Елена Вахненко - Прошу на бис!

Однако Яндра проявила настойчивость, и я сделал вид, будто прислушался к ее словам. Тем более что и остальные члены команды отнеслись к моей идее с прохладцей… ребята мне не противоречили (не тот я человек!), но и энтузиазма не выказали. Кое-кто промолчал, пару матросов вяловато кивнули, остальные промычали что-то утвердительно-нечленораздельное… и каждый выглядел донельзя обеспокоенным, как будто я предлагал ограбить Самого Господа Бога!

–Я обещаю подумать, – сказал я Яндре, устав от ее наставлений. – Но в храм наведаться все равно надо… отдать должное.

Кажется, она поверила… хотя я не совсем кривил душой. Я и правда решил сначала посетить наше святилище и уже на месте решить, как быть дальше.

…Случай представился пару дней спустя, когда мы оказались неподалеку от святилища.

Мы зашли в наш пиратский храм робко, благоговея перед Неведомым… даже я немного робел. Однако это чувство длилось недолго. Как и всегда, я выбрал верную стратегию… я поместил в умы своих ребят идею легкого обогащения, и она, эта идея, “бродила” там среди прочих мыслей, искушая и соблазняя… конечно, оставался страх неизвестной расплаты, поэтому требовался последний крошечный толчок. И визит в храм как раз и стал таким толчком.

О, это сияние драгоценных камней! Оно пленяло… оно одно могло помутить рассудок. Даже Яндра, и та не устояла – я видел это по блеску ее глаз, которые и сами засверкали похлеще алмазов! Да и какая женщина смогла бы противиться магическому мерцанию лучших в мире камней?! Наверняка каждая невольно представляла бы, как красиво будут смотреться все эти камушки на ее шейке… а Яндра, к тому же, знала, что я непременно презентую ей что-нибудь изысканное…

Это и решило дело. Искушение было слишком велико, а желание ему противиться – слишком незначительно…

–Как видишь, небо не обрушилось нам на головы! – самодовольно (и преждевременно!) заявил я, насмешливо поглядывая на Яндру, когда мы вернулись на свой корабль с изрядно потяжелевшими карманами.

– Пока не обрушилось, – сумрачно заметила моя подруга. – Всему свое время…

И ведь накаркала… одно слово – ведьма!

Итак, теперь о том…

…как я дал обет

Это произошло ночью. Мы легли спать в отличном настроении, и ничто не предвещало беды.

Мне не спалось. Я редко страдаю бессонницей, и если это со мной приключается, ненавижу лежать в постели без сна и без дела… и поскольку будить Ядвигу было бы жестоко, я поднялся на палубу.

Дежурил Гаюс, мой первый помощник. Завидев меня, он неслышной тенью скользнул в мою сторону.

–Что-то не так, капитан? – спросил он с тревогой. Появление капитана в неурочный час – плохой признак.

Я хотел успокоить его, но слова замерли на моих губах. Что-то было не так! Я сделал глубокий вдох и невольно содрогнулся. Воздух как будто вибрировал и почти светился… дурной знак!

–Грядет гроза, – внезапно севшим голосом сказал я, холодея. – Жуткий шторм…

И гроза грянула. Она настигла нас внезапно, как по колдовству… мы не успели подготовиться.

Признаюсь тебе, положа руку на сердце: до сих я порою просыпаюсь в ледяном поту среди ночи… вспоминая те жуткие минуты.

Ты можешь представить себе ад, старина? Вот представь… это он и был, он самый. Я его пережил. Ад – это не черти с вилами и не пламя. Ад – это море, вышедшее из-под контроля и жаждущее убить тебя…

Море словно ожило… оно обратилось в некое морское чудище, в кракена, и этот кракен вознамерился утащить свою добычу, то бишь нас, на самое дно. Люди, мои верные люди, гибли у меня на глазах… спасения не было. Вот она, смерть, думал я. Думал почти без страха… скорее, с удивлением. Как-то иначе представлял я свою кончину. Не во время шторма.

Наш корабль разбило о рифы… мы с Яндрой каким-то чудом зацепились за корягу или бревно… или лодочку… Мы и еще несколько человек, среди них, если не ошибаюсь, и Гаюс.

Что было дальше, помню смутно. Крики, мольбы о помощи, смерть… я до боли впился в свою “соломинку” и все кричал что-то Яндре, кажется, пытался ее подбодрить… помню ее взгляд – не испуганный (молодец, девчонка!), а злой… ее глаза пылали и словно винили меня во всем. Я в те минуты не понял, что Яндра и в самом деле винила меня. Мое святотатство, как она считала.

Я понимал, что спасения нет. Лодчонка, в которую мы с Яндрой вцепились, неминуемо разбилась бы о скалы – я, бывалый морской волк, это прекрасно сознавал… поэтому, охваченный отчаянием, я дал обет. Я поклялся, что, если Господь спасет нас, я стану служить Ему так преданно, как сумею.

И представляешь, Он согласился на мою сделку! Он нас спас. Ну, а как иначе объяснить это чудо?! Погибла почти вся моя команда, утонуло 500 наших пленников (мы собирались продать их в рабство)… выжили только я, Яндра и несколько моих приятелей… все, кто дал обет. Нам, именно нам, подарили второй шанс. Странное совпадение, согласись!

Правда, я не сразу понял, что жив… я почти захлебнулся и, кажется, ненадолго лишился чувств… пришел в себя уже на берегу, хрипя и кашляя. Вспоминаю, как полз к телу Яндры, ожидая обнаружить ее мертвой… но она была жива. Слаба, едва дышала, но – живая.

–Спасибо, Господи… – прошептал , понемногу осознавая, что жив, жив, жив! – Спасибо…

Мысль, что мне придется стать монахом, конечно, не грела… однако нарушать свой обет я не собирался. В конце концов, история со святилищем кое-чему меня научила… есть вещи, которыми не шутят.

Впрочем, мой путь к духовному сану оказался не так прост… и начался он с того…

…как я снова оказался за решеткой

Наверное, все сложилось бы совсем иначе, найти я силы в те первые часы переместиться в какое-нибудь укрытие. Однако сражение с “кракеном” далось мне нелегко и, убедившись, что я жив, и Яндра тоже жива, я позволил себе непозволительную при таких обстоятельствах роскошь – немного расслабиться. Правда, “немного” не получилось: я закрыл глаза и сразу провалился в сон – глубокий, лихорадочный, мертвый. В этом сне я по-прежнему тонул, и умирал, и тщетно старался выплыть на поверхность, зацепиться за корягу, спастись…

До меня доносился шум волн… потом к этому приятному, в целом, фону приплелся новый звуковой аккорд, куда более резкий, диссонирующий. Постепенно я понял, что это голоса… но расслышать, что именно они говорили, я все равно не мог.

–Он, он… – наконец, различил я чье-то возбужденное восклицание. – Это он!

Даже сквозь сумрачную полудрему я понял, что речь обо мне. Кто все эти невидимые мне люди, чего они хотят от меня, я не знал, но интонации их голосов доверия не внушали. Я изо всех сил напрягся и ценой немыслимых усилий вырвался из ирреальности в реальность.