Элизабет Бойл - Ночь страсти

У нее перехватило дыхание, перед ней стоял человек, способный прогнать все ее страхи.

Возле него мистер Пимм жужжал, как муха.

— Мы не можем попасть в плен, — брюзжал он. — Вы должны избежать этого во что бы то ни стало.

— А чем еще я занимаюсь с самого рассвета? У нас может не быть выхода, — предупредил Колин. — Будьте готовы пойти на то, что мы обсудили. Если они возьмут нас на абордаж, сделайте так, как мы договорились.

— Возьмут на абордаж? — завизжал мистер Пимм. — Хочу надеяться, что у вас нет намерения подпустить их так близко?

— Я предпочел бы не делать этого, — сказал Колин, охватывая взглядом паруса над головой. — Но ветер стихает, и у них все еще есть преимущество перед нами.

Возьмут их на абордаж? Захватят их? Почему он готов сдать «Сибарис» паре шлюпов?

Джорджи вскарабкалась на ют и лишь тогда обнаружила истинную причину мрачных предсказаний Колина.

Их вот-вот должны были перехватить. Из иллюминатора ей были видны лишь два небольших шлюпа, теперь же она увидела приближающийся к ним военный корабль. Его пушки были расчехлены и готовы к бою, а каждый дюйм парусов был натянут и наполнен ветром — корабль умело использовал последние порывы утреннего бриза. Французские корабли затягивали петлю вокруг «Сибариса».

Черт побери! Когда вчера она говорила Колину, что ей безразлично, даже если он высадит их в объятия Наполеона, она лгала. Одно дело — махинации дяди Фи-неаса и лорда Данверса и совсем иное — иметь дело с французами.

И хотя ее мать и миссис Тафт были француженками, они выросли во Франции, которой больше не существовало. Со времен революции Джорджи наслушалась от напуганных эмигрантов достаточно историй о жестокости французов. Сменяющиеся в течение ряда лет режимы стерли внешний лоск воспитанности и респектабельности, который некогда сплачивал страну.

— Но мы должны попасть в Лондон, сэр, — продолжал свои жалобы Пимм таким тоном, словно ему подали холодный чай. — Министерству иностранных дел не понравится, если мы задержимся, не говор, уже о том, как они будут рассержены, если меня захватят в плен.

— Пусть кто-то уберет его отсюда, — произнес Колин, обходя его и взбираясь на бортовое ограждение, чтобы лучше разглядеть позиции противника.

Ливетт оттеснил мистера Пимма в сторону и протянул Колину бинокль.

Джорджи пересекла палубу, и ее руки вцепились в ограждение, когда она поняла, насколько отчаянно их положение.

— Вы не можете прошмыгнуть мимо? Избежать столкновения?

Колин посмотрел вниз на нее со своего наблюдательного пункта; его раздражение по поводу Пимма переросло в гнев при виде Джорджи.

— Что вы здесь делаете? — прорычал он. — Я отдал приказ, чтобы вы не покидали своей каюты.

— Вы также отдали приказ своим подчиненным, — огрызнулась она в ответ. — И если вы думаете, что я собираюсь сидеть внизу и ждать, когда эти собаки разорвут нас на части, вы глубоко заблуждаетесь. Я могу помочь. Я знаю, как ставить паруса. Я могу подносить порох. Только позвольте мне!

Он прищурился.

— Полагаю, вы достаточно помогли. Кроме того, я думал, вы будете вне себя от радости видеть своих друзей, пришедших вам на выручку.

Джорджи сжала кулаки:

— Я не французский агент, вы, олух…

Она не успела закончить ругательство, так как именно в этот момент огромный корабль произвел первый выстрел, его пушки проснулись к жизни, посылая ОДИН залп за другим.

Колин закончил за нее ругательство, затем спрыгнул с ограждения и устремился на середину юта.

— Мистер Ливетт, — закричал он, — пусть каждый займет свое место! Я намерен взорвать к черту этих дьяволов!

— Вам не удастся победить их, — откликнулась Джорджи. — Они превосходят вас в пушках. — Она бросила взгляд на сторожевые корабли, занимающие позиции перед носом и за кормой «Сибариса». — Они окружили вас.

— Мадам, отправляйтесь вниз. Предупреждаю вас в последний раз. — Он повернулся к ней спиной, отмахиваясь от нее, как от Пимма.

— Ни за что. Нет, пока вы не придете в чувство. Вы забыли, что на борту — ваша дочь?

Колин оцепенел. Когда он медленно повернулся, его блестящие и жесткие глаза впились в нее.

— Сегодня утром она вдруг стала моей дочерью? Как удобно! — Он обошел ее и начал отдавать приказания.

Джорджи заспешила вслед за ним.

— Не будьте кретином. Конечно, это ваша дочь, достаточно взглянуть на нее. — Она поймала Колина за плечо и развернула к себе лицом. — Если бы я была на борту одна, я просила бы вас потопить их ко всем чертям, но нужно думать о Кит и Хлое. Я не могу допустить, чтобы они пострадали, не говоря уже о худшем исходе. — Она снова посмотрела на боевой корабль, теперь надвигающийся на них мрачной тенью. Она сглотнула и сделала глубокий вдох. — Если нас захватят, не верю, чтобы они расправились с младенцем и молоденькой девушкой.

— Боюсь, ваша вера не имеет под собой почвы, именно поэтому я и должен сражаться. — Он протянул ей бинокль: — Смотрите сами. Это «Галлия». Я знаю ее капитана — Бертрана. Возможно, вы встречали его?

Она бросила на него испепеляющий взгляд. Почему он так упорно настаивает, что она — шпионка?

«А потому, что он поймал тебя роющейся в тайнике», — сказала она себе.

— Я просто решил спросить, — пояснил Колин. — Я встречал капитана «Галлии», когда тот командовал кораблем под названием «Телец». Вероятнее всего, он сам вызвался отправиться за мной, чтобы расквитаться.

Она поднесла бинокль к глазам и оглядела корабль.

— Расквитаться — за что?

— Когда я видел капитана Бертрана в последний раз, я дал бортовой залп в ватерлинию «Тельца», и тот быстро затонул.

— Вы обладаете удивительной способностью завязывать дружбу, — пробормотала Джорджи. Она посмотрела назад на французский корабль: их потребность отомстить чувствовалась в каждом дюйме парусов, которые они подняли, чтобы поймать «Сибарис». — Возможно, он забыл об этом, — предположила она, в последний раз бросая взгляд в бинокль, надеясь увидеть капитана Бертрана и составить свое мнение об этом человеке. На палубах французского корабля царила та же суматошная деятельность, что и за ее спиной, и было трудно различить командира среди множества людей в ярко-синей военной форме.

Колин фыркнул:

— Сомневаюсь. Вы никогда не забудете мерзавца, который выбил из-под вас корабль.

Несмотря на яркое утреннее солнце, бьющее прямо на палубу, холод пробежал по рукам Джорджи.

— И теперь у него появилась возможность отплатить вам тем же.

— Не совсем, — покачал головой Колин. — Он захочет захватить «Сибарис»в качестве приза, чтобы заменить им свой утраченный корабль. И он отправит меня в самый грязный и нищий порт, который сможет найти, чтобы я гнил до конца войны во французской камере.