Эмилия Остен - Жених для дочери

— А, это вы, Клемент! — жизнерадостно воскликнул Эдвард. — Ну-ка впустите нас. Это сэр Роудз… простите, лорд Картрайт. И со мной несколько друзей. Мы желаем видеть вашего хозяина.

— Не велено пускать!

— Не сопротивляйтесь, Клемент. Лучше откройте. Иначе я вышибу эту дверь, клянусь Господом.

Послышался скрежет засова, и в приоткрывшейся щели Эдвард увидел длинный нос слуги.

— Вам нельзя входить в этот дом, — безапелляционно заявил Клемент. — Убирайтесь.

— Да что вы с ним разговариваете!

Стоявший рядом с Эдвардом Хокинс слегка подвинул лорда Картрайта и улыбнулся Клементу. Тот застыл, впечатленный чудом исцеления: немой заговорил!

— Зря вы нам перечите, мистер. Если не позовете лорда Меррисона, я ему потом обязательно расскажу, что вы воруете деньги из его стола и прячете их в левом нижнем ящике шкафа в вашей комнате.

Клемет побледнел и попятился. Эдвард толкнул дверь; слуга развернулся и рысью направился к лестнице,

— Он ведь перепрячет, — с сожалением сказал сэр Финч, входя вслед за Эдвардом в темный холл.

— И позовет, и перепрячет, — безмятежно откликнулся Хокинс. — Я же не сказал, что знаю второй его тайник, за картиной в столовой. Пусть его.

Дельберт засмеялся и тут же оборвал смех.

— Господи! И они тут живут? В этом мрачном склепе?

— Ты теперь понимаешь, как тебе повезло с родителями? — съязвил Эдвард. — Идемте. Гостиная здесь.

Явление незваных гостей вызвало переполох в доме; в открытую дверь заглянула служанка и, пискнув, тут же убежала. Гости расположились и принялись ждать. Спустя пару минут послышался топот, и в комнату влетел сэр Абрахам; он не успел одеться, а потому вышел к визитерам в ночной рубахе, халате, колпаке и старых вонючих тапочках.

— Вон из моего дома! — заорал он с порога. — Все! Немедленно!

— Вы зря так кричите, — невозмутимо заметил Эдвард. — Вам вредно. Сами мне говорили.

— Ты! Ты!.. — Лорд Меррисон буквально задыхался от злости. — Ты, дьявол в человеческом обличье, грязный обманщик!

— Послушайте, хватит оскорблений. Перейдем к делу. Я не отказываюсь от своих слов. — Эдвард встал, оказавшись лицом к лицу с разъяренным стариком. — Я хочу жениться на вашей дочери Кристиане.

— Если ты думаешь, что я отдам за тебя дочь, то ты глупец!

— Если вы думаете, что сможете остановить меня, то вы глупец еще больший!

Лорд Меррисон, уже не владея собой, занес руку для удара; Эдвард легко перехватил ее и силой заставил старика сесть; тот пытался вырваться.

— Сэр, — вежливо сказал Эму воспитанный Бартоломью Финч, — вам не стоит так стараться. Вы все равно не выстоите против всех нас.

— Вы все! Дьявольское отродье! — прохрипел лорд Меррисон.

Эдвард выпустил его; второй попытки нападения не последовало.

— Послушайте, — сказал Эдвард, — вам придется смириться. Вы доводите своих дочерей до нервного срыва и не даете им быть счастливыми, не даете почувствовать себя живыми. Это люди, а не деревяшки. Вы не имеете права так обращаться с ними даже во имя веры. И если ваши дочери влюбились, то позвольте им следовать за избранниками. Тем более что избранники не против. Наоборот.

— Лорд Меррисон, — заговорил и сэр Финч, — я люблю вашу дочь Клару. Более того, я уже на ней женат.

На мгновение Эдвард засомневался, стоило ли вываливать на сэра Абрахама все новости сразу, — тот покраснел и часто задышал.

— Ч… что?!

— Мы с Кларой тайно обвенчались. — Бартоломью был спокоен, как скала. — Она боялась вам сказать. Я люблю ее больше жизни и сегодня не уйду отсюда без нее. Как и мои друзья не уйдут без своих избранниц. Вам придется с этим смириться.

— Не позволю! — завопил сэр Абрахам. — Это непотребство! Я не разрешу.

Эдвард склонился над ним, и лорд Меррисон подавился следующим восклицанием, наткнувшись на стальной взгляд лорда Картрайта.

— Милорд, — ласково сказал Эдвард, — вы же понимаете, что проиграли. Если вы продолжите сопротивление, мы попросту обойдем вас; если попытаетесь учинить скандал и обвинить нас во всех грехах публично, у нас найдется чем вам ответить. Вчера я прилюдно и половины не сказал о том, что творится в вашем доме; а знаю я больше, чем вы думаете. Вы же не дурак, просто несчастный человек, одержимый религиозными страстями. Мы готовы позволить вам остаться безнаказанным, если вы согласитесь соблюдать ряд условий. А вы поведете себя умно и согласитесь, верно ведь?

Тиана молилась — впервые за последние дни истово, искренне и зная о чем.

Она молилась, чтобы все это поскорее закончилось. Чтоб отец увез их в Глостершир и запер до свадьбы, как пообещал вчера; чтобы приехал мистер Джулиуз, за которого теперь ее отдадут, как вчера сообщил сэр Абрахам. Альма выйдет за мистера Битти из Норфолка, Клара — за лорда Купера из Беркшира; все это джентльмены весьма достойные, и их-то сэр Абрахам знает много лет. Он завтра же им напишет. Если удастся, свадьбы будут через неделю.

После этого сестер заперли в их комнатах без ужина и велели молиться. Тиана впервые последовала этому совету охотно. Она не знала, что теперь делать, и только Бог мог бы подсказать.

Эдвард предал ее. Как больно было думать о том, что для него это оказалось всего лишь спором, игрой, забавой! Поспорить на коляску! Наверное, коляска дорогая и хорошая; хоть это льстит. Мужчина ее мечты оказался лжецом, и лжецом ехидным. Как же он смеялся над нею все время! Небось хохотал внутри, изображая сэра Исаака. Это стократ больнее, чем представлять, что он просто решил ее соблазнить. Соблазнение предполагает хоть какой-то взаимный интерес. Но не подлость.

Тиана чувствовала себя униженной; еще никогда над нею не смеялись публично. Она, конечно, осознавала, что смеялись в основном над отцом, но все равно — над ее семьей; нет, этого она не хотела. И теперь не вырваться, отец глаз не спустит, ему никак не объяснить. Он просто запрет их, а для венчания вывезет в закрытой карете, и все. Представив себе мистера Джулиуза, Тиана передернулась.

Она заснула всего на час, проснулась еще до рассвета, измученная, и снова стала молиться — теперь уже о том, чтобы все было хорошо. Как именно хорошо, она не знала.

Потом кто-то заколотил в дверь так, что весь дом слышал; через некоторое время грохот прекратился, и наступила тишина. Тиана ждала. Возможно, это приехал кто-то из друзей отца выразить ему сочувствие по поводу вчерашнего. Это не может быть спасение. Ему неоткуда прийти.

Когда в коридоре раздались негромкие мужские голоса, она услышала; кто-то постучал в дверь Альмы, этот характерный звук Тиана знала. Она вскочила, не понимая, что происходит. А затем стукнули и в ее дверь; потом отодвинули засов, и дверь отворилась.

На пороге стоял лорд Картрайт.