Николь Берд - Скандальная леди

– Прекрасно, – хрипло произнес он. – Тогда начинайте с десятой страницы сценария.

– Я никогда не брошу своего престарелого отца, лорд Топлофти! – приложив руку ко лбу, мелодично и прочувствованно произнесла она. – Даже не просите меня об этом! Я должна оберегать его…

– Стоп! – прервал ее монолог управляющий. – Этого в тексте нет.

– Ну и что из того! Я переписала слова, героине требуется как-то объяснить свой поступок.

– Зачем вы постоянно все переиначиваете? Но к этому мы еще вернемся. И говорите громче, чтобы вас услышали зрители на последних рядах.

– Да, он прав, – подтвердил режиссер Джутс. – Произносите слова более отчетливо и громко, а не шепчите.

– Но я же не шептала! – возмутилась Офелия.

– Это вы так считаете, – снисходительно улыбнувшись, сказал режиссер. – На сцене следует произносить слова громче, чем вы привыкли, и как можно более отчетливо. Попробуйте еще разок.

Обескураженная Офелия тем не менее повернулась к залу лицом и, приняв величественную позу, произнесла:

– Лорд Топлофти! Я никогда не брошу…

Режиссер схватил деревянную дубинку, забытую кем-то из стражников, и легонько ткнул ею актрису в солнечное сплетение.

Офелия охнула и согнулась пополам. Корделия возмущенно вскрикнула и подалась вперед. Но Рэнсом удержал ее за руку.

– Отпустите меня! – взвизгнула Корделия. – Они избивают мою сестру!

– Это не избиение, а специальный прием для выработки у нее правильного дыхания, – объяснил ей Рэнсом. – Успокойтесь и не вмешивайтесь, иначе вас обеих вышвырнут на улицу. И не спорьте со мной! Позвольте своей сестре использовать выпавший шанс.

Корделия поджала губы и стала смотреть на сцену.

Бледная как мел Офелия выпрямилась.

– Вот откуда должен идти звук! – наставительно сказал режиссер. – Вы должны как бы выплевывать каждое слово.

Офелия кивнула и сглотнула.

Корделия утешилась мыслью, что сестру не вырвало после такого удара прямо на сцене. Веселенький же вышел у нее дебют!

Но Офелия была не из слабаков. Сделав глубокий вдох, она громко и отчетливо еще раз произнесла слова своей роли, хотя и менее патетически:

– Лорд Топлофти! Я никогда не брошу своего престарелого отца.

– Вот теперь уже чуточку лучше, вы усвоили урок, – похвалил ее мистер Неттлс, сидевший в первом ряду. – Кричать не нужно, достаточно напрячь голосовые связки. И еще: нужно научиться правильно дышать. Представьте, что вы вдыхаете пальцами ног. Голос должен исходить снизу, иначе вы его сорвете. Ну а теперь повторите свои слова.

Офелия набрала полные легкие воздуха и звучно произнесла ту же фразу. На этот раз у нее получилось значительно лучше.

– Молодец! – прошептала Корделия, преисполнившись гордости за свою сестру, не дрогнувшую перед лицом угрозы быть изгнанной из театра и стойко вынесшую трудное испытание.

Рэнсом тоже одобрительно кивнул. Корделия обернулась и сказала:

– Мне надо вернуться в свою каморку, там гора костюмов, нуждающихся в штопке.

Рэнсом удивленно вскинул темные брови.

Не глядя на него, она прошмыгнула в коридор и, вернувшись в швейную мастерскую, снова взялась за работу. Однако воспоминания о мгновениях, проведенных рядом с кузеном, викария, мешали Корделии сосредоточиться на шитье. Она даже уколола себе палец иглой, размышляя о том, почему он так странно воздействует на нее и где он теперь.

Рэнсом так и не объяснил ей, зачем он пытался влезть в окно кабинета управляющего театром. Теперь же он беспрепятственно проникает в это здание благодаря их с сестрой содействию. А вдруг именно этого он и добивался, маскируя свои истинные намерения благородным желанием защитить их от всяческих напастей. Какие же они с Офелией наивные и доверчивые! Не поделиться ли ей своими подозрениями с управляющим, пока не поздно? Впрочем, мистер Неттлс тоже не святой.

Посасывая уколотый иглой палец, Корделия задумалась, не зная, как ей лучше поступить в этих обстоятельствах. Никому нельзя было доверять, они с сестрой были в этом городе совсем одни и могли рассчитывать только на самих себя.

Надо потребовать у Рэнсома Шеффилда объяснений! Пусть он сам внесет полную ясность в эту непонятную ситуацию. Может быть, тогда у нее ослабнет странное желание почаще находиться рядом с ним и ощущать во всем теле трепет и подозрительное томление. Впрочем, нет, это не главная причина ее желания внести во все ясность. И сладостное чувство, которое он вызывает у нее, вовсе не свидетельствует о его порядочности.

Корделия убрала шитье в корзиночку и встала. В каморку вошла Офелия.

– Репетиция закончилась? – спросила сестра.

– Да, им хотелось только посмотреть, как я говорю и двигаюсь по сцене. – Офелия плюхнулась на табурет. – Я жутко волновалась. Что же со мной будет, когда я выйду к зрителям?

– Мне надо еще сделать одно важное дело, – сказала Корделия. – А чем ты намерена заняться?

– Хочу уединиться где-нибудь и внести изменения в текст, – сказала Офелия. – Ты не станешь возражать, если я побуду здесь? В гримерной шумно и душно, туда постоянно кто-то заходит, все громко разговаривают…

– Оставайся, конечно. А я пойду поищу мистера Шеффилда. Хочу добиться от него правдивого объяснения его попытки влезть через окно в кабинет управляющего театром.

– Хорошо, ступай. Я подожду тебя здесь. Если сюда кто-нибудь внезапно войдет, я прикрою сценарий шалью, – сказала Офелия. – Меня наверняка примут за тебя и не заставят практиковаться в этом дурацком майском танце, который мы должны исполнить в финале.

Корделия сдержала улыбку и спросила:

– Ты уверена, что тебя не станут разыскивать по всему театру? Ты не боишься возможных неприятностей?

– Ничего страшного не случится, – отмахнулась Офелия. – Постарайся не задерживаться, возвращайся скорее.

– Я надеюсь уложиться в час!

Сестра кивнула, и Корделия вышла из мастерской.

На сцене Рэнсома не оказалось, зато две молодые грудастые блондинки фальшиво распевали веселенькую песню. Не оказалось его и в гримерной. По просьбе Корделии молодой человек, одетый в костюм стражника, сбегал на улицу, но Рэнсома не нашел. Тогда Корделия зашла и глубь здания и, обнаружив шаткую лестницу, спустилась по ней в подвал. Но и там ее ожидало разочарование: в темноте она не разглядела ни одного живого существа, кроме огромных крыс по углам.

Она поспешно вернулась в коридор и собралась уже было пойти в свою каморку, но внезапно услышала чьи-то шаги. Корделия замерла, прижавшись к стене спиной, и вгляделась в полумрак. Глаза ее округлились от того, что она увидела.

Рэнсом Шеффилд, склонившись над дверью кабинета управляющего, колдовал с замком, явно пытаясь его взломать.