Сара Беннет - Лилия и меч

Радолф холодно кивнул:

– Это я и намерен сделать.

Взяв Лили за руку, он повернулся и направился прочь. Когда Лили проходила мимо Кентона, он склонился над ней и, обжигая дыханием, жарко зашептал в ухо:

– Не любите его, миледи, заклинаю. – Когда Лили отпрянула, он сладким голосом добавил: – Что за удовольствие познакомиться с такой красавицей. Лорду Радолфу несказанно повезло – ведь вместе с вашими северными землями он приобрел вас...

– Странный тип, – пробормотала Лили, когда они удалились от лорда Кентона на достаточное расстояние и он не мог их слышать.

– Что он тебе сказал?

– Боюсь, я не расслышала. – Отчего-то Лили не хотелось говорить ему правду.

Радолф смерил ее хмурым взглядом:

– Да, он скользкий как угорь. Недалеко от Йорка у него есть земли, которые Кентон заработал благодаря своему языку, а не мечу. Если он хочет драться, то умирать за себя нанимает других.– Глаза Радолфа смотрели холодно и угрюмо. – Мне он не нравится, и я не доверяю ему. Тебе тоже следует его поостеречься, если случайно окажешься в его компании.

– Удивительно. – Лили помолчала. – Он сказал то же самое о тебе.

Глаза Радолфа вспыхнули, напомнив ей, что его гнев еще не погас. Но в чем причина неприязни Радолфа к этому человеку? Состояла ли она в личности лорда или была как-то связана с леди Анной?

– Для норманна Кент производит впечатление достаточно безобидное. – Лили сделала вид, что не замечает сурового взгляда Радолфа. – Как давно он женат на леди Анне?

Однако Радолф, судя по всему, не собирался отвечать ей.

– Идемте, леди. – Он больно схватил Лили за руку. – И довольно разговоров.

Прощание заняло на удивление мало времени.

Когда Радолф с новоиспеченной супругой возвращался к себе в гостиницу, в его ушах все еще звучали пожелания Вильгельма и громкий смех.

В ночной скачке по Йорку не было ничего общего с утренней поездкой в королевский замок: тихие, холодные улочки, похожие на сон, казалось, воплощали сцену из норвежской сказки, рассказанной когда-то Лили матерью. Над дорогой стелился белый призрачный туман, он окутывал двери домишек, мимо которых они проезжали.

Только оказавшись в седле, Лили почувствовала, как сильно она устала. И все же события последних нескольких часов никак не выходили у нее из головы. Кто эта леди Анна для Радолфа? Почему он рассердился по такому пустяку, как заимствованное платье? И что означали слова лорда Кентона?

Что, если Анна и Радолф были любовниками и когда-то Радолф сжимал Анну в объятиях, целовал ее большой рот, смотрел в золото янтарных глаз, а она гладила его широкую спину, сжимая в объятиях, пока он сгорал от любви? По словам Анны, сердце Радолфа до сих пор принадлежит ей. Не по этой ли причине он так долго не вступал в брак?

Лили поежилась, чувствуя ревность столь сильную, что ей не хватало слов, чтобы ее описать. Не поэтому ли Радолф так рассердился на нее, что она напомнила ему о том, чем он не мог обладать? А лорд Кентон – неужели он не знал о Радолфе и своей красивой жене? Не поэтому ли он говорил странные вещи, вонзая в соперника мелкие шипы в попытке причинить ему боль?

Вероятно, так оно и было.

Лили закрыла глаза; она чувствовала себя так, как будто в ее сердце повернулся нож. Правда состояла в том, что она хотела, чтобы Радолф безраздельно принадлежал ей, и только ей.

Впереди продолжал клубиться туман. Несмотря на теплый плащ, Лили вдруг ощутила, что замерзла.

Хотя поблизости от нее безмолвно ехали солдаты Радолфа и сам он темнел рядом смутной тенью, она вдруг почувствовала себя бесконечно одинокой.

В гостинице было тепло и душно; от дыма воздух был густым и серым. Уна убрала комнату Лили цветами и, застелив постель свежим бельем, поставила на стол поднос с подогретым пряным вином и овсяными лепешками. В очаге пылал яркий огонь, отбрасывая на стены замысловатые тени.

Комната сулила тишину и покой, и все же Лили не чувствовала себя в ней в безопасности.

За закрытой дверью солдаты, смеясь, провозглашали здравицы в честь своего командира, но производимый ими шум лишь усугублял безмолвие спальни.

Радолф осушил содержимое своего кубка, почти не заметив, что пьет; его лицо покрывала бледность, под глазами после двух бессонных ночей пролегли глубокие тени. Казалось, он чувствовал себя больным и несчастным.

– Сними платье, и я немедленно велю отправить его обратно, – приказал он.

Лили осторожно прикоснулась к мягкой шелковистой материи. Вряд ли ей когда-нибудь снова доведется надеть подобный наряд. Что бы ни говорил Радолф, он скорее всего будет держать ее в лохмотьях, прикованной цепями к стене спальни.

– Не понимаю, что тебе в нем не нравится, – спокойно заметила она.

Радолф смерил ее тусклым взглядом:

– Давай не будем обсуждать эту тему, просто сними платье, и все.

Лили так и подмывало ослушаться, но она подозревала, что в своем теперешнем настроении Радолф просто сорвет с нее это платье. Зажмурив глаза, чтобы не расплакаться, она распустила завязки на талии и резким движением потянула за платье, давая ему возможность сползти по бедрам вниз. Золотистая материя лужицей распласталась у ее ног, оставив на ней лишь сорочку, столь тонкую, что она едва ощущала ее присутствие. Полыхавшее за ее спиной пламя камина просвечивало тонкую ткань насквозь, и Лили сознавала, что прозрачная сорочка не скрывает ее тела.

Она заметила, что Радолф замер в неподвижности, и, покачнувшись, прикрыла грудь руками. Ей захотелось велеть ему уйти, но в этот миг перед ее глазами возникла обольстительная улыбка Анны...

Как узнать, что Радолф не возвратит платье сам, поинтересовался вкрадчивый внутренний голос. Не успеешь и оглянуться, как он упадет с леди Анной в ее постель, а потом поцелует и приласкает ее...

Лили испытала болезненный укол ревности. «Теперь я его жена, – напомнила она своему раздраженному двойнику. – Зачем мне отправлять его к другой женщине, вместо того чтобы оставить себе?» То, что это в самом деле было в ее власти, даже не вызывало у Лили сомнений: какие бы дурные чувства они ни питали друг к другу, их тела слишком идеально подходили друг другу.

Неотрывно глядя в глаза Радолфа, Лили начала медленно спускать с обнаженного плеча рукав сорочки, и этого оказалось достаточно: тотчас вскочив, он потянулся к ней и зарылся пальцами в ее волосы. Его ладони приподняли ее лицо, и в следующий миг он припал губами к ее губам с грубой жадностью человека, истосковавшегося по поцелуям.

Неужели в этот момент он представлял на ее месте Анну, неожиданно подумала Лили. Нет, вряд ли. Он желал ее, желал с того момента, когда они впервые увидели друг друга.

Лили беззвучно ахнула, когда его руки нетерпеливо заскользили по ее спине и бедрам, заново знакомясь с нежными округлостями, пока не сомкнулись на ее мягких ягодицах. Он притиснул ее к своему телу так, чтобы она ощутила его твердую длину, упиравшуюся в ее живот. Лили обожгла горячая, расплавляющая радость. Радолф хотел обладать ею с таким же неистовством, как и она хотела его.