Бертрис Смолл - Новая любовь Розамунды

Том кивнул и остался сидеть, провожая Розамунду взглядом.

Розамунде подали ее маленькую лодку. Она села на обтянутую синим бархатом скамью, устало прикрыла глаза и приказала гребцам:

— Отвезите меня домой!

Теплый вечерний воздух был наполнен множеством запахов, и отнюдь не самых приятных. Стояла низкая вода. Отлив обнажил залежи отходов, сброшенных с берега прямо в реку и издававших зловоние. Розамунда тихо вздохнула. Ее сердце болезненно сжалось от тоски по Фрайарсгейту. Теперь можно было не сомневаться, что худшее уже позади. Но Том прав: если она хочет когда-нибудь устроить брак дочери с отпрыском одной из знатных фамилий, ей уже сейчас следует позаботиться о нужных знакомствах и связях. При мысли о том, что еще несколько лет назад ее саму считали молоденькой девушкой, Розамунда слабо улыбнулась. Теперь, в свои двадцать пять лет, став трижды вдовой, она искала мужей не для себя, а для своих дочерей. Но разве это означает, что она должна отказаться от любви? Вовсе нет.

Розамунда понимала, что прожить в одиночестве остаток жизни не самый лучший выход, но хочет ли она снова замуж? Хочет ли связать свою судьбу с Логаном Хепберном? У нее сложилось такое впечатление, будто она всю жизнь только и знала, что бегала от него. Или же, наоборот, он гонялся за нею. Уж она-то, во всяком случае, вовсе не думала от кого-то бегать. Она и думать не думала о каких-то Хепбернах из Клевенз-Карна вплоть до того дня, когда… черт побери! Неужели так много времени прошло с тех пор, как он догнал ее на вершине холма, господствовавшего над Фрайарсгейтом, и, не сходя с коня, заявил, что хочет на ней жениться? Одиннадцать лет… Нет, не может быть! Это не могло случиться одиннадцать лет назад! Но это было незадолго до их свадьбы с Оуэном, а Филиппе сейчас уже исполнилось десять лет. Это открытие неприятно удивило Розамунду. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как она довольно резко отказала Логану и запретила показываться на свадьбе. Но он, конечно, не послушался и притащил с собой еще и братьев. Они привезли в подарок виски и копченого лосося и играли на своих волынках в честь жениха и невесты. Это было одиннадцать лет назад!

Но может ли она сказать, что за одиннадцать лет узнала Логана по-настоящему? Да, он самонадеян и упрям и готов был уступить свою землю одному из наследников своих братьев, лишь бы не жениться на другой. Он готов был на это ради нее, Розамунды Болтон. Но она расценивала его поведение как глупое и самонадеянное. Она обзывала его грубияном и шотландским выскочкой, отвергла его предложение руки и сердца потому, что вместо признания в любви он говорил лишь о будущих сыновьях. Розамунде до этой минуты и в голову не приходило, что если мужчина готов отказаться от прав на наследство ради женщины — значит, он действительно ее любит. Нет, это не Логан, а она вела себя как последняя дура.

Розамунда снова и снова задавала себе вопрос, хочет ли она снова замуж, но даже сделанное в эти минуты открытие не помогло ей найти ответ. Она должна была узнать этого человека, от которого с таким упорством пыталась отделаться, ослепленная собственной гордыней, мешавшей ей оценить всю глубину его чувства. Она знала, что Логан терпеливо ждет ее возвращения, и от этого ей еще сильнее захотелось домой. Но если он завоюет ее — удовлетворит ли его одержанная победа? Или он утратит к ней интерес?

Розамунда очнулась от своих мыслей, почувствовав слабый толчок. Это лодка коснулась каменного причала возле дома кузена. Розамунда открыла глаза и часто-часто заморгала от яркого солнечного света. Она оперлась на протянутую лакеем руку, поднялась на причал и поспешила в дом. Ее больше не привлекали прелести летнего сада. Она хотела как следует все обдумать. Например, решиться на то, чтобы сделать Логана Хепберна частью своей жизни. Розамунда вспомнила, как ласково он обходился с ее дочерьми и как это им нравилось. Что ж, это можно считать доводом в его пользу. Но он шотландец, а надеяться на то, что между Англией и Шотландией установится достаточно прочный мир, в теперешней ситуации вряд ли стоило.

Лорд Кембридж с Филиппой вернулись домой вечером, когда долгие летние сумерки сменила ночная тьма. Дочка Розамунды не умолкала ни на минуту, рассказывая обо всем, что видела и с кем познакомилась за этот день.

— Мы ведь поедем со двором в Виндзор, правда, мама? Сесилия точно едет в Виндзор. Ее семья никогда не отстает от двора! — тараторила Филиппа.

— А кто такая Сесилия? — спросила Розамунда, ласково погладив девочку по голове. — Это одна из тех новых знакомых, которым представил тебя дядя Том?

— Ее зовут Сесилия Фицхью, мама. Ее папа — граф Ренфри. У нее два брата: Генри, он наследник, и Джайлз, — и две сестры: Мэри и Сусанна. Они обе моложе Сесилии — она самая старшая. И мы с ней стали лучшими подругами!

— Вот так чудеса! — со смехом воскликнула Розамунда. — Неужели вы успели подружиться за один-единственный вечер?

Филиппа не обратила внимания на насмешку матери и продолжала:

— Сесилия сегодня тоже в первый раз была при дворе! До этого ее оставляли дома с младшими сестрами. Ее брат Генри состоит в свите короля, а второй брат — паж. И мы обе любим кататься верхом.

— Ну, похоже, день удался на славу, Филиппа, — пришла к выводу Розамунда, — а теперь пора ложиться спать. Беги к Люси, пусть она поможет тебе раздеться. Я приду попозже, чтобы пожелать тебе спокойной ночи.

Филиппа безропотно подчинилась.

— А ты чем занималась, сидя здесь одна-одинешенька? — спросил Том у кузины.

— Я думала о том, хочу ли снова замуж, и о Логане Хепберне — тот ли это человек, который мне нужен. Ты понимаешь меня, Том?

— Понимаю. Я верю, что тебе хватит здравого смысла принять правильное решение.

— То есть ты намекаешь на то, что скоро я состарюсь и на меня никто не позарится? — лукаво спросила Розамунда. — Как-никак мне уже двадцать пять лет!

Том добродушно рассмеялся.

— Розамунда, ты никогда не утратишь своей привлекательности. Для этого ты слишком красива и обаятельна. Черт побери, если бы я, к примеру, захотел найти себе жену, то непременно остановил бы свой выбор на тебе!

— Ох, Том, как я рада это слышать!

— Увы, я не создан для семейной жизни, — проговорил с улыбкой кузен.

— А это намного облегчило бы нам жизнь, — заметила Розамунда.

— Ты глубоко заблуждаешься, милая! Твой шотландец пообещал, что прикончит меня собственными руками, если вдруг откроется, что я был твоим любовником! — Лорда Кембриджа даже передернуло при воспоминании об этом. — Он был настолько убедителен, что я не посмел ему не поверить.

Розамунда весело рассмеялась, а потом попросила:

— Опиши мне семейство Фицхью, с которыми ты познакомил сегодня мою Филиппу!