Блэйн Андерсен - Роковой поцелуй

– Ты так несправедлива ко мне, дорогая.

– Да, я вижу весь твой план. Ты хочешь удалить меня из Брайархерста и прибрать к рукам имение, хотя здесь твоего ничего нет; ради этого ты и окрутила бедного доверчивого папочку! Но учти: мое – это мое, и тебе оно не достанется.

– При чем тут я, если суд признает тебя виновной?

Теперь все понятно. Роберта готова послать Элисон на виселицу, лишь бы Брайархерст перешел к ней.

– Ну что ж, пусть меня арестуют, – произнесла Элис. – Я просто сразу же признаю себя виновной. В таком случае, по нашим законам, вся моя собственность подлежит конфискации в пользу короны. Ты потеряешь все – включая и Брайархерст. В чем же твоя выгода?

По выражению лица Роберты было видно, что такого варианта она не предусмотрела. Тем не менее она продолжала свою игру.

– Да я вовсе не желаю такой судьбы для тебя. Я не настолько озабочена состоянием казны нашего короля Георга, чтобы ради этого увидеть тебя в петле. Я предлагаю совсем другое. Положим, ты останешься. С одной стороны, подозрения наших друзей, с другой – желание убийцы убрать тебя и тем гарантировать свою безопасность. Не слишком заманчивая перспектива! На твоем месте я бы на время исчезла – может быть, даже взяла бы себе какое-то другое имя. Если ты, конечно, дорожишь своей жизнью…

Элис застыла, в голове у нее метались разрозненные мысли. Конечно, мотивы Роберты – самые низкие, это понятно. Но вне зависимости от мотивов, может быть, в ее рассуждениях есть какой-то резон? Действительно, многие слышали, как она поругалась с Джулией. И действительно убийца имеет достаточно оснований желать ей смерти…

Да, но бросить Брайархерст! Немыслимо! Удовлетворить аппетиты Роберты, отдать добровольно свой дом – значило бы предать все, что завещал ей сэр Фредерик.

«Собственно, – наставлял он ее, – это обеспечит твою независимость. Твое имя и твой дом – это самое ценное в жизни».

Отец был прав. Поместье давало ей определенное положение в обществе, без него она ничто. Уехать, взять другое имя? Нет, наверное, есть другой выход. Хэдли! Он ей подскажет! Вот кто ей поможет!

– Констебль сейчас будет опрашивать соседей – кто был на балу и видел вашу ссору с Джулией. Если ты надумаешь все-таки уехать, надо поторопиться, – продолжала настаивать Роберта.

Взгляд Элисон с ненавистью вонзился в Роберту:

– Я уеду. Но не торопись подсчитывать доходы… Я еду к Хэдли. Он поможет мне…

Элисон выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Хэдли! – Роберта чуть не задохнулась от хохота. – Да уж, это блестящая идея, ничего не скажешь!

Элисон вихрем влетела в покои лорда Хэдли Сихэма: его седовласый камердинер едва успел отпрянуть в сторону. Конечно, она с ним помолвлена, но такой порыв явно не придется по вкусу лорду.

Да к тому же и вид у девушки был, мягко говоря, диковатый. Ее густые каштановые волосы, вчера вечером тщательно уложенные, украшенные лентами и цветами, сейчас распущенные, разметались по плечам, дождь еще сильнее спутал ее локоны. Платье, то же самое, в котором она была на балу, – было смято, подол запачкан грязью.

Она бросилась в объятия Хэдли, прижалась к нему; рыдая от жалости к самой себе, она привстала на цыпочки и уткнулась своей мокрой щекой в его грудь.

– Дорогая, да ты совсем промокла! Где твой экипаж? Что случилось? – Хэдли коснулся пальцами ее подбородка, заглянул в ее изумрудные глаза, блеск которых только усиливался потоком слез. – Ну конечно, это все из-за этой ссоры с Джулией, да? Я видел, как ты убежала с бала. Попытался было тебя перехватить на лестнице, но ты уже исчезла. Бедняжка моя, надо бы тебе подождать немного. И ты что, всю ночь проплакала? – Хэдли с упреком бросил взгляд на ее туалет: как она могла позволить себе выглядеть так неряшливо.

– О, Хэдли – ты еще всего не знаешь! – Элис слегка отстранилась.

Кое-как, с пятого на десятое, она рассказала о случившемся. В конце рассказа рыдания вновь начали сотрясать ее тело, и она рухнула без сил в большое черное кресло у камина.

– Ну ты, конечно, понимаешь, дорогой, что Роберта только и думает о том, чтобы выжить меня из Брайархерста. А это выше моих сил. И все-таки, при всей ее подлости, она в чем-то права – уехать, видимо, надо…

Хэдли, расположившийся у ее ног, нежно поглаживал ее изящную ручку, покрасневшую и слегка огрубевшую – ведь она проделала немалый путь в седле – в дождь, без перчаток.

– Ты уверена, что констебль тебе не верит?

– Во всяком случае, он близок к тому. Достаточно небольшой подначки от Роберты – и через неделю он выдаст ордер на мой арест. Черт бы побрал эту дурацкую ссору! А мы ведь чуть не подрались… Надо было мне отдать Джулии эти деньги. Единственное, почему я это не сделала, потому что подумала, что Роберта их наверняка прикарманит.

– Ну может быть, с полицией как-то все уладится…

– Безнадежно. А кроме того – убийца; он же наверняка будет следить за мной!..

Хэдли поднес руку девушки к губам, согревая ее поцелуем.

– Ты уверена, что он знает, кто ты?

– Вообще-то говоря, он тоже видел меня, только со спины, когда я убегала.

– Тогда у тебя нет причин для тревоги, моя прелесть.

– Он же понял, что я живу в Брайархерсте. Если он не совсем дурак, он не успокоится, пока не выйдет на меня. Как это ни ужасно, Роберта права – мне придется уехать.

– Но куда? Ты можешь остановиться где-нибудь поблизости?

– Какой смысл? Затеряться можно только в большом городе – в Лондоне, например, хотя Бог знает, кто меня там приютит.

Хэдли прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Внезапно Элис вскочила, глаза ее загорелись:

– Беатриса!

– Твоя гувернантка?

– Она еще в Лондоне – судя, во всяком случае, по ее последней весточке к дню святого Михаила. Может быть, она подыщет мне какое-то убежище, чтобы переждать всю эту бурю.

Взгляд Хэдли еще выражал вопрос, но Элис уже явно все решила.

– Так что мне, видимо, не удастся тебя разубедить?

– Нет, – мягко ответила Элис, целуя Хэдли в висок. – Я очень не хочу, но придется уехать. Это единственный путь к спасению. Я к тебе приехала с надеждой, что ты что-нибудь придумаешь, но теперь мне ясно – это единственный вариант.

– Чем я тебе могу помочь?

– Найди убийцу Джулии. Это единственное, что снимет с меня подозрения.

– Приложу все усилия!

– И Роберта – не спускай с нее глаз. Ты даже не знаешь степени ее коварства. Обещаешь?

– Верь мне. Я не подведу. – Хэдли еще раз крепко прижал к себе Элисон; впрочем, он не стал ее удерживать, когда она обнаружила намерение встать.

– Тогда все! Если мы поторопимся, я еще успею на дневной дилижанс. Я взяла с собой только небольшой саквояж: думала, что останусь у тебя и потом пошлю за остальными вещами. Придется обойтись тем немногим, что есть при мне. Да, ведь и в этом платье я не могу выйти – меня сразу узнают. У тебя не найдется какого-нибудь платья попроще?