Виктория Александер - Милая грешница

Поездка в экипаже до дома Джудит показалась одновременно и страшно длинной, и очень короткой. До сегодняшнего вечера Джудит начала было думать, даже, возможно, верить, что у нее может быть будущее с Гидеоном. Конечно, подобная мысль была безумием. Разве ее собственные ошибки не были тому подтверждением? И если у нее оставались какие-то надежды, то она их утратила нынче вечером.

Когда они доехали до ее дома, он вместе с ней вошел внутрь. Она дала какие-то указания слугам, но через мгновение сама забыла, что именно им велела. Направляясь в гостиную, она думала лишь о том, что теперь скажет Гидеону. Гидеон последовал за ней, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.

– Я скучал по тебе, Джудит.

Она заставила себя улыбнуться.

– Ты уже говорил это.

– Я готов повторить это снова, – усмехнулся он и, подойдя к ней, взял ее за руки. – Извини за сегодняшний вечер. Мне следовало бы знать, что Виолетта задумает какую-нибудь гадость.

Она отняла руки.

– И все же мы туда поехали.

– По ее словам, мое появление там прекратило бы сплетни о том, что мы с ней расстались врагами. Мне показалось, что в этом есть здравый смысл.

– Но мне ты ничего не сказал об этом разговоре.

– Я уже объяснял, что это было в тот день, когда я уехал из Лондона. Мне не представилось случая рассказать об этом тебе.

– А о том, что вы разговаривали с ней на балу у леди, Динсмор, ты тоже не рассказал потому, что не представилось удобного случая?

– Удобный случай был, но я просто забыл об этом. – Он с опаской посмотрел на нее. – Я не придал этому значения.

Она приподняла бровь:

– Мне следует ревновать?

– Конечно, нет. Для ревности нет никаких причин.

– Но она является частью твоего прошлого.

– Самое важное в этом то, что все это осталось в прошлом, – решительно заявил он.

– Но забыто ли это прошлое? – тихо спросила Джудит и, отвернувшись от него, принялась рассматривать полотно Фрагонара, изображающее представителей французской аристократии, резвящихся среди зелени на фоне великолепного ландшафта. Это явно была сцена, предшествующая совращению. – У тебя было много женщин, Гидеон? – Она взглянула на него. – В прошлом, конечно?

Он нахмурил лоб:

– Я никогда не был с Виолеттой в этом смысле.

– Но ты любил ее?

– В то время мне так казалось. Какое отношение имеет…

– Ладно, в таком случае исключим леди Брэкстон, – небрежным тоном сказала она, пожав плечами. – А как насчет других женщин?

– Других женщин? – настороженно переспросил Гидеон.

– Со сколькими другими женщинами ты был?

– Я неуверен…

– Их было так много? – Она приподняла бровь.

Он покачал головой:

– Не так уж много.

– Сколько же? Позволь помочь тебе. – Она повернулась к нему и сложила на груди руки. – Больше дюжины? Больше сотни? – Она широко распахнула глаза. – Не может быть, чтобы больше тысячи?

– Ты говоришь глупости, – сказал он.

– А ты увиливаешь от ответа.

– Ладно. Больше дюжины, но меньше сотни, – сердито сказал он. – Теперь ты довольна?

– Счастлива.

Он уставился на нее, совершенно сбитый с толку:

– Что, черт возьми, это значит? Зачем тебе это знать?

– Откровенно говоря, Гидеон, не имеет значения, было ли их больше сотни или всего трое. Важен тот факт, что в твоей жизни были другие женщины до меня. До того, как мы встретились и между нами завязались определенные отношения. Даже до того, как ты узнал, что я вообще существую. Мне хотелось понять, за что именно я прощала тебя, когда прощала за все прошлые прегрешения.

– Когда прощала меня за мои… – По его лицу было видно, что до него наконец дошло. – Джудит, ты все не так поняла.

– Боже мой, – вздохнула она, – значит, ты меня не прощаешь?

– Конечно, прощаю. – Он покачал головой. – Но ты передергиваешь мои слова.

– Извини. И прости меня также и за это.

– Ну уж нет. – Он шагнул к ней. – Ты несправедлива, Джудит. Ты умышленно неправильно истолковываешь мои слова.

– Какой же смысл ты в них вкладывал? – спросила она более резким тоном, чем сама ожидала.

– Я хотел сказать, что могу забыть о твоем прошлом… – сказал он, тщательно выбирая слова.

– Ты можешь забыть о моем прошлом? – возмущенно воскликнула она. – Как это благородно с твоей стороны!

– Я не назвал бы это проявлением благородства… Послушай, Джудит, я просто защищал тебя, – обиженным тоном произнес он.

– Я не нуждаюсь в защите, милорд. Последние десять лет я была вдовой, а не женой. И за свое поведение мне не перед кем отчитываться, кроме себя самой. – У нее даже кулаки сжались от гнева. – Чрезвычайно трудно жить совершенно одной, не имея семьи. Никого, о ком бы ты заботилась и кто заботился бы о тебе.

– И поэтому вполне понятно, что не всегда соблюдала определенные правила поведения, – торопливо добавил он.

– Соблюдать определенные правила поведения? – возмутилась она. – Как соблюдал их ты?

– Какая нелепость! Это совершенно другое. Ведь я…

– Мужчина? – подсказала она, произнеся это слово так, как будто оно оставляло во рту неприятный привкус.

– Нуда. Общество смотрит на эти вещи по-разному.

– Меня не особенно беспокоит мнение общества. Меня беспокоишь ты.

– Ну, в таком случае вообще не о чем беспокоиться. – Он снова шагнул к ней. – Твое прошлое…

– Прощено? – Она протянула вперед руку, чтобы остановить его, и покачала головой: – Мои приключения бледнеют по сравнению с твоими, однако тебя, оказывается, не в чем упрекнуть, тогда как меня надо простить?

– Нет, черт возьми, не простить. Это неправильное слово. Но я не знаю, какое слово было бы правильным.

– Тебя бы больше устроило, если бы я ждала, не придешь ли ты, случайно, в мою жизнь? Сидела бы в этом доме одна? Занималась бы рукоделием и ждала? Я могла бы, конечно, заняться благотворительной деятельностью. Спасать сирот, падших женщин и тому подобное. Я могла бы приносить пользу и стать вполне приемлемой для общества. Ах, Гидеон. Ты не можешь пренебречь моим прошлым, даже если я скажу, что все, что было до тебя, ровным счетом ничего не значило. Что с тобой я бывала в постели гораздо чаще, чем со всеми остальными мужчинами, вместе взятыми. Что за последние десять лет этих других мужчин было всего трое, хотя уверена, что ты об этом уже знаешь. Но я не буду оправдываться ни за свое поведение, ни за решения, которые принимала. Я о них не жалею.

– Я и не прошу тебя делать это, – тихо сказал он. – Что ты от меня хочешь?

– Я не знаю, – покачала она головой. – Возможно, я прошу тебя принять меня такой, какая я есть.

– Почему? – Он пристально посмотрел на нее. – Меня ведь ты не готова принять таким, какой я есть? Хочешь получить правдивый ответ, Джудит? Тогда слушай, – холодным тоном произнес он. – Я могу простить твое прошлое, пренебречь им, игнорировать его, но забыть его не могу. – Он покачал головой. – Для этого у меня не хватает силы воли.