Робин Хэтчер - Гордая любовь

– Мне это безразлично, Софи! Выбери то, что тебе нравится.

Софи прищелкнула языком.

– Как вы можете так говорить! Вы ведь собираетесь поехать кататься с виконтом в его экипаже, на вас все смотреть будут! Клянусь, во всем Нью-Йорке нет незамужней девушки, которая не мечтала бы оказаться на вашем месте, а вы говорите, что вам безразлично, что надеть! Подумать только, у вас появилось столько новых платьев – за месяц не переносить! Вы явно все время думаете о чем-то другом!

Ничего не ответив, Оливия снова отвернулась к окну и принялась рассматривать листву деревьев, меняющую свой цвет. Если закрыть глаза, легко представить осины в золотистом наряде. Но она не стала этого делать, потому что ей вовсе не хотелось видеть эти осины. Она отказывалась вспоминать о них.

– Вам лучше поторопиться, мисс Оливия. Его светлость скоро подъедет, и вы знаете, что будет с вашим отцом, если вы заставите виконта ждать.

– Да, Софи, знаю.

– И отойдите от этого окна. Вы разве забыли, что на вас только нижнее белье и корсет?

Оливия была уже готова прислушаться к совету служанки, как вдруг ее внимание привлекла маленькая фигурка. Темноволосый мальчик, засунув руки в карманы, стоял на противоположной стороне улицы и рассматривал дом Вандерхофа. Оливия потянулась вперед, почти уткнувшись лбом в стекло.

– Сойер, – прошептала она.

Словно услышав свое имя, он поднял руку и помахал ей. Оливия махнула в ответ и потянулась к окну, намереваясь…

Вдруг девушка резко повернулась.

– Быстрее, Софи! Помоги мне поскорее натянуть платье!

Служанка уставилась на Оливию, удивляясь внезапной перемене ее настроения, однако исполнила распоряжение, быстро приподняв платье, натянув его на хозяйку и застегнув на спине.

Оливия схватила подходящую к наряду шляпку, лежащую на кровати. Она нахлобучила ее на голову, засовывая под нее пряди волос и торопливо завязывая бант под правым ухом.

– Ваша прическа, мисс! Мы ведь еще…

– Неважно, Софи, я спрячу волосы под шляпкой.

– Но, мисс Оливия…

Она схватила приготовленную Софи зеленую сумочку, не посмотрев даже, на месте ли носовой платок, сунула ноги в туфли и бросилась к дверям.

Оливия быстро пробежала через холл и спустилась по лестнице, молясь о том, чтобы в вестибюле ее не поджидал отец. Дворецкий Гивенс как раз проходил мимо в тот момент, когда Оливия спустилась по ступенькам. Она быстро приложила пальчики к губам, умоляя молчать, и без промедления бросилась к входным дверям.

Она попыталась взглядом отыскать знакомую фигурку на противоположной стороне улицы. Но единственное, что увидела Оливия, был напоминающий паука фаэтон Спенсера Ламберта, приближающийся по 72-й улице к «Роузгейт». Оливия едва удостоила йиконта взглядом, осматривая улицу, но Сойера нигде не было видно.

Сердце ее оборвалось. Слишком поздно! Она опоздала. Он ушел прежде, чем ей удалось одеться и спуститься по ступенькам. Наверное, он думает, что она не хочет его видеть. Он ушел, и одному Богу известно, когда представится вторая такая возможность. Ей очень повезло, что удалось выскользнуть за дверь и отец ее не остановил.

Когда фаэтон Спенсера остановился, мальчик-грум соскочил с запяток и поспешил вперед, чтобы придержать лошадей, пока виконт спускался с места, где обычно сидит кучер.

– Мисс Вандерхоф, какой приятный сюрприз – обнаружить, что вы меня поджидаете! – сказал он с радостной улыбкой. – Не перестаю удивляться, какой свободой пользуются американские девушки!

«Напыщенный болван!»

Впервые за два прошедших месяца она ощутила в душе вспышку гнева, однако постаралась скрыть раздражение, не позволяя, чтобы это чувство читалось в ее огромных невинных глазах.

Встретившись глазами с виконтом, она ответила:

– Честно говоря, лорд Ламберт, я забыла о нашей договоренности. Мы о чем-то условились?

После такого вопроса с лица молодого человека исчезла самодовольная глуповатая улыбка.

– Да, так и есть. Мы собирались прокатиться до Центрального парка. Надеюсь, ваши планы не изменились?

Внезапно ее озарило, и Оливия подавила желание произнести фразу, которая заставила бы гостя уехать. Вместо этого она постаралась примирительно улыбнуться.

– Ну что вы, лорд Ламберт! Я просто вышла немного подышать. С огромным удовольствием проедусь в вашем экипаже… с вами.

Оливия взяла кавалера под руку.

– Зайдите в дом, поприветствуйте отца, пока я возьму муфту. А потом можем ехать.

Оливии не терпелось поскорее проехать через Центральный парк, хотя она и старалась не выдать перед Спенсером своих чувств. Наконец экипаж повернул к «Роузгейт», и только тогда Оливия коснулась руки виконта затянутой в перчатку ладонью.

– Лорд Ламберт, не могли бы вы оказать мне огромную любезность?

– Конечно, мисс Вандерхоф. Все, что в моих силах.

– Не могли бы мы остановиться у дома моей приятельницы? Всего на минутку. Обещаю долго не задерживаться.

– Конечно! Рад буду вам услужить. И вы вовсе не должны торопиться. Ничто не может оказаться для меня столь приятным, как возможность продлить время пребывания с вами рядом. – Он накрыл ее ладонь рукой. – Только покажите путь. Я пока еще не слишком хорошо ориентируюсь в вашем прекрасном городе.

Ремингтон нахмурился, когда увидел, что Либби сидит рядом с английским денди; щеки и носик ее раскраснелись от свежего осеннего ветра. Он не ожидал, что она нанесет визит в сопровождении лорда Ламберта.

Но по крайней мере она пришла, как он и надеялся. Что делать с виконтом, он придумает позже.

– Сойер, Либби приехала.

Мальчик бегом спустился по ступеням, топоча, словно табун диких лошадей, и встал рядом с Ремингтоном у окна гостиной. Заметив, что Либби не одна, он нахмурился.

– А это кто?

Ремингтон услышал в голосе Сойера то же недовольство присутствием виконта, какое испытывал сам.

– Английский лорд, подыскивающий жену, – с горечью проговорил он.

– Он собирается жениться на Либби?

Ремингтон наблюдал, как Ламберт помогает Либби выйти из экипажа.

– Нет, если мне это удастся, – пробормотал он и повернулся к Сойеру. – Ты знаешь, что делать?

Сойер кивнул.

– Хорошо. – Ремингтон хлопнул мальчугана по плечу. – Удачи!

Он направился к задней двери своего дома, на ходу сообщив:

– Миссис Блейк, меня не будет до середины дня.

«Может, мне не следовало приходить», – подумала Оливия в тот момент, когда открылась дверь.

– Да? – удивилась пухленькая женщина с румянцем во всю щеку, на темном платье которой выделялся крахмальный белый фартук.

– Здесь… – На минуту Оливия замолчала, не в силах продолжать, чувствуя знакомую острую боль в сердце. – Здесь живут Уокеры?

– Да, но мистера Уокера нет дома. Он только что ушел. Я миссис Блейк, его экономка. Хотите что-то передать ему?