Сильвия Холлидей - Рассвет страсти

– Черт возьми, Грей, пусть его проваливает! Лучше вспомни, что ты здесь с женой. Она еле на ногах стоит от усталости!

Аллегра, вся дрожа, бессильно прислонилась к столу. Это оказалось выше ее сил – следить за поединком Кромптона и Ридли, разрываясь между гордостью и страхом, что толстяк обнажит шпагу. Она прошептала:

– Пожалуйста. Отвези меня домой.

Ридли глубоко, прерывисто вздохнул и обнял Аллегру за талию. Но пока Ричард собирал расписки в парик, он уже успокоился и даже смущенно улыбнулся:

– Как глупо с моей стороны – позволить Кромптону говорить такое. Я ведь давно подозревал Осборна и Руфь. А недавно снова восстановил в памяти нашу с ней жизнь. И все подозрительные моменты, в которых непременно участвовал Осборн. Почему-то мне показалось, что если заставить Кромптона заявить это во всеуслышание, больше не удастся скрывать правду от самого себя. – Грей снова вздохнул: – Идем, моя милая Аллегра. Пора домой, в постель.

Ричард, улыбаясь, протянул другу набитый расписками парик:

– Я не видел такого представления с тех пор, как ты заставил вице-короля Бенгалии уступить тебе своего призового жеребца! Господь свидетель, я жалею, что этого не видит Питер! – И он хлопнул Грея по спине: – Ну а теперь вези домой свою супругу. Увидимся завтра.

Чтобы добраться по темным улицам до дома, пришлось пустить впереди кареты слугу с факелом. Аллегра не переставала восхищаться достоинствами сидевшего рядом с ней мужчины. Он восстановил доброе имя Бэньярдов, заставил мерзавца Кромптона заплатить за свои происки, восстановил фамильное имение. И все это не повышая голоса, не прибегая к насилию и оружию.

– Лорд Ридли, – прошептала она, ласково пожимая ему руку, – ты самый храбрый и щедрый человек на свете!

– Вы сильно устали, леди Ридли? – с улыбкой спросил он.

– Устала, но не настолько.

– Отлично. – И он нежно поцеловал Аллегру. А потом еще раз уже не просто нежно. К тому времени, как карета подкатила к крыльцу Морган-хауса, оба сгорали от страсти. И когда оказалось, что в холле с пачкой бумаг их поджидает Бриггс, Грей не сдержал горестного стона:

– Ну почему в этом проклятом городе почта работает и днем, и ночью? Что там еще, Бриггс? Нельзя было подождать до утра?

– Нет, – ответила за слугу Аллегра, всмотревшись в его лицо. – Он трясется как осиновый лист. Что случилось, мистер Бриггс?

– Это всего лишь… Дальний родственник, кузен. Насколько я понял, сын сестры моего дедушки. Он недавно скончался.

– Ах, какая жалость, – отозвалась Аллегра. – Он был вам дорог?

– Я его даже не знал. Но… он оставил мне кое-какие деньги. Проценты от капитала. И поместье в Шотландии. – Управляющий уставился на них в растерянности.

– Да ведь это же чудесно! – воскликнула она. – И сколько он вам завещал?

– Он завещал триста фунтов годовых моему старшему брату.

У Аллегры упало сердце. На триста фунтов в год можно было разве что не помереть с голоду. А поскольку Бриггс – младший брат, на его долю придется еще меньше: на свадьбу не хватит.

– Ну а вам?

– Две… – Он поперхнулся и продолжил: – Две тысячи. Годовых! По словам адвоката, кузен решил, что Артур и так имеет немало, а значит, основную долю наследства будет справедливо оставить мне.

– Ох, мистер Бриггс! – Позабыв о приличиях, Аллегра кинулась ему на шею, обливаясь слезами от радости.

– Миледи, как можно! – пыхтел он, вырываясь.

– И из-за этого проклятого письма нам с леди Ридли до сих пор не дают лечь спать? – взревел Грей. Бриггс рассыпался в извинениях, но Ридли прервал его на полуслове: – Наверное, ты захочешь, чтобы я разрешил устроить торжество по поводу свадьбы в Морган-хаусе? Ну что ж, чем скорее, тем лучше. Постарайся успеть к Рождеству. Или в первый день святок.

– С-свадьбы? – пискнул Бриггс. Никогда Аллегра не видела его столь счастливым. И юным.

– Ну, наверное, ты еще спросишь согласия у Долли.

– Да-да… Конечно. Я…

– Насколько я знаю, Долли ложится спать очень поздно.

– И вы позволите незамедлительно навестить ее, сэр? – Казалось, Бриггс вот-вот лопнет от избытка чувств.

– Безусловно.

– И не будете возражать?

– Ах ты чертов болван! – Грей не выдержал и расплылся в улыбке. – Мне что, отвести тебя к Холфордам за руку?

– Мистер и миссис Джонатан Бриггс, эсквайр! Ну разве не чудесно звучит? – Голубые глаза Долли лучились счастьем.

– Звучит так, как положено, – согласилась Аллегра, плотнее запахнув на подруге плащ: за дверью дышал холодом суровый декабрьский день.

– Спасибо тебе и за праздничный обед, и за прекрасный день, и за то, что была подружкой невесты, и… – тараторила Долли, крепко прижав Аллегру к груди.

– Ступай лучше к молодому мужу, – засмеялась Аллегра. – Он уже заждался в карете. Вы будете жить в доме на Блумсбери-сквер?

– Неделю или две. А потом Джонатан хотел бы навестить своего брата, сэра Артура. Нам обоим так жаль, что он заболел и не смог приехать на свадьбу! – Она расцеловала Аллегру в обе щеки и поспешила к экипажу.

Аллегра вздохнула и прислонилась к мраморной колонне в холле Морган-хауса. День и впрямь удался на славу: скромная церемония под торжественными сводами собора Святого Павла – причем невеста с трудом вела себя чинно из-за переполнявшей ее радости, а жених, не менее счастливый, ужасно смешно пытался напустить на себя серьезный вид и, наверное, щипал себя втихомолку, чтобы убедиться, что это не сон. Морган-хаус сиял праздничными огнями, вышколенные слуги щеголяли синими с алым ливреями Морганов, а повара просто превзошли самих себя. Грей, неотразимый в алой ленте и со звездой ордена Бани, самым торжественным образом открыл праздник, подняв бокал в честь новобрачных.

– Желаю вам обрести то же благословенное счастье, что снизошло и на нас, – обратился он к жениху с невестой, и сердце Аллегры запело от любви.

– Грустим в одиночестве? Когда в доме полно гостей?

Она улыбнулась в ответ на голос Грея, подошедшего сзади.

– Позволь мне передохнуть хотя бы минутку, любимый. Долли выглядит просто ослепительно, правда?

– Совсем как ты.

Аллегра не без удовольствия окинула взглядом свою накидку бледно-голубого шелка, расшитую бриллиантами.

– Грей, все-таки она чересчур экстравагантна. Даже для Рождества.

– Я хочу вернуть тебе все, чего ты лишилась, – заверил он, обнимая и целуя Аллегру. – Все, что отобрала у тебя злая судьба.

Она вздохнула. Несмотря на радостный день, в сердце оставалась незаживающая рана, которую разбередили эти слова.

– Я бы хотела, чтобы с нами был Чарли.

– Потерпи, моя милая. В твоем брате все еще слишком много гнева. И нам остается только ждать, пока он иссякнет. Может быть, если у него будет какое-нибудь занятие или положение при дворе… – Он задумался, уставившись в расписной потолок. – Гиффорд отлично умеет все устраивать.