Джо Беверли - Сломанная роза

Галеран оглядел стоящих на стене вооруженных стражников. Они тоже были бледны, но, возможно, тому виною светившее прямо им в лица солнце.

— Я — лорд Галеран Хейвуд, — возвестил он, возвысив голос настолько, чтобы его слышали все, — законный хозяин этого замка. Завтра с первым лучом солнца я вернусь сюда с моими воинами, родственниками и их людьми и полагаю, что ворота будут открыты. Если же не впустите меня, пеняйте на себя.

Ответа не последовало. Галеран подождал еще минуту, но люди на стенах молчали, не выказывая ни почтения, ни непокорности. Только легкий синий шарф Джеанны развевался на холодном вечернем ветру.

Тогда Галеран повернул коня и вернулся в лагерь. Спешившись, он поручил усталого каурого заботам Джона.

— К чему ждать целую ночь? — кипятился отец. — Если они готовы открыть ворота утром, значит, могут сделать это и сейчас!

— Пожалуй, мне самому нужно многое обдумать прежде, чем я увижусь с женой.

С этими словами Галеран повернулся и пошел прочь, прочь из лагеря, прочь ото всех.

И снова господь простер над Галераном руку Свою: отец и братья оставили его в покое.

Отойдя от лагеря, он остановился, ибо идти дальше не имело никакого смысла. Может, пешком вернуться в Иерусалим ? Эта мысль показалась ему до странности заманчивой. Он устало опустился на траву, прислонясь спиною к дереву, и уткнулся лбом в колени.

Господи боже, всемогущий и всеведущий, что же теперь делать?

Галеран хорошо знал, что он должен был бы сделать: убить Лоуика, отправить в монастырь изменницу-жену, избив еедо полусмерти; затем забыть о ней и найти новую супругу, не запятнавшую себя бесчестьем.

Или даже предать грешницу суду, дабы она понесла заслуженную кару.

От одной этой мысли его затошнило. Холодный пирог с бараниной явно не прижился в желудке.

Но что станет с детьми — с Галлотом и этим незаконнорожденным? Они еще малы и, возможно, полюбят другую женщину как родную мать, но для Джеанны разлука с детьми станет невосполнимой утратой, от которой ей никогда не оправиться…

Галеран очень удивился, когда у Джеанны, хладнокровной и расчетливой умницы Джеанны, вдруг вспыхнула пламенная, неутолимая жажда материнства. Тоска по ребенку лишала радости их любовные игры и каждый месяц ввергала Джеанну в немое отчаяние. Именно ее отчаяние заставило Галерана прибегнуть к тому, чего он совершенно не хотел делать: оставить дом и жену и отправиться в поход во имя господа.

В первые годы супружества бездетность нe пугала Галерана и Джеанну. Они были помолвлены с шестнадцати лет, обвенчаны в семнадцать; вся жизнь лежала перед ними, как широкая и ровная дорога, а открывшиеся новые утехи, сладкие сражения, где нет победителей и побежденных, поглощали дни и ночи, не оставляя места для тревог. Однако через год посыпались вопросы — осторожные и настойчивые вопросы: когда же молодая жена понесет во чреве? Обеспокоенный отец даже как-то раз вызвал Галерана на откровенный разговор, желая убедиться, делает ли юная чета все необходимое для зачатия.

Конечно, они охотно исполняли все, что положено, и пребывали в таком блаженстве, что даже не особенно спешили прервать его беременностью и родами. Но мало-помалу общая тревога начала передаваться и им, и тогда они стали принимать меры.

Они послушно пили отвары чудодейственных трав, воссылали господу искренние молитвы. Джеанна согласилась даже носить амулет, отгоняющий злых духов, которые, как говорили, пожирают дитя во чреве матери прежде, чем оно начнет расти.

И все же пока они скорее забавлялись, чем тревожились. Им было по восемнадцать лет, и они жили в блаженной уверенности, что все придет в свое время, а до тех пор можно радоваться жизни и наслаждаться друг другом.

Несмотря на юный возраст, Джеанна отлично справлялась с обязанностями госпожи замка; она обладала редкостной практической сметкой. Галеран продолжал совершенствоваться в боевых искусствах и мало-помалу набирался необходимого опыта в хозяйственных делах: ему предстояло все взять в свои руки, когда отец Джеанны умрет. Он искренне восхищался мощью и славой Хейвуда; будучи младшим сыном, он и надеяться не мог, что станет хозяином поместья.

Его брак с Джеанной устроился совершенно случайно: все ее братья умерли, и она осталась единственной наследницей отцовского замка. Фальк Хейвуд сильно хворал и, зная, что дни его сочтены, решил поскорее приискать себе достойного зятя, в меру зрелого, чтобы заботиться о жене, но достаточно молодого, чтобы он сам мог обучить его всем жизненным премудростям.

Вполне понятно, взор его обратился на большую семью соседа, Вильяма Брома. Уилл, старший из сыновей, уже был женат, но второму сыну, Юстасу, было девятнадцать лет, и он обладал всеми мыслимыми достоинствами, какие только отец единственной дочери может пожелать найти в будущем зяте.

Молодых давно уже сговорили, и подготовка к свадьбе шла своим чередом, как вдруг Юстас поверг всех в смятение, заявив, что господь призывает его на службу и он, как верный Христов рыцарь, желает стать священником и с мечом в руке отправиться бить мавров в Иберию. Выл с досады Фальк, бушевал лорд Уильям, но Юстас стоял на своем со всей твердостью, какой только можно ожидать от новоявленного рыцаря Христова.

Вот так случилось, что средоточием династических интересов двух семейств оказался Галеран. Ему было всего шестнадцать, лошади и гончие псы занимали его воображение куда больше, чем женщины; но его мнения никто и не спрашивал. Его просто вызвали из Ланкастера, где он состоял в оруженосцах при лорде Эндрю Форте, нарядили в непривычно пышные одежды и повезли в Хейвуд, дабы помолвить с задавакой-девчонкой несколькими месяцами старше его самого и на несколько дюймов выше его ростом. Не успел он опомниться от этого потрясения, как ему объявили, что жить отныне ему надлежит в Хейвуде, где под началом лорда Фалька он будет совершенствоваться в воинской науке и учиться управлять своими будущими владениями.

Однако, несмотря на потрясение, Галеран понимал, что судьба улыбнулась ему. Ему доставался огромный замок и обширные земли вокруг, и вскоре он должен был стать их полноправным хозяином, ибо хвори не отпускали лорда Фалька. Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда была его нареченная супруга.

Леди Джеанна отнюдь не скрывала, что предпочла бы выйти замуж за другого — за Раймонда Лоуика. Высокий красавец Раймонд был оруженосцем ее отца и уже прославился по всей округе как искусный воин. По настоянию отца она смирилась с тем, что ее мужем станет Юстас Бром, такой же высокий и красивый, как белокурый Лоуик, и столь же доблестный боец.

Но она вовсе не собиралась идти замуж за тщедушного юнца.