Серж Голон - Анжелика и заговор теней

Это был действительно старина Маколле, пропеченный словно яблоко на солнце и высушенный лесным воздухом. Он был похож на индейца в сноси меховой шапке. На лице цвета меди его смеющиеся глаза казались выцветшими. Прямой, тонкий, быстрый в движениях. Одежда была сшита но индейской моде. Долгий путь, который он начал весной в Кеннебеке, завершался осенью в Тадуссаке. Казалось, он его совсем не утомил.

Онорина радостно встретила его. Словно предупрежденные но невидимым проводам, жители поселка сбежались к ним.

Анжелика рассказала окружающим, как Олуа Маколле зимовал вместе о ними в их крепости и каким полезным для них оказался его изобретательный и веселый характер.

– О, нужно было видеть эту зимовку, – сказал Маколле. – Послушайте, люди добрые, мы вместе пережили оспу и ; остались живы. Это просто чудо!

Анжелика боялась, что такое чудо может им повредить в глазах окружающих, и попыталась восстановить истину. Она сказала, что в конце концов это оказалась не черная оспа, несущая смерть, а ветряная, или красная лихорадка. Но люди предпочли первый вариант.

– А как мы встречали Новый год! Там было все прекрасно! На столе было золото!

– А какой ты был малый, Маколле, в жилете, с цветами и в парике, – сказала Онорина.

– Ваша невестка будет рада ваг увидеть, – заверила его мадемуазель Бургуа.

– Что ты мне принес с гор? – спросил Кариллон.

– Медведя, дедушка. Я убил его вчера на берегу озера Сен-Поль. Он внизу, на берегу. Мои горцы его разделывают. Скоро вы сможете сварить медвежатину в котле-и отведать жирных ночек, как в добрые старые времена.

– Кроме Кариллона, никто не, называет меня парнем, – объяснил Маколле, повернувшись к Анжелике. – Да я и был таким, когда он впервые повел меня на охоту к ирокезам. У него уже была тогда борода. Когда я начинал самостоятельный путь, он выглядел все таким же. А я для него всегда парень, хотя он выглядит моложе меня. Мне скоро исполнится шестьдесят лет, а я скальпирован и лишился передних зубов. У меня их выдрали ирокезы, чтобы сделать амулет. Но вообще-то я не очень стар. Не верите-спросите, у дам.

Люди, перекликаясь друг с другом, пошли к реке Сегеней, чтобы полюбоваться трофеями Маколле.

– Вы видели скобяные товары старины Элуа? Какая добыча! И где он раздобыл деньги для такого товара? Неудивительно, что этот шалопай сможет купить самые лучшие шкуры.

– И епископ не сможет ничего сказать, – шепнул гордо Маколле. – Я и сам малость спекулировал водкой у дикарей, которой снабжался из магазинов Жоффрея де Пейрака в Кеннебеке.

– А не ухаживал ли он за дикарками? опросила Бургуа Анжелику.

– Никогда. Я вижу, что вы его прекрасно знаете. Однажды наши наемники заявили, что был такой случай. Вы ведь знаете, что мы навербовали плутов и мошенников. Они заявили, что Маколле отправился на поиски счастья к индианочкам в соседнее, селение. А больше такого с ним никогда не случалось.

– Бандит! – снисходительно сказала мать Бургуа.

Однажды утром маркиз Виль д'Эвре подошел к Анжелике с лукавым видом и отвел ее в сторону. Она была уверена, что он заведет речь о своих мехах или бочонках вина, которые уже сидели у нее в печенке. Но он обманул ее ожидания:

– Что случилось с графом де Варанжем?

У Анжелики сильнее забилось сердце… К счастью для Анжелики, преступление, ознаменовавшее их вступление на канадскую землю, совершенно вылетело у нее из памяти. Но ей понадобилась доля секунды, чтобы вспомнить ту драму и холодно выразить удивление:

– Что вы хотите этим сказать? Варанж?

Виль д'Эвре кольнул ее взглядом. Но она уже обрела свое хладнокровие, и, казалось, искренно не понимает, о чем идет речь.

– Да, вы что-то говорили мне о нем, кажется, а почему он вас интересует?

Анжелика насупила брови, как будто силясь вспомнить.

– Я уверен, что вы сказали, будто слышали о нем.

– От кого?

– Возможно, от герцогини.

– Я не помню точно. И я хотела бы узнать о нем. Мне следует сориентироваться, как вести себя в Квебеке.

– Вы больше не будете иметь дела с ним.

– Почему же?

– Потому что он исчез.

– Ах!

– Не так давно он отправился побродить по Тадуссаку, – шепнул маркиз, наклонившись к Анжелике. – Он плыл вниз по течению от Квебека на огромной барке со своим слугой. Он хотел понаблюдать за браконьерами и за торговлей спиртным. Но он так лавировал по реке, что казалось, что он кого-то ждет, Вы не можете мне сказать, кого?

– Я? Вы бредите!

Он поставил ее в трудное положение своим любопытством и инквизиторским тоном. Но она выдержала экзамен, слушая его равнодушно, и поколебала его подозрения. Маркиз отстранился от нее и, оглянувшись вокруг, пробормотал:

– Что же он мог здесь делать!

– Вы это узнаете, без сомнения, в Квебеке.

– Разве я его там найду? – упрямо спросил маркиз, устремив на нее такой взгляд, что Анжелика едва не потеряла равновесие.

– Почему Же нет?

– Потому что он исчез… – говорю я вам, – вместе со своим слугой.

– Черт возьми, да он уже, наверное, вернулся в Квебек со своей баркой и со своим слугой.

– Нет, потому что барку нашли.., пустой. – Он указал в сторону горизонта, на другой берег Сен-Лорана. – Там, в бухте Криоз-уа (Птичий Крик). Но от них никаких следов.

Анжелика сделала неопределенный жест.

– Меня, во всяком случае, это мало трогает?. Вы меня предупреждали, что он был нашим врагом. Хорошо и ч о, что мы его наверное встретим в Квебеке…А теперь, дорогой маркиз, что вы намерены делать этим утром? Я должна пойти по приглашению в дом священника.

– Как вы можете поддерживать знакомство с этим самогонщиком?

– Мне хочется помочь Аристиду улучшить его ром. У кюре заготовлены листья и недозрелые плоды дикой вишни. Они придают своеобразный вкус и делают безвредным напиток. Мы сейчас попробуем это. Как видите, мы и в Тадуссаке верны своим привычкам…

Виль д'Эвре колебался. Но вдруг он увидел Жоффрея де Пейрака, который возвращался на «Голдсборо», и решил присоединиться к нему. Кроме того, у него была идея, для осуществления которой наступил подходящий момент.

Он оставил Анжелику и побежал к шлюпке. Он сразу же заговорил с графом:

– Дорогой друг! Вот уже несколько дней меня занимает один вопрос. Я убедился, что на борту «Сен-Жан Баптиста» находится курьер мадемуазель Урдап.

Жоффрей де Пейрак смотрел с берега на Тадуссак. Поселок разворачивался, как картина, которую постепенно растягивали перед глазами, чтобы можно было полюбоваться ее просторами: от возвышенности у реки Сегеней до другого конца, где лес, казалось, плавал в воде. Можно было рассмотрен» определенный порядок в расположении домиков и хижин. Слева виднелся форт. Над ним развевался флаг с лилиями. В центре – церковь. Внизу портовые склады-магазины; большая ферма, обнесенная забором из серого камня, возвышалась на косогоре на фоне леса.