Эмилия Остен - Под пологом семейного счастья

Но все случилось так, как ему суждено было случиться: священник прибыл погостить в поместье Грантли в качестве однокашника и друга дяди Алана и неожиданно для всех, и в не меньшей степени для себя самого, сделал предложение старшей дочери Элиота Грантли. Повлияло ли на его решение дружеское поддразнивание Алана, не упускавшего случая подшутить над старым холостяком, каковым вот уже много лет считался преподобный Браун, или очаровательное лукавство Алисон было принято им за более глубокое чувство – кто знает… Так или иначе, предложение было сделано и принято если не с радостью, то с признательностью.

Нельзя сказать, чтобы юная леди не замечала восхищенных взглядов гостя ее дядюшки, но в ее классификации он был ближе к категории отцов тех молодых людей, которым она могла бы отдать свое сердце и руку, буде они ее попросят. Тем не менее к моменту, когда преподобный решился на столь выдающийся поступок, она уже слышала от дядюшки, что Брауну «чертовски повезло получить наследство от одной старой карги, при жизни третировавшей этого недотепу своими придирками к проповедям, а после смерти решившей обеспечить себе место в раю таким простым способом». К богохульствам из уст дяди-священника Алисон привыкла с детства, а потому пропустила их мимо ушей, оставив в памяти главное – упомянутый Браун владеет домом, который после его смерти не будет отобран приходом, а по праву перейдет к его наследникам. Она также отметила доброе отношение преподобного к детям и домашним животным, что, особенно при сравнении с ее батюшкой и дядьями, сильно возвысило его в глазах девушки.

На тот момент сердце Алисон затронула только одна более или менее глубокая симпатия – к кузену Бертраму, сыну дядюшки Алана. В бойкого и веселого юношу годом старше Алисон, такого же вольнодумца и шалопая, как его отец, при этом не отягощенного сутаной, были влюблены все три сестры Грантли, включая младшую, девятилетнюю Дору. Бертрам держался со всеми своими кузинами одинаково покровительственно и насмешливо-добродушно, хотя Алисон иногда казалось, что он выделяет ее не только как старшую, но и по какой-то другой, более лестной для нее причине.

Тем не менее ей было известно, что дядюшка Алан счел пример своего брата Перегрина достойным подражания и уже подыскал для обоих своих сыновей, Бертрама и Джонатана, весьма и весьма достойных с точки зрения приданого невест, дочек тех почтенных дам, что с удовольствием раскупали его книгу проповедей и цитировали особенно удачные места в своих салонах. Бертрам, похоже, не имел никаких возражений против решения батюшки – ни предложений сбежать и тайно обвенчаться, ни даже сетований на несправедливость судьбы Алисон от него так и не услышала, а поскольку не надеялась встретить в своем окружении кого-то, кто понравился бы ей больше, предложение Брауна оказалось как нельзя более кстати. Возможность покинуть унылый родительский дом и одновременно оказаться подальше от милого ее сердцу кузена добавила привлекательности жениху, и дело было решено в течение пары недель, которые понадобились родителям Алисон, чтобы осознать непреклонность ее выбора и подготовить праздничный завтрак, ибо на обед денег у них не имелось.

На описание свадьбы и последовавших за ней двадцати лет супружеской жизни Браунов можно потратить буквально несколько слов в нашем повествовании, поскольку ничего особенно примечательного в эти годы не случилось. Едва ли не наибольшее потрясение Алисон испытала вскоре после венчания, когда супруг сообщил ей о своем намерении открыть в унаследованном им доме школу для приходских детей и привлечь ее к организации этого благого дела. Новоиспеченная миссис Браун использовала все способы, которыми молодая супруга может добиться желаемого от мужа, прежде чем уговорила преподобного Брауна отнестись к полученному наследству как к своей собственности, без сомнений и оговорок. Самым же действенным средством оказался упрек в том, что Джон Браун собирается лишить своих будущих детей даже того малого, что он может им дать. Упоминание о собственных детях смутило и обрадовало преподобного настолько, что он, пусть и не без колебаний, уступил требованию молодой жены и поселился вместе с ней в новом доме, открыв школу в небольшом строении, выделенном приходом для нужд священника.

Алисон постаралась обустроиться в жилище со вкусом, насколько это позволяли имеющиеся в ее распоряжении средства, весьма невеликие, но дополненные тем, что могло достаться ей даром: обилием полевых цветов в округе, а также собственноручно созданными предметами интерьера, причем ее не смущало, что многим видам рукоделия ей пришлось учиться с самого начала. Прошло несколько лет, прежде чем миссис Браун начало удаваться плетение кружев, приготовление блюд, благотворительные лотереи и прочие труды, коим обычно посвящает свою жизнь супруга сельского священника.

Через два года после свадьбы в семье Браунов появилась дочь, малютка Дженни. Необходимость кормить еще один рот помогла Алисон уговорить супруга использовать средства из кружки для пожертвований не только на нужды прихода, но и для пополнения собственной кладовой. По этому поводу между супругами всегда возникали жаркие споры, неизменно заканчивавшиеся слезами для миссис Браун и сделкой с совестью для преподобного Брауна. Мысли о том, как улучшить свой быт, посещали Алисон регулярно, и она неустанно изыскивала новые способы разнообразить меню и свои туалеты, не забывая каждые семь лет обновлять и сутану супруга. Приношения от наиболее усердных дочерей церкви, которых всегда найдется две-три в каждой деревне, Алисон принимала с должным почтением, но без ложной скромности, предоставляя возможность краснеть и смущаться своему чрезмерно неприхотливому супругу. С момента ее вступления в брак прошло не так много времени, а она уже стала на удивление рачительной хозяйкой, хотя, по совести говоря, нынешняя жизнь доставляла ей не так много радостей, как хотелось бы в девятнадцать лет. Заботы о ребенке, муже, доме и приходских делах, которые она ни за что бы не передала в руки непременного попечительского совета, занимали день Алисон с раннего утра и до позднего вечера, не позволяя предаваться мечтаниям о том, как могла бы сложиться ее жизнь, будь Бертрам более решительным или она сама – солидно обеспеченной.

В последующие годы хлопотливую, но довольно однообразную жизнь миссис Браун сотрясли только три события, сыгравшие роль трех китов, на которых зиждется сюжет нашего повествования и которым поэтому, как ни хотелось бы уже покончить с делами минувшими и перейти к нынешним, мы обязаны посвятить еще немного времени нашего драгоценного и терпеливого читателя.