Серж Голон - Анжелика и заговор теней

– О ля! Европейцы, хотите иметь самые красивые в мире меха? Мы их везем с Великого Севера, с самого поста Рюрер.

При звуке этого» голоса Виль д'Эвре испустил восклицание и наклонился через борт.

– Но это Анн-Франсуа де Кастель-Морга!

– Он самый. Кто меня окликнул?

– Виль д'Эвре.

– Рад вас вновь увидеть, маркиз. Какой счастливый случай привел вас в Тадуссак?

– А вас, милый друг?

– Я спускаюсь от Гудзона и везу превосходные меха.

– Вам могут предложить только водку. Какая жалость, мой милый паж!

Ответом ему был раскатистый смех охотника, эхом повторенный маской.

– А кто эта постная рожа, сопровождающая вас и забавляющаяся за ваш счет?

– Тот, кто хочет приблизиться к вам, чтобы познакомиться. Угадайте!

Особа с маской бизона на голове поднялась на корабль. Анжелика сразу узнала того, кого она видела недавно издали и которого приняла за Жоффрея.

Онорина категорически заявила:

– Но я знаю.., я знаю, кто это. Я узнала его по рукам и ножу. Это Флоримон!..

Остров Де-Орлеан растянулся по левому берегу, словно огромная акула с черным бугристым хребтом, перекрывая горизонт, и река засверкала чешуей. Судну пришлось лавировать, преодолевая неблагоприятные течения. За отдаленным мысом пастью чудовища открывался Квебек. Низкое и тяжелое небо спускало бахрому тумана на возвышающиеся берега. Вода была сине-зеленого цвета. Приближалась зима, тоскливое время, когда все замирает, когда кажется, что люди и весь мир копошатся в ледяных потемках.

Ночь вы принимаете за день.

На кораблях шли приготовления к прибытию в Квебек. Ажиотаж, царивший на них, был контрастом застывшей природе окрестных берегов.

Нужно было позаботиться об униформах, о параде, о туалетах, приготовить барабаны и трубы, которые должны будут возвестить о прибытии сеньора де Пейрака. Нужно было сшить новую униформу для Адемара и научить Онорину и Керубино делать реверансы перед мсье губернатором Фронтенаком.

Эта подготовка праздников и кортежей занимала умы больше, чем плохая погода. Из открытых сундуков извлекали сокровища. Маркиз де Виль д'Эвре был одним из первых, кто охотно их перебирал.

Приезд Флоримона и его друга Анн-Франсуа де Кастель-Морга придал экспедиции торжественную тональность. Кто бы мог сохранить кислую мину при виде этих добрых молодцев! Они были больше канадцами, чем сами канадцы. По своим манерам и остроумию они были французами в большей степени, чем те французы, которые ждали их в Квебеке. Они были благородными кавалерами, совершавшими подвиги не менее славным, чем герои «Романа о Розе» или герои Круглого Стола.

Обстоятельства, которые свели их вместе на Севере, оставались неясными. Флоримон не мог приступить к подробному рассказу о своих приключениях, так как все внимание было обращено на путь к Квебеку.

На самом деле они встретились случайно на посту у берега Теплых Морей, они узнали друг в друге гасконцев и отправились вместе в круиз. Жизнь для них имела цвет и запах леса, вкус блужданий, холода, дыма и прозорливость индейцев. Когда к ним присоединился Кантор, все слушали замечательное трио:

«У меня есть три корабля на прекрасном море.

Один нагружен золотом, другой – драгоценными камнями. Мальбрук идет на войну…

Миронтон – миронтон…»

Так неожиданно вновь найдя Флоримона, Анжелика испытала ни с чем не сравнимую радость. Этот случай утвердил мнение многих о том, что Канада необычная страна. Ее посещают святые и ангелы.

Хотя Анжелика верила в счастливую судьбу старшего сына, она все же понимала, какие опасности его подстерегают.

Что касается де Пейрака, то он тоже был очень обрадован встречей с Флоримоном. В Одиссее Флоримона он во многом узнавал свои приключения молодости.

– Они склонят Голову перед вами, и вы увидите мир по-новому. Красота! Неувядаемая красота, которая очаровывает и примиряет с несправедливостью жизни.

– Разве я так красива? Откуда эта легенда?

– Она идет от вас, – прошептал он. – Нужно оправдать их ожидания.

Она улыбнулась его словам и его отражению в зеркале.

– При такой щедрости это нетрудно!

Он помог ей надеть платье. Все ее платья были великолепны. Анжелика выбрала пурпурное. Бархатные складки подчеркивали ее фигуру и придавали величественный вид.

Жоффрей подошел сзади и положил ей на плечи бриллиантовое украшение. Это был пластрон из бриллиантов и рубинов. Жоффрей рассматривал ее в зеркале. Анжелика вспомнила, как Жоффрей, когда ей исполнилось семнадцать лет, надел ей на шею свей первый подарок.

Она вздрогнула от ласкового прикосновения его теплых рук. Он остался таким же – Лангедокский Трубадур. То же пламя светилось в его взгляде. «После стольких лет мы вернулись туда, откуда ушли».

Благодаря Жоффрею де Пейраку сглаживается реальность, все неприятное отступает назад, смягчается горечь предзнаменований и мир становится не таким враждебным.

Повсюду были разбросаны подарки: для губернатора, дам, карлиц, сирот, богатых и бедных, добродетельных и грешных.

Восхищение и счастье читались в темном взгляде Жоффрея, когда он любовался отражением силуэта в пурпурном платье, достойном королевы Лувра.

– Вы похожи на кота, который облизывается.

– Пожалуй. Я думаю о наших врагах.

– Вы намерены быть очень злым?

– Едва ли.

– Так лия сильна, чтобы оправдать ваши надежды? Смогу ли я помочь вам восторжествовать?

– Вы давно были такой. Что для вас какой-то город? Вы сумели покорить Двор, короля. Если вы захотите, то все склонятся к вашим ногам.

– Сейчас это не одно и то же, Я другая. Менее, менее дикая, может быть. Любовь ослабела. Больше всего меня страшит встреча с отцом л'Оржевалем.

– Я буду рядом, – сказал он с нежностью в голосе. И ее опасения рассеялись. Он будет там. Он будет ее оплотом. Человек, наделенный умом и силой, доблестный и справедливый, он любит ее, а она, его жена, любит его больше всего на свете.

Она наклонила голову вбок и коснулась щекой его руки, лежащей на ее плече. Он склонился над ней и долгим поцелуем приник к ее затылку.

– Я хочу, чтобы они были у ваших ног, – прошептал он. – Они все полюбят вас. И он тоже. Я хочу видеть его побежденным, вашего врага. Охваченный фанатичной верой, он осмелился напасть на вас и оклеветать. Наступит день, когда он узнает власть Любви.

«Однажды он тоже полюбит вас. И это будет ему наказанием».

В тот вечер они бросили якорь у крайней точки Орлеанского острова. На борт корабля поднялись два человека:

Мопертюи и его сын Пьер-Андре.

Узнав о прибытии де Пейрака, город взбудоражился, и Мопертюи мудро рассудил, что об этом стоит предупредить заранее. Он приехал на Орлеанский остров, где жила его семья. Население на острове совсем не такое, как в Квебеке. Многие считают этот остров необитаемым. Он покрыт непроницаемой мглой, но его массивный силуэт вырисовывается на фоне ночного неба.