставлена неуклюжей, тяжелой мебелью. Теперь эта мебель, унылые серые обои и мрачные темные портьеры исчезли. На полу появился бело-голубой ковер, вдоль стен стояли книжные шкафы, заполненные великолепными изданиями, возле окна, выходящего в сад, поместился изящный дубовый стол. На его полированной поверхности стоял стакан из слоновой кости с карандашами и ручками. Рядом с ним – дагерротип, запечатлевший Лию, Джиану, миссис Карутерс и Алекса на прогулке в парке Сити-Холл. На углу стола лежала стопка бумаги со штампом «Джорджиана ван Клив-Сакстон» и адресом конторы. Над камином висела картина Борнета с изображением Нью-Йоркской гавани.

– Но зачем? – медленно повернувшись, спросила Джиана.

– Как это зачем? – удивленно переспросил Сакстон. – Ты уже начала наводить порядок в моей библиотеке, и я подумал, что тебе нужна своя собственная. К тому же, если у тебя будет свой кабинет, ты сможешь больше времени проводить дома.

Но тут глаза их встретились, и Алекс прочел во взгляде Джианы невысказанную мысль: «Но я не буду жить здесь! Еще пять месяцев – и меня уже здесь не будет».

– Бумага. – промолвила Джиана. – Замечательно.

– Я подумал, – холодно заговорил Алекс, – что деловая женщина должна иметь именную бумагу. Надеюсь, тебе нравится?

Джиана кивнула. Подойдя к книжному шкафу, она посмотрела на корешки книг:

– Диккенс… Я люблю Диккенса.

– Здесь также есть книги греческих философов и работы современных экономистов и политиков.

– Ох, и Джейн Остин! – воскликнула Джиана, вытаскивая с полки том «Эммы». – Как ты узнал, что она моя любимая писательница?

– Мне сказала об этом твоя мать.

– Так ты давно это задумал?

– В общем, да. Самым трудным было сделать так, чтобы ты не видела рабочих. Но ты так увлеклась клубничным мороженым, что рабочие могли делать свое дело и в вечерние часы.

Джиана поставила книгу на место.

– Надо же, кресло точь-в-точь как у тебя, только поменьше. – Джиане очень нравилось кресло Александра, но, не признаваясь в этом, она поддразнивала его, говоря, что его кресло просто огромное.

– Да.

Подхватив юбки, Джиана подбежала к мужу и крепко обняла его.

– Спасибо тебе, Алекс.

Он поцеловал ее в затылок.

– Мой рождественский подарок, конечно, куда скромнее, – проговорила Джиана, теребя пуговицу на платье – Может, он тебе и не нужен.

– Не стоило беспокоиться из-за меня, – грубо произнес Сакстон.

– Вы не любите подарков, мистер Сакстон? – изумленно спросила Джорджиана. – Даже такой великан, как вы, должен иногда радоваться.

– Я и радуюсь почти каждую ночь.

Джиана отошла от него и шутливо пригрозила Алексу пальцем:

– Стой здесь. Я вернусь через минуту.

Алекс все еще разглядывал кабинет, когда в комнату ворвалась раскрасневшаяся от бега Джиана с большим пакетом в руках

Это была картина – Алекс нащупал раму сквозь плотную бумагу.

– Это… я, – произнесла Джиана, стоя позади него. Алекс поставил полотно на стол и отошел на несколько шагов, чтобы получше разглядеть его.

– Работа господина Тернера, – прошептала Джиана. Алекс молчал. – Конечно, он был известен как пейзажист, но мама уговорила его написать мой портрет.

Алекс смотрел на портрет Джианы, где она была изображена с наивными, широко распахнутыми от удивления глазами, правда, художник не совсем точно передал их цвет. На ней был синий костюм для верховой езды, стояла Джиана рядом с великолепным скакуном, положив руку ему на холку. Позади в тумане виднелись сиреневые горы и лес. Девушка на картине была очень похожа на ту Джиану, что Алекс видел в Риме.

– Когда была написана картина?

– На Рождество 1846 года.

«Значит, за шесть месяцев до поездки в Рим, – подумал Алекс. – Тогда ее глаза еще излучали невинность и доверие». И внезапно Алекс понял, что сделает все возможное, чтобы вернуть ее лицу это ангельское выражение.

– Мне прислали картину из Лондона пароходом, – объяснила Джиана, приплясывая от возбуждения. – Я не знала, что тебе подарить на Рождество, – ведь у тебя все есть. И я подумала…

– Я не ожидал такого роскошного подарка, – перебил ее Алекс. – Можно, я повешу твой портрет в моей библиотеке?

Джиана облегченно вздохнула:

– Он… она тебе нравится?

– Мне нравится любая Джорджиана ван Клив – и юная, и постарше. Пойдем, Джиана, я уверен, что Лия уже вытащила из постели и миссис Карутерс, и беднягу Делани.