Дженис Беннет - Защитник прекрасной дамы

– Конечно, я собираюсь предпринять кое-какие шаги, – сказал Адриан. – Но какие именно – надо еще подумать. – Он снова обернулся к Софронии Селвуд. – Вы позволите мне немного побродить по дому? Хотелось бы хорошенько все рассмотреть, прежде чем съедутся ученицы.

– В любое место и в любое время! – вырвалось у нее. – Хотя, конечно, если вам понадобится обследовать комнаты девочек, когда они уже будут здесь, это может оказаться неудобным, то есть…

– Я всеми силами постараюсь обойтись без этого.

Поклонившись, он вышел из кабинета.

В холле он помедлил, чтобы осмотреться и лучше сориентироваться, а потом двинулся вперед. Он мог понять нежелание Дафны обратиться за помощью к кузену Джорджу, равно как и скептическое отношение мистера Денверса к способностям этого джентльмена. Не приходилось сомневаться, что мистер Джордж Селвуд предпочитает как можно меньше впутываться в эти неприятные хлопоты.

Остаток вечера Адриан посвятил изучению расположения комнат. Дауэр-Хаус действительно оказался просторным сооружением эпохи Тюдоров; незначительные переделки были выполнены лишь для того, чтобы приспособить здание под школу. На первом этаже размещались классные комнаты, кабинет, столовая, библиотека и гостиная. На втором этаже – спальни, из которых пять предназначались ученицам (по четыре девочки в каждой спальне). Несколько небольших помещений этого этажа представляли собой скромные жилые комнаты сестер Селвуд.

Под самой крышей располагались мансарды и чердаки. Вдоль одной из сторон здания – со стороны главного фасада – находились комнаты Дафны и трех других учительниц, отведенная ему гостевая комната и кладовая.

Кладовая оказалась забитой всевозможными предметами обстановки, отправленными сюда за ненадобностью, и старыми сундуками в пыльных чехлах.

Дверь напротив, по другую сторону узкого коридора, вела во вторую такую же кладовую, а к ней примыкали комнаты прислуги – кухарки, экономки и двух горничных.

Затем Адриан вышел из дома, чтобы осмотреть усадьбу. Она занимала немного места и состояла из небольшой террасы у библиотеки, занесенного снегом кустарника вдоль фасада и конюшни на заднем дворе. Позади усадьбы раскинулась рощица, которая, вероятно, радовала глаз весной и летом, но сейчас казалась холодной и неприветливой. Примерно в сотне ярдов, если смотреть вдоль подъездной аллеи, виднелся величественный особняк; похоже было на то, что его впечатляющий фасад был перестроен в первые годы царствования Георга Второго.

Глубоко задумавшись, Адриан оглядывал окрестности. Свежий ветерок приносил ароматы смолистой сосны и дыма из каминных труб; среди деревьев пронзительно перекликались птицы.

День близился к концу, и длинные тени от древесных сучьев придавали местности зловещий вид. Романтическая мечтательница Августа, сестра Адриана, несомненно, объявила бы, что это место просто создано для привидений.

Но если призрак действительно существует, почему его не видели раньше? А если будет установлено, что явления призрака – дело рук человеческих, то зачем это кому-то понадобилось? В хмуром настроении Адриан вернулся в дом.

Едва он успел счистить пыль и снег, приставшие к одежде во время разведывательного рейда, как в дверь постучали. Голос Дафны уведомил его, что всем пора собираться в гостиной перед обедом. Он торопливо осмотрел себя в зеркале: необходимо было убедиться, что прогулка по усадьбе произвела не слишком большой беспорядок в его одежде и он не рискует оскорбить своим видом чувства хозяек. Когда он вышел в коридор, Дафны там уже не было.

Похоже было на то, что несколько учениц уже прибыли. Войдя в гостиную, Адриан обнаружил, что на него устремлены сразу три пары глаз.

Синие томные глаза принадлежали необыкновенно хорошенькой девочке с модно подстриженными волосами цвета спелой пшеницы. На дерзком лице ее соседки в ореоле каштановых кудрей блестели живые светло-карие глаза. А фиалковые глаза третьей серьезно смотрели на него, освещая детское личико, которое обрамляли темно-русые волосы, зачесанные назад и перевязанные лентой на затылке.

– Я же говорила вам, что он красивый, – донесся из угла неуместно громкий шепот мисс Джейн.

– Джейн! – одернула сестру Дафна.

– Но, так или иначе, он всего лишь священник, – вздохнула белокурая школьница, не предполагая сама, сколь красноречивой была ее интонация.

Адриан сохранял похвальную невозмутимость, с которой вошел в эту клетку со львицами. Внимательный взгляд русоволосой девочки неотрывно сопровождал каждое его движение, и ни намека на улыбку не было в этом взгляде. Он отошел в самый дальний угол и заставил себя принять вид, подобающий (как он надеялся) духовному пастырю.

Обед оказался весьма простым делом; девочки болтали с видимым воодушевлением. От Дафны Адриан удостоился лишь одного непримиримо-укоризненного взгляда, после чего она вообще игнорировала его присутствие.

Мисс Элспет, сидевшая справа от Адриана, поддерживала беседу, которая часто прерывалась, поскольку ее внимание было сосредоточено, в основном, на том, чтобы поведение воспитанниц не выходило за рамки приличий. Как только трапеза подошла к концу, Адриан попросил разрешения удалиться, сославшись на необходимость заняться диссертацией.

Сосредоточиться удалось не сразу. Из столовой, расположенной двумя этажами ниже, до него доносились взрывы девичьего смеха, за которым неизменно следовали возгласы старших: нарушительницам напоминали, что они – юные леди, а не уличные мальчишки. И, конечно, мысли от этого несколько сбивались.

В текстах Геродота, достойных, несомненно, самого глубокого преклонения, встречалось множество темных мест, над которыми приходилось немало поломать голову. Поддавшись, наконец, утомлению от всех последних переездов, Адриан постелил кровать и забрался под одеяло.

Долго лежал он без сна, потирая уставшие мышцы и перебирая в уме жалкие крохи сведений, которые успел собрать о предполагаемых явлениях призрака. Никакие новые идеи не озарили его, так что он, наконец, прекратил свои бесплодные размышления. Вместо этого он выглянул в окно, ощущая присутствие чего-то большего, чем зрелище мягкого кружения снежных хлопьев, пролетающих мимо его окна и укрывающих мир пеленой молчания.

Если не считать какого-то писка.

В тусклом свете масляного ночника, стоящего около кровати, он едва мог разглядеть циферблат часов. Было без десяти минут два.

Адриан снова откинулся на подушки, но сон не шел к нему. Писк? В два часа ночи? Может быть, очень крупная мышь? Или…

Пронзительный звук повторился, приглушенный и растянутый, словно кто-то, крадучись, шел поблизости. Призрак? Здесь, в доме?