Виктория Александер - Тайна девственницы

– Мне кажется, что это было бы большим облегчением для тебя – начать доверять хоть кому-то полностью.

Габриэла удивленно распахнула глаза.

– Я полностью доверяю тебе!

– Разве? – спросила Флоренс, собирая свою вышивку. – Всегда?

– Да, конечно. – Габриэла вспомнила о поездке в Египет. – Я тебе полностью доверяю.

– Полностью?

– Да, – кивнула Габриэла. – Без вопросов.

– Однако ты не рассказала, что планируешь тайно пробраться в дом мистера Харрингтона.

– Ты бы остановила меня.

Флоренс одарила ее жестким взглядом.

– Это моя работа.

– И ты прекрасно с ней справляешься. И именно поэтому я тебе не рассказала об этом.

– Хмм… – Флоренс остановилась, без сомнения, вспоминая новые примеры. – Ты не говорила мне, что у тебя есть глиняный оттиск печати.

– Ну да…

Флоренс резко на нее посмотрела:

– Габриэла?

– Здесь есть проблема… – пробормотала она.

– Проблема?

– Именно. – Габриэла пожала плечами. – Это не так уж важно, как может показаться…

Флоренс прищурилась:

– Не могла бы ты объяснить, что это значит.

– На данный момент у меня нет этого оттиска. – Габриэла задержала дыхание.

– Понятно… – Флоренс задумалась на мгновение. – А знаешь ли ты, где он может быть?

– Мне кажется, что в Лондоне и скорее всего прямо у нас под носом.

– Лондон довольно большой город.

– Я уверена, что он где-то в нашем доме, – сказала Габриэла, хотя в ее голосе слышалось сомнение.

– Но ты точно не знаешь.

– Нет, хотя… что-то мне подсказывает, что я права. – Она опустилась в кресло напротив Флоренс. – Нет другого варианта, где бы он мог находиться. Энрико говорил мне, что он оставил оттиск в одном месте, там, где он мог быть в сохранности. Где, он сказал, он хранит все самое важное в его жизни. Это должно быть в доме, нигде больше. – Габриэла печально улыбнулась. – Мой брат, как ты помнишь, был еще более подозрительным и недоверчивым, чем я.

– Я с трудом могу это забыть, – заколебалась на мгновение Флоренс. – Но вдруг он оставил отпечаток в банковском сейфе?

– У него не было сейфа, насколько я поняла, когда связалась с банком, чтобы проверить это.

– После его смерти, – кивнула Флоренс. – Очень практично.

– На самом деле немного раньше. – Краска залила Габриэле лицо. – Когда его письма стали более сбивчивыми, и мне показалось хорошей идеей узнать о том, где находится глиняный оттиск. Мне нужно было удостовериться. Энрико доверял только банку, где хранились его деньги. – «Мои деньги». – Ты когда-нибудь думала о том, сколько у нас денег?

– Никогда, – фыркнула Флоренс. – Я, конечно, хотела попросить повышения моего жалованья. Но я не знала, сколько зарабатывает не простой человек, а искатель сокровищ с впечатляющей судьбой и удачей. Но он никогда не говорил об этом, – добавила она. – У твоего брата тоже было много тайн.

– Да, я знаю.

Флоренс остановилась на мгновение, будто обдумывая, стоит ли продолжать.

– В те редкие мгновения, когда он приезжал в Лондон, мы частенько разговаривали. Иногда мы подолгу говорили о тебе или время от времени о политике, которую ведут музеи или Антикварный совет. Но обычно мы разговаривали о его работе и о его жизни. О тех вещах, которые он встречал или видел во время своих поездок за артефактами. Мне казалось, что я была единственным человеком, с которым он мог поделиться такими вещами. У него было совсем мало друзей, ты ведь знаешь, и еще меньше тех, кому он доверял. И действительно, иногда мне казалось, что я его духовник. – Она вздохнула. – Был даже момент, давно уже, когда я вообразила себе, что влюблена в него.

Габриэла уставилась на нее:

– Ты?

Флоренс улыбнулась:

– Как я уже сказала, это была лишь короткая вспышка, не более того. И я была достаточно благоразумна для того, чтобы не потерять сердце ради такого человека, как твой брат.

Флоренс не сказала, но этого и не нужно было говорить вслух. Энрико был привлекателен для женщин всех сортов. Даже когда Габриэла была маленькой, очень часто в его комнате или его палатке находились женщины. Им казалось, что очень важно следить за его едой и питьем. Они приносили ему вино. Часто стирали ему вещи. И только спустя несколько лет Габриэла поняла, что его манера поведения по отношению к ним была далека от честности.

– В общем, мы с твоим братом были своего рода друзьями. И если уж он доверил тебя мне, то, я думаю, он чувствовал, что мне можно было доверять. Даже если он доверял людям еще меньше, чем ты. И мне кажется, что только его восторженность своей находкой подтолкнула его к тому, чтобы забыть о своей обычной предусмотрительности и показать оттиск нескольким людям, которых ты сейчас подозреваешь в воровстве.

– Я доверяю тебе, – отчетливо произнесла Габриэла. – И мне нужна твоя помощь.

– Да что ты?

– Мое затянувшееся отсутствие в доме Харрингтонов может вызвать подозрение. Я здесь только потому, что Натаниэль самоуверенно запихнул меня в свой экипаж и приказал кучеру везти меня в свой дом. И думал, что я это сделаю.

– Глупый мужчина, – пробормотала Флоренс.

Габриэла проигнорировала эти слова.

– Мне необходимо обыскать дом. Каждый угол, каждую трещинку. – Она встала на ноги и принялась расхаживать. – Оттиск должен быть где-то здесь. Это единственное место, где он может находиться.

– Это не особенно большой дом, Габриэла, но мне кажется, что здесь есть множество тайников. Если даже оттиск здесь, его невозможно будет найти. Тем не менее я воспользуюсь помощью Мириам, и вместе мы что-нибудь сделаем. – Флоренс задумчиво смотрела на Габриэлу. – Но зачем, зачем ты сказала, что оттиск находится у тебя?

– Не знаю, – вздохнула Габриэла. – Мне нужно было чтобы они поверили тому, что эта печать действительно была у Энрико! И слова невольно слетели с моего языка.

– Это главная проблема в обмане, дорогая. Первая ложь бывает неловкой, трудной и часто несет за собой искреннее раскаяние. Вторая произносится намного легче, третья еще легче. И в конечном счете… – Флоренс встретила взгляд Габриэлы, – произносить ложь становится намного легче, чем правду.

Габриэла скрестила руки на груди в попытке скрыть свою неловкость. Флоренс права, ложь об оттиске печати была самой легкой и вылетела без чувства вины.

– Я постараюсь, чтобы это не повторилось.

Флоренс посмотрела на нее скептически:

– Я постараюсь, – решительно сказала Габриэла, действительно намереваясь постараться. – Я всегда была честным человеком, и только сейчас… в общем, честность кажется чем-то трудным.

– Так часто бывает, Габриэла. – Флоренс покачала головой. – Помни, что не всегда цель оправдывает средства.

– Могла бы и не повторять этого.