Кэтлин Морган - Колдовская любовь

Позже… Если выживут…

Он стиснул руку Эйдана и с трудом поднялся на ноги.

— Что Мне надо делать?

— Милорд?

Эйдан и Драган оторвались от карт королевства. Последние несколько часов после вечерней трапезы они корпели над ними, тщательно рассчитывая, как пресечь все возможные пути проникновения демонических тварей, посланных Морлохом. Эйдан устало потер глаза.

— В чем дело?

— Монах хочет, чтобы вы присоединились к нему и леди Брианне наверху, в солнечных покоях.

Эйдан вздохнул и скрутил пергаментный свиток. Оленус появился через день после их возвращения, сказал, что ждал их прибытия в Анакреон, чтобы помочь, если понадобится. Вместе они придумали несколько способов, как лучше укрепить замок.

Число стражников было увеличено, каждый получил по паре рунических браслетов, чтобы оградить от влияния враждебной магии. Затем Оленус создал колдовской круг по внешней стене крепости, чтобы не допустить в нее слуг Морлоха. Но этого было недостаточно. Еще многое предстояло сделать.

Эйдан, передавая свиток Драгану, сказал:

— Проверь, как обеспечена охрана колодца и съестных припасов. Не морщись, Драган. Я устал так же, как и ты. Но это необходимо сделать как можно скорее. Выше нос, братишка! Вскоре мы добьемся, что, для того чтобы как-то навредить нам, колдуну придется заявиться сюда самому.

Драган хмыкнул:

— Слабое утешение, скажем прямо.

— Нет, брат, это вовсе не утешение, — мрачно ответил Эйдан. — С Морлохом нам рано или поздно придется встретиться лицом к лицу. Но я предпочитаю, чтобы это произошло, когда вокруг не враги, а друзья.

— Да, наконец-то друзья, — ухмыльнулся Драган. — Поразительно, как быстро люди приняли тебя, когда поняли, что ты единственный, кто способен противостоять чародею. Ведь больше ни у кого нет магической силы.

Эйдану тоже это показалось забавным. Он улыбнулся и покачал головой:

— Неужели? И они сами пришли к этому заключению? А может, после того, как ты сказал, что те, кому это не нравится, могут отправляться на колдуна сами?

Драган пожал плечами.

— Я указал им на очевидное. Они поняли. Эйдан хотел было идти, но брат остановил его. Во-арросительно подняв бровь, он поглядел на Драгана.

— Сначала я согласился помогать тебе вовсе не из каких-то там братских чувств, — сказал тот. — Я делал это ради Сириллы и Анакреона и еще потому, что у меня не было выбора. Но мне это очень не нравилось. Ты ведь снова стоял между мной и троном. А еще я был уверен, что ты никогда не простишь мне того, что я несколько раз пытался тебя убить.

— И Брианну. Когда вызвал свою любовницу-ведьму. Ты ведь хотел убить и ее. Да? Драган покраснел.

— Да. Я не знаю почему… она сказала мне… и я…

— Ручаюсь, она — прислужница Морлоха. Думаю, что он знал уже тогда, кто такая Брианна, и вспомнил про пророчество.

— Возможно. Как по-твоему, сможете ли вы с ней когда-нибудь простить меня?

На мгновение Эйдан задумался.

— Посмотрим. Все будет зависеть от того, как ты дальше будешь относиться к нам… и Сирилле.

— Сирилле? Какое отношение она имеет?.. — Драган замялся и снова покраснел. — Да, конечно, в этом я тоже виноват. — Он закрыл лицо руками. — Святыми угодниками клянусь, Эйдан, я не понимаю, что со мной случилось. Почему я так мерзко обращался с теми, кто любил меня больше всего?

— Это были чары Морлоха. Он хотел таким образом отомстить всей нашей семье. В каком-то смысле все мы были пешками в его игре.

Драган поднял глаза на брата.

— И все же именно тот, кого Морлох хотел перетянуть на свою сторону, настроив против него и семью, и народ, оказался теперь единственным, кто может избавить нас от него.

— Да, получается так. Если это вообще возможно. Брат крепко сжал плечо Эйдана.

— Я уверен. Это возможно. Нам больше надеяться не на кого.

Странное выражение — боль и отчаяние — появилось в глазах Эйдана. И тут же исчезло. — Я должен идти. Оленус ждет.

— Ах, да, действительно ждет. — Драган отпустил его, шагнул назад и помахал свитком.

— Ладно, иди. А я пойду проверю наши кладовые.

Эйдан повернулся и вышел из комнаты. Больше надеяться не на кого. Слова Драгана звучали в ушах, пока он шагал по коридорам замка, пока поднимался по лестницами, пока шел по верхнему этажу. Поистине плачевно, когда благополучие всего королевства и жизнь его подданных зависят от одного человека. Хотя то, что он делал, было его священным долгом перед королевским родом, Эйдан никогда представить себе не мог, что он будет защищать свою страну не мечом, а с помощью магии. В этом оружии он не очень-то хорошо разбирался и почти не умел пользоваться.

Ах, если бы это был обычный бой на мечах, со щитами… и он сидел бы на широкой спине Люцифера… и противник был бы вооружен так же! В такую битву он бросился бы, не задумываясь, без страха и сомнений. Но снова выступить против Морлоха…

Впервые в жизни Эйдан испытывал настоящий страх. Страх заставлял замирать сердце, леденил кровь. Он сочился с каждой каплей пота, выступавшего у него на лбу, увлажнявшего его ладони, окружавшего его едким запахом еле сдерживаемого ужаса. Этот страх сжимал ему горло, не давал дышать.

Эйдан круто повернулся и зашагал обратно. Потом остановился. Надо идти. Больше надеяться не на кого. Крепко сжав кулаки, он закинул голову так, что вздулись жилы на шее, изо всех сил стараясь не крикнуть на весь мир о своем страхе.

Они не понимали. Никто не понимал. Все, даже Брианна, смотрели на него преданными сияющими глазами, полными такой веры в его… способность одолеть зло… Он сам никогда не доверял себе, знал, что в глубине его сердца таится зло. Он слишком долго жил с этим, чтобы вообразить, будто справиться с ним просто и легко. Это зло, которое могло завладеть им в любую минуту, было частичкой того зла, которое носил в себе Морлох. Его отец.

И он знал его лучше, чем кто бы то ни было… знал, как разбудить в нем это скрытое зло. Возможно, на этот раз его не спасет даже любовь Брианны.

Но что ему оставалось? Отступать уже некуда. Придется еще раз встретиться с отцом. Он бежал из крепости, как бежал в свое время из Анакреона, оставив все Морлоху, но он не может бегать до конца жизни. Он был в ловушке, которую устроила ему судьба. И любовь к тем, кто сейчас рядом с ним. Кто верит ему.

Да, в эту ловушку его загнала любовь к ним.

Когда Эйдан впервые понял это (несколько дней назад на крепостной стене замка), он был потрясен. Глядя вниз, на людей, толпящихся во внешнем дворе замка: матерей, прижимающих к груди детей, солдат, усердно укрепляющих стены, землепашцев, пастухов и батраков, сбившихся в кучки, обсуждающих, как будут они сражаться с Морлохом, — Эйдан тогда почувствовал какое-то странное, незнакомое жжение в груди. Какое-то ощущение родства с этими людьми, преданность им, необходимость заботиться об их благополучии и… гордость, что они теперь полагаются на него.