Энн Бэрбор - Шаг во времени

Аш спокойно снял его руку со своего рукава и покачал головой:

– Я еще не решил продавать, мистер Бридж. А если решу, то у меня есть свой человек для таких операций.

– Ну и дурак же вы! – заорал Джереми. – Неужели не понимаете, что творится?

– Полагаю, что это вы не понимаете, – ответил холодно Аш. – Тем не менее, обещаю серьезно обдумать ваш совет, – он отвернулся, собираясь уйти, а Джереми, пробормотав пару неразборчивых фраз, закричал ему вслед:

– Тогда не рассчитывайте, что я буду спасать ваши гроши, Ашиндон! – и потрясая руками над головой, он развернулся и бросился к своему кабинету.

Аманда пошла за Ашем, не выпуская его руки.

– Что вы думаете предпринять? – спокойно спросила она, и в ответ он улыбнулся как-то виновато.

– Вопреки тому, что я сказал вашему отцу, думаю, надо продавать. По-прежнему верю в Веллингтона, но не имею права рисковать и потерять все. Отец ваш обещал восстановить мой... наш дом, но я намерен справиться самостоятельно за счет своих средств. От одной мысли, что я вечно буду обязан этому человеку... Простите, Аманда, что я так говорю о вашем отце, но... – он сжал губы, и Аманде очень захотелось погладить его по окаменевшей щеке.

– Не надо продавать, Аш, – прошептала она осипшим от напряжения голосом. – Веллингтон уже побеждает. Уверяю вас, через пару дней Наполеон будет драпать к Парижу, как побитая собака, поджав хвост, – от этих слов лицо Аша немного оттаяло.

– Ваш патриотизм достоин похвалы, дорогая, но в данный момент вы судите о вещах, в которых ничего не смыслите. – И он надел слегка набекрень свой касторовый цилиндр с лихо загнутыми полями. – Поеду спасать свои... э-э... гроши, – сказал он с наигранной веселостью, нелегко давшейся ему.

– Нет! – выкрикнула Аманда, вцепившись ему в рукав и почти теряя рассудок от путаницы противоречивых соображений, что вихрем неслись в ее голове. «Боже, если бы было время подумать!» И вдруг в единое мгновение собралась и приняла решение. – Ни в коем случае не продавайте государственные облигации! – Аш хотел было возразить, но она торопливо проговорила: – Я должна вам сказать кое-что секретное.

Аш раздраженно вырвал свою руку:

– Аманда, мне сейчас некогда заниматься беседами на личные темы.

– Аш, это чрезвычайно важно. Подождите здесь минуту! – она бросилась наверх в свою спальню и через пару минут вернулась в накидке и шляпке. – А теперь, – сказала она, еле переводя дух, – везите меня в какое-нибудь тихое место, где нам никто не помешает поговорить.

Аш хотел что-то сказать, но, заглянув ей в глаза, сдержался и молча вывел ее из дому. Спустя минут пятнадцать он повернул свою коляску в Грин-парк и поехал по той заросшей дорожке, где они беседовали в первый день пребывания Аманды Лондоне времен Регентства.

– Это место хорошо во всех отношениях. Ну, так в чем же дело, Аманда? У меня, действительно, мало свободного времени.

Аманда судорожно втянула в себя воздух.

– Аш, вы неоднократно высказывались по поводу перемен, которые произошли со мною, как вы считаете, со времени... того неприятного случая в часовне Гросвенор.

– Да, – ответил он с нескрываемым нетерпением в голосе.

– И тому есть причины, – сказала Аманда и немного помедлила. – Ваше сиятельство, граф Ашиндон, позвольте представиться: меня зовут Аманда Маговерн и родилась я... то есть я буду рождена в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году...

Аш в шоке долго и пристально смотрел на нее широко открытыми глазами. И наконец, взяв ее за руку, сказал:

– Аманда, Аманда...

– Нет, пожалуйста, разрешите мне досказать. Все началось в тот апрельский день 1996 года. Я сидела в часовне Гросвенор и ко мне подошел странный человек... – Ее история не заняла много времени, и, закончив, Аманда откинулась к спинке сиденья, сложила руки на коленях и выжидательно посмотрела на Аша.

– Аманда, – сказал он, – дорогая, я не представлял себе, что вы настолько больны, – и сердце ее упало. Тяжело вздохнув, она сказала:

– Вы хотели сказать, что я окончательно сошла с ума. За такие слова я не обиделась бы на вас. Сначала я и сама так думала. Считала все это галлюцинацией. Но по прошествии многих дней поняла, что в самом деле... перенеслась... во времени... – закончила она, запинаясь, как лунатик. – Вы же сами, – заторопилась она, заметив, что Аш хочет перебить, – часто отмечали резкие изменения во мне после попытки так называемого побега. Например, в моей манере высказываться. По-моему, вы даже как-то сказали, что я стала совсем другим человеком.

– Я-то имел в виду, что вы мне кажетесь другим человеком, это был просто словесный оборот.

Она помолчала, но ей на ум пришло новое соображение:

– Вы даже думали, что я симулирую амнезию. Неужели после этого вы теперь считаете, что я выдумала историю, которую только что рассказала вам?

Он ответил уклончиво:

– Мне не понадобилось слишком много времени, чтобы понять, что ваша амнезия настоящая, хотя сейчас предполагаю – вы скажете, что никакой амнезии и в помине не было. Честно говоря, не знаю, как мне реагировать на все это; уверен лишь в одном – вы думаете, что говорите правду. Но очевидно, вы все-таки страдаете от какого-то заболевания мозга.

Сочувствие в его взоре несколько смягчило жесткое значение слов, и на душе у Аманды стало полегче. Она улыбнулась более решительно.

– Давайте забудем на время о моей умственной неполноценности. Сейчас покажу вам одну вещицу, которая, по-моему, убедит вас в истинности моих слов. – И, сунув руку за кружевной вырез платья, вынула тот самый медальончик, что несколько недель хранила в своем туалетном столике. Сняла его через голову и передала Ашу.

– Что это такое?

– Эта вещица прибыла со мною из двадцатого столетия. Сначала я не поняла – почему только она и ничего другого из моего имущества, теперь понимаю. Некто или нечто, с чьей помощью я оказалась здесь, предположил, что в какой-то момент мне может понадобиться вещественное доказательство. Взгляните на него. «В Господа веруем», – прочитал он. – А кто этот джентльмен с бородой?

– Авраам Линкольн, шестнадцатый президент Соединенных штатов Америки. Он был... то есть будет убит в 1865 году, вскоре после окончания Гражданской войны в США. Да, было у нас и такое. Обратите внимание на дату, Аш, – добавила она, – взгляните на дату.

– 1989, – пробормотал он изумленно, – Откуда это у вас?

– Это не моих рук дело, если вы такое имеете в виду; я не могла изготовить подобное за последние несколько недель, – сухо проговорила она.

– Не могли, – заметил Аш, вертя монету в пальцах. – Выглядит как несомненно настоящая, но я не понимаю...

– Говорю вам как другу: это – монета, часть денежной единицы; она была... то есть будет отчеканена в 1989 году – как там и обозначено. Неужели и теперь вы не понимаете, что это значит?