Констанция Беннет - Радость пирата

— Я убежден, что Мэдди может справиться с чем угодно, — искренне признался Майлз.

— Ну спасибо, однако, боюсь, она сейчас затевает что-то, что ей не по силам.

Майлз удивленно вскинул брови.

— Речь идет, — прищурившись, сообщил Льюис, — о твоей подруге, мисс Уайком.

— С Алекс все в порядке? — перебил его Майлз.

— А как ты думаешь?

Майлз отвернулся и потянулся за полной бутылкой бренди, стоящей на столе справа от него. Вытащив два стакана из ящика стола, он поставил их перед гостем.

— Выпьем, Льюис.

— Надо ли понимать твое предложение как вежливую просьбу не соваться не в свое дело?

— Это всего лишь вежливый способ пригласить тебя выпить.

Майлз наполнил стаканы и подвинул один Льюису.

Мистер Венц, вздохнув, покачал головой:

— В отсутствие твоего отца, молодой человек, я считаю себя вправе напомнить, что пить с утра пораньше — не очень хорошая привычка. Однако, учитывая тот факт, что ночью ты не спал, будем считать, что для тебя утро еще не наступило, верно?

Майлз посмотрел себе на руки.

— Что, так заметно?

— Я много повидал, и не нужно быть особенно проницательным, чтобы заметить круги под глазами и прочее. А теперь ответь: ты собираешься рассказать мне о том, что происходит, или оставишь меня лишь гадать о том, почему ты бродишь словно привидение и почему у меня в доме живет чертовски красивая женщина, которая всю ночь напролет мерит шагами комнату или плачет в подушку.

— Боюсь, мне нечего тебе сказать. Я знаю, что с моей стороны было неучтиво просить вас приютить у себя Алекс, когда она в таком состоянии, но…

— Чепуха! Мы с Мэдди готовы сделать для тебя все что угодно, и ты это знаешь. Речь идет не о том, что мы воспринимаем девушку как обузу… Черт побери, мужчина ты или нет?! Ей плохо, и, насколько я могу судить, тебе не лучше, чем ей. Что происходит, наконец?

— Льюис, пожалуйста, не спрашивай… Я не могу сказать.

— Знаю, знаю! — нетерпеливо воскликнул Льюис, приблизившись к Майлзу. — Джентльмен не должен говорить о вещах, касающихся дамы, и все такое прочее… Но, черт побери, неужели ты не понимаешь, с кем имеешь дело? Ты ведь исповедуешься не перед незнакомцем! Я знаю тебя с тех пор, когда ты еще и на свет не появился! К твоему сведению, я был у тебя за няньку и сменил не одну пару твоих пеленок; и не кто другой, как твой покорный слуга, держал тебя за ручку, когда ты делал свои первые шаги. С тех пор немало воды утекло, и, будь ты моим собственным сыном, я не мог бы гордиться тобой больше, чем горжусь сейчас. А сейчас я вижу: что-то грызет тебя изнутри. Какая зараза в тебя вселилась? А теперь, — помолчав, чтобы дать Майлзу время осмыслить сказанное, закончил Льюис, — или ты расскажешь мне обо всем, или заставишь меня сделать собственные заключения отнюдь не в твою пользу, и вот тогда я действительно могу изменить о тебе мнение.

— И какие же ты делаешь выводы?

— Что я должен думать? — брезгливо передернув плечами, ответил Льюис. — Невинная девушка влюбляется по уши в красивого знатного мужчину, который, использовав ее, выбрасывает, словно ненужную вещь.

— Пусть будет так, — глухо ответил Майлз, отвернувшись. — Хочешь верить в это — верь.

— Я, черт побери, желаю знать правду!

— А я не могу объяснить тебе всего! Я и сам себя не понимаю.

— Ты ее любишь?

— Конечно. Разве ее можно не любить? — Опустив глаза, Майлз тихо закончил: — В ней есть все, что может желать мужчина, и даже более того.

— Тогда в чем проблема? Неужто ты не в состоянии сказать ей, что чувствуешь?

— Алекс знает, что я люблю ее. Иногда мне даже кажется, что она знает, что я чувствую, еще до того, как я это сам пойму. Наша проблема не в том, что мы не можем понять друг друга, Лью, она гораздо глубже. Есть вещи… в которых я должен разобраться. Все запуталось в чертовски сложный клубок… Мне страшно думать о том, что я ее потеряю, но продолжать мучить ее я тоже не могу. Я и так довольно причинил ей терзаний.

— Тогда поговори с ней об этом, — настаивал Льюис. — Если она такая особенная, не будь гордецом, поделись с ней, позволь ей помочь тебе.

Майлз сердито стукнул по столу.

— Черт побери, Льюис! Ты все время пытаешься найти простой ответ на сложный вопрос, но простого решения нет! Я могу лишиться той единственной женщины, которую люблю, а ты думаешь, словно выход из ситуации находится здесь же, прямо перед моим носом, а я до сих пор его не заметил. Уверяю тебя, это не тот случай!

Льюис положил ладонь на плечо Майлза и пожал его в знак сочувствия.

— Мне жаль, сынок, что у тебя все так получилось. Искренне жаль. Мэдди всю ночь не спала, думая, как помирить вас. Наверное, ее беспокойство передалось и мне. — Голос Льюиса сошел на нет. Помолчав, он сказал: — Майлз, ты — член нашей семьи. Трудно смириться с тем, что тот, кого ты любишь, страдает. Мы хотим помочь.

— Спасибо, Льюис, за участие. Мне действительно дорога ваша забота. — Майлз попытался улыбнуться, но улыбка получилась страдальческой. — Спасибо, Льюис, но я должен во всем разобраться сам. Самое большее, что вы можете для меня сделать, — это позаботиться об Алекс. Будьте для нее тем, кем вы всегда были для меня, и не оставляйте ее наедине с горем.

— Это мы можем и будем делать, Майлз, даю тебе слово. Мы с Мэдди скоро плывем в Англию — через месяц или даже раньше; все будет зависеть от того, насколько быстро отремонтируют «Гермес» после шторма. Если хочешь, она может отправиться с нами. Мы сделаем остановку в Бристоле и сами проводим ее до дома, чтобы быть уверенными в том, что с ней ничего не случится.

— Спасибо. Мне будет спокойнее, если она будет с вами. Признаться честно, я не успел узнать, будет ли в скорости корабль на Англию. Да, и еще… С нами плыл один пассажир, доктор Иезекииль Копели. Его взяли на борт приблизительно в одно время с Алекс, и его тоже надо переправить в Бристоль. Я положил на его счет несколько сот фунтов в качестве компенсации за потерянное время и… некоторые неудобства, связанные с этим путешествием, хотя «неудобства», пожалуй, мягко сказано.

— Да, — рассмеялся Льюис, — пожалуй, ты прав, слово «неудобства» для тех, кого выкрали из дому, не очень подходит.

— Как бы то ни было, сейчас Копели находится в гостинице «Медвежья голова» и будет жить там до тех пор, пока не сможет заказать билет на судно.

— Ты хочешь, чтобы я нашел для него каюту на «Гермесе»? С этим проблем не будет…

— Нет-нет, — быстро поправил его Майлз. — Как раз наоборот. Я бы не хотел, чтобы он попал на один корабль с Александрой.

Венц нахмурился, обескураженный просьбой родственника, и Майлз поспешил объяснить:

— Он мерзкий негодяй! Я бы не дал за его голову и двух центов. Признаться честно, таким, как он, — место на кладбище. О, не смотри на меня так. Я знаю, о чем говорю. Он пытался шантажировать Алекс, принуждая ее выйти за него замуж, угрожая распустить пошлые и лживые слухи о том, через что ей пришлось пройти. Я хочу, чтобы она оказалась дома раньше Копели. До отъезда я передам тебе достаточную сумму для того, чтобы она ни в чем не нуждалась во время путешествия, а после свяжусь с поверенным отца в Лондоне и назначу ей приличное ежемесячное содержание.