Шерил Биггз - Обманутые сердца

– Принцесса вовсе не старая, – возразил Трек-стон. – И сейчас она единственная в нашем распоряжении, так что вы либо едете на ней, либо совсем никуда не едете.

– Единственная лошадь? – Белль повернула голову, окинув взглядом десяток других лошадей в конюшне. – А это кто, по-вашему? – спокойно спросила она. – Слоны?

Трекстон старался сдержаться, но она явно испытывала его терпение.

– Нет, мисс Сент-Круа, это племенные жеребцы для вязки, – ответил он. Но если Трекстон считал, что сможет смутить ее откровенными словами, то зря терял время. Белль даже не покраснела.

– Ну что ж, мне и раньше доводилось ездить на племенных жеребцах, – с таким же сарказмом заявила она. – И, скорее всего, и дальше буду продолжать, так что не стоит об этом беспокоиться, мистер Браггетт.

Трекстон изо всех сил старался сдержать улыбку, но ничего не мог с собой поделать. Он скрестил на груди крепкие мускулистые руки, прислонился к стойлу и принял вызывающую позу.

– Итак, – протяжно начал он, – немногие леди осмелятся признаться в подобных вещах.

Белль решительно тряхнула головой.

– А что плохого в том, что леди ездят на племенных жеребцах? – она замолчала, заметив озорные огоньки в его глазах и поняла, как звучали со стороны ее слова.

Трекстон громко рассмеялся, увидев удивленное выражение лица Белль.

– Ах вы грубиян! – Белль бросилась к нему и занесла руку в перчатке.

Трекстон поймал ее запястье.

– Ну, это не слишком любезно с вашей стороны, Белль, – сказал он голосом, полным восхищения и страсти.

– Любезно? – удивленно переспросила Белль и дернула рукой, пытаясь освободиться. – Кто сказал, что я хочу быть любезной?

Трекстон отпустил ее руку, и девушка, выругавшись, попятилась назад. – Белль, вы знаете недостойные леди словечки, – он тихо хихикнул и вышел из конюшни, оставив Белль в одиночку кипеть от злости. Ему нравились перепалки с ней, но теперь он вынужден был уйти. Несколько лишних минут в обществе Белль не лучшим образом сказывались на его половом влечении. Трекстону было непонятно, почему она действует на него таким образом. Он никогда еще не встречал такой женщины и, с Божьей помощью, никогда больше не встретит. По крайней мере, до того момента, когда уложит ее в постель, скажет «прощай» и уедет навсегда.

Белль направилась в дальний конец конюшни, остановилась перед воротами в одно из стойл и прочитала имя на табличке, прибитой к верхней перекладине: Гром. Девушка сняла с крюка на столбе уздечку и распахнула ворота.

– Ну, Гром, выходи.

Огромный черный жеребец послушно вышел из стойла, пару раз коснувшись руки девушки мягкой мордой. Белль рассмеялась и накинула на него уздечку.

– Ты мне тоже нравишься, парень. И вопреки заявлению мистера Браггетта, мы с тобой хорошо поладим, – Белль скрутила петлю из поводьев, набросила на столб, чтобы жеребец не ушел, и оглянулась вокруг в поисках помощи, но в конюшне больше никого не было. Она отправилась в другой конец конюшни и принялась рассматривать седла, надетые на длинную балку, выбрала дамское седло и вернулась к жеребцу. Спустя несколько минут Белль закрепила седло.

– Отлично, парень. Теперь моя очередь.

Конь заржал и вскинул голову.

– Вот и хорошо, я рада, что тебе понравилась моя затея, – подобрав небольшую стремянку для подъема на лошадь, которую заметила среди седел, Белль взяла поводья и повела жеребца на улицу.

Трекстон уже вошел в дом и налил себе чашку кофе из кофейника, который стоял на буфете, но вдруг почувствовал себя виноватым, ни на секунду не усомнившись, что Белль сделает именно то, от чего он ее отговаривал.

– Чертова упрямица, – проворчал он, в сердцах поставив чашку из китайского фарфора на блюдце и расплескав кофе.

– В чем дело? – спросил Трейс, входя в комнату.

– Ни в чем, – буркнул Трекстон и зашагал по тропинке в сторону конюшни. При каждом шаге с губ слетали бранные слова. Жизнь была гораздо проще до того, как стройная фигура Белль Сент-Круа попала в поле его зрения, и теперь единственным желанием было, чтобы она вновь исчезла и оставила его в покое. Трейс даже не подозревал, во что вляпался, влюбившись в эту злючку, но раз он хочет этого, так тому и быть. Трекстон ни за что не станет на пути брата.

Он обогнул сад и вышел к конюшне.

– Нет, Белль, не делайте этого!

В этот момент Белль опустилась в седло, но вдруг почувствовала, как оно приподнялось и наклонилось под ней. Из груди вырвался удивленный крик, она выпустила поводья, ее ноги взметнулись вверх.

С громким ржанием Гром освободился, земля дрожала под его копытами.

– Белль! – снова крикнул Трекстон. Он сразу забыл о своем гневе, увидев, как девушка упала на землю.

Конь, удовлетворенный тем, что снова свободен, медленно отошел на несколько ярдов в сторону и принялся щипать траву.

Трекстон бросился к Белль, распростертой на земле, и опустился рядом на колени.

– Вы в порядке? Ничего не сломали?

Белль отпрянула от руки Трекстона, которой он обнял ее за плечи, и поднялась на ноги.

– Я в порядке, – голос прозвучал отрывисто-грубовато. – Однако вы сделали бы мне большое одолжение, если бы предупредили насчет этого коня.

– Я предупреждал. Белль топнула ногой.

– Нет, не предупреждали. Вы ни разу не упомянули, что эти лошади не предназначены для верховой езды.

– Я говорил, что на них нельзя ездить верхом.

– Вы сказали, что только мне, – огрызнулась Белль. – Не всем, а только мне.

Трекстон рассмеялся.

– Да, верно.

Белль замахнулась, чтобы залепить ему пощечину, но Трекстон поймал ее руку, чтобы предотвратить удар.

– Белль, я вас уже предупреждал.

Белль, слишком злая и поэтому не желающая выслушивать возражения, стукнула Трекстона по плечу кулаком свободной руки.

Трекстон поймал вторую руку, обхватил пальцами и прижал обе руки Белль к своей груди.

– Хватит валять дурака, – процедил он сквозь: тиснутые зубы. Но абсолютно зря прижал к себе. Нос ощутил сладковатый аромат сиреневого мыла, которым она умывалась утром, упругая грудь соблазнительно вжималась в его крепкий торс, а пухлые, нежные губы на запрокинутом вверх лице манили к себе и находились всего лишь в нескольких дюймах от его склоненной головы. Трекстон почувствовал, как от всепоглощающего желания затрепетало тело. Страсть, поселившаяся в нем с самого первого дня знакомства с Белль Сент-Круа, все время тлевшая и не дававшая покоя, вспыхнула с новой силой.

Его переполняло желание овладеть этой женщиной. Он понимал, что нужно отпустить ее, убраться как можно дальше, но тем не менее ни за что не хотел этого делать. Ругаясь на самого себя, Трекстон прижался губами к ее зовущему рту.

Белль видела, как гнев Трекстона сменился страстью, поняла, что он сейчас поцелует ее. И как ни пыталась отрицать ощущения, которые вызвали прикосновения Трекстона, тело предательски реагировало на него. Она приоткрыла губы, его язык нежно ласкал ее рот, дразня чувства.