Николь Берд - Дорогой притворщик

Психее меньше всего хотелось, чтобы Перси сидел в их карете всю дорогу до Лондона и читал ей проповеди о ее недостойном поведении. У них с Гейбриелом оставалось так мало времени. Они должны избавиться от назойливого кузена как можно быстрее.

Гейбриел с кучером распрягли лошадей Перси, одна из которых сильно хромала, и привязали сзади к своей карете. Перси занял переднее сиденье, к счастью, лицом к кучеру. Однако это не мешало ему часто оборачиваться и говорить с Гейбриелом и Психеей, сидевшими сзади. Из-за хромой лошади приходилось ехать медленно, и Психея очень обрадовалась, когда карета остановилась перед домом.

Какие красивые линии, думала Психея, представляя себе восстановленный дом. Если его привести в порядок, это будет прекрасное здание. Она погрузилась в мечты об обновленных стенах и новых обоях, не замечая, что мужчины вышли из кареты.

– Кузина, – окликнул ее Перси, подавая руку.

Она не собиралась покидать карету, поскольку остановка предполагалась короткой, но легче было выйти, чем спорить с Перси.

– Вот видишь, – сказала она кузену. – Здесь нет слуг, некому обслуживать тебя. Мы оставим здесь твоих лошадей и поедем в деревню. Это маленькое местечко, и никто не осудит тебя за порванный рукав.

Перси взобрался по ступеням и заглянул в открытую дверь.

– Если это так, то что вы здесь делали, Психея? Вы не провели здесь… ночь… одни? – В его голосе звучал неподдельный ужас.

– Мы провели ночь не здесь, – резко ответил Гейбриел. – Мы навестили моего родственника, и там было достаточно большое общество.

Психее не хотелось, чтобы Перси увидел ее улыбку.

– Проходи, Перси, – сказала она. Слишком вызывающе вел себя ее кузен. Он вошел в дом, словно намереваясь найти тайное гнездо любовников. Она шла за ним.

Тревога не покидала Гейбриела, что-то было не так. Почему Перси так стремился осмотреть эти руины? Искал ли он лишнего повода убедить Психею отказаться от помолвки с человеком, которого считал мерзавцем? Могло быть и так.

Почему они так задержались в этом грязном холле?

– Психея, – позвал Гейбриел. – Вы идете?

Он услышал, как она вскрикнула, а Перси что-то сказал, успокаивая ее. Гейбриел взбежал по ступеням. Опять мыши? Он вошел в сумрачный холл, и прежде чем его глаза привыкли к темноте, он почувствовал, как сильные руки схватили его.

– А, – услышал он знакомый голос, – как я и надеялся. Добро пожаловать в мой дом, лорд Самозванец.

Каким же он оказался дураком!

Каждым мускулом, каждым нервом Гейбриел ощутил опасность, но было уже поздно. Перед ним, направив на него дуло пистолета, стоял Баррет, а один из наемных убийц связывал веревкой руки Гейбриела. Другой бандит зажимал рот Психее. Его грязные пальцы не скрывали ее лица, побледневшего от потрясения и страха. На лице Перси сияла самодовольная улыбка.

Перси! Проклятый трус, он каким-то образом сговорился с Барретом заманить их сюда. И будь проклят он сам за то, что, обманутый слабохарактерностью и глупостью Перси, поверил, что тот безвреден. Если они останутся живы, что весьма сомнительно, он оторвет Перси голову.

Психея укусила руку, помешавшую ей предупредить Гейбриела. Бандит выругался и затряс укушенным пальцем. Психея, все еще не веря, смотрела на своего кузена.

– Перси, как ты мог? Как ты узнал…

– Баррет пришел ко мне и все объяснил, – с привычным самодовольством ответил Перси. – Поскольку я хотел вырвать тебя из сетей этого мерзавца, а Баррет рассказал мне немало о его преступлениях…

– Преступлениях? – Голос Психеи дрожал от ярости. – Этот человек, – она указала подбородком на Баррета, – пытался убить нас, и не один раз. И не говори мне о преступлениях! Как ты мог вступить с ним в сделку, Перси?

– Я хотел избавиться от Таррингтона, – просто объяснил Перси. – Я понимаю твою женскую чувствительность, кузина, но со временем ты оценишь мудрость моего поступка и будешь мне благодарна.

Неужели он в самом деле верил во весь этот вздор? Психея с ужасом смотрела на кузена, словно впервые его увидела. Он спокойно выдержал ее взгляд. Но он всегда думал только о себе, своих желаниях, своих потребностях и никогда о ней. Почему это предательство должно удивлять ее? Может быть, он не способен убить своими руками, но если кто-то сделает это за него…

– Я буду ненавидеть тебя всю свою жизнь, сколько бы ее ни осталось. – Психея всеми силами старалась сдержать дрожь. – И я никогда, никогда не выйду за тебя замуж, лучше умру старой девой.

– Ты передумаешь, – с непоколебимой уверенностью сказал он. – Ты же женщина.

– Перси! – Психея с гневом посмотрела на него. – Ты – дурак.

Перси хмыкнул.

– Почему вы думаете, что вам позволят долго жить? – тихо спросил его Гейбриел. Баррет в это время отошел в сторону и, казалось, совещался с другими убийцами. Он кивнул человеку, державшему Психею, и тот отпустил ее. – Неужели вы думаете, что Баррет оставит в живых свидетеля, после того как расправится со мной?

Перси заморгал. Ему явно никогда не приходила в голову такая мысль.

– Нет, – самодовольная улыбка несколько увяла на его лице, – я обещал, что ничего не скажу…

– А вы имеете представление о том, какой опасности вы подвергаете Психею? – Гейбриел испытывал презрение к идиоту Перси и одновременно страх за Психею, и этот страх мешал ему сосредоточиться. Нет, он не должен впадать в панику. Ему нужно все его хладнокровие.

Психея с тревогой смотрела на него.

– Ты не видишь чего-нибудь острого? – прошептал он, проверяя крепость веревки, связывающей его запястья. Веревка оказалась новой и крепкой, и его усилия были тщетны. Психея осмотрелась, но вокруг не было ничего, кроме клоков пыли и щепок на полу. Но никакого ножа. Небольшой кинжал, который он отобрал на маскараде, был спрятан в его одежде, и Гейбриел не мог достать его, как и Психея не могла сделать это незаметно.

– Послушайте, Баррет, – сказал Перси чуть изменившимся голосом, – я думаю, нам с мисс Хилл пора возвращаться в Лондон. – После слов Гейбриела у него появились сомнения, но было уже поздно. Слишком поздно.

Гейбриел чувствовал, как в его груди закипает гнев. Как смеет Баррет покушаться на женщину, обожаемую Гейбриелом, женщину, вселившую в него уверенность, что он сможет полюбить вновь. Что бы ни произошло дальше, он должен сделать все, чтобы Психея вышла из этого испытания живой и невредимой. Он снова натянул веревки, стягивавшие его руки. Ему показалось, что узлы немного ослабли.

Баррет бросил на него острый взгляд и обратился к Перси.

– Боюсь, это невозможно, – с мягкой учтивостью сказал он.

– Почему же? – Капли пота выступили на его лбу, а в голосе слышалась паника.