Вирджиния Браун - Нефритовая луна

— Иден… Иден, черт возьми, проснись, — раздался чей-то голос, но это не был голос из ночного кошмара.

Схватившись за что-то теплое, она открыла глаза; все ее тело сотрясалось от рыданий.

— Иден, проснись. — Перед ней было лицо Стива. — Это всего лишь сон.

Ее пальцы впились в его плечи, и она прошептала:

— Нет-нет, все это было на самом деле…

Иден сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но пережитый ужас упорно не отпускал — леденил кровь и бросал в дрожь.

— Я хотела помочь, — с трудом выговорила она, борясь с остатками ночного кошмара. — Я хотела, но не могла: они убили бы и меня. О Господи, Колин мертв. Сколько раз я желала, чтобы он умер, а теперь его смерть стала для меня наказанием… Ведь все это — из-за меня.

Горячие слезы заструились по ее щекам, попадая в рот и оставляя вкус соли на губах.

— Это моя вина, — шептала она прерывающимся голосом, — я желала ему смерти, и теперь он мертв…

Стив крепко прижал ее к груди и запустил пальцы в ее волосы.

— Ты не виновата в его смерти, — шептал он, согревая своим дыханием ее обнаженное плечо. — Это была резня. Я тебе говорил. Война каст. Такое случается. «Сей смуту— и спустишь собак войны», — писал Шекспир.

Вот что это такое, Златовласка. Смерть твоего мужа — трагическая случайность. Но ты выжила. Именно это и требовалось от тебя. Ты не сделала ничего дурного, ты ни в чем не виновата.

Блуждая пальцами по его мускулистой груди, она пробормотала:

— Ты не понимаешь. Мы поссорились. Я сказала Колину, что хотела бы, чтобы он умер. Он был таким… Думаю, мне не следует говорить об этом теперь. Он мертв, и это уже не имеет значения.

Стив тихо рассмеялся:

— Дорогая, если бы смерть настигала каждого мужчину, которому женщина пожелала умереть, мир был бы населен одними лишь женщинами. Что же касается Колина… Вероятно, твой муж сам виноват, если ты, разозлившись на него, пожелала ему смерти.

Закрыв глаза, Иден судорожно сглотнула. Возможно, Стив прав. Если бы Колина не убили, она скорее всего никогда не почувствовала бы вины за их последнюю ссору. Но кровавая резня случилась почти сразу после их с мужем яростной стычки. И вот теперь он мертв, и она не может взять обратно свои опрометчивые слова.

Ее снова охватила дрожь, и она покрепче прижалась к Стиву. Он наклонил голову и коснулся горячими губами ее щеки. Потом прошептал на ухо:

— Не плачь, малышка. — Его дыхание шевельнуло выбившийся светлый локон. — О Господи! Похоже, ты совсем замерзла. Словно мокрый мрамор. Давай я обниму тебя покрепче. Вот так. Теплота человеческого тела — лучшее средство от озноба…

Иден постепенно успокаивалась. Ей казалось, что в объятиях Стива она в полной безопасности. Он был такой сильный, уверенный в себе, надежный…

— О, Стив, — тихонько прошептала она, и он еще крепче прижал ее к себе.

Иден чувствовала сильное ровное биение его сердца и повернулась, чтобы поцеловать его в грудь.

— Златовласка…

Стив взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Другой рукой он начал поглаживать Иден по спине. Несколько секунд спустя их губы слились в поцелуе, и почти тотчас же он раздвинул ее ноги и вошел в нее. Сначала он двигался медленно и осторожно, затем все быстрее, и вскоре ее тоже охватило возбуждение, которое с каждым мгновением усиливалось. Стив же увлекал ее все выше и выше к вершинам блаженства, пока она не сжала его в объятиях, затаив дыхание от предвкушения. Возбуждение обострилось до предела, почти до боли — и тогда наконец-то последовало сладостное освобождение. Иден вскрикнула и крепко прижалась к Стиву, он же внезапно застонал и замер в ее объятиях.

Вскоре они уснули, а когда Иден проснулась, было уже светло. К счастью, на сей раз не сны послужили причиной ее пробуждения, а приятная тяжесть Стива, все еще лежавшего на ней. Она выбралась из-под него и улыбнулась, когда он, так и не проснувшись, вытянулся на матрасе. Бледный свет рассвета едва проникал в хижину, наполняя ее странными тенями; деревья же, обступавшие хижину, казались расплывчатыми и нереальными.

Иден внимательно посмотрела на Стива. Удержавшись от соблазна погладить его по лицу, она довольствовалась тем, что любуется им. Ее несколько смущало и озадачивало осознание того, что она поступает как влюбленная женщина.

О Господи, неужели она уже успела в него влюбиться?

Нет, невозможно. Это пугало и опьяняло. Это казалось безумием…

Такого просто быть не могло — не могло случиться за столь короткое время. Боже, она была ужасно смущена. Он приводил ее в смятение — и физическое, и душевное. Она постоянно ловила себя на том, что без всякой причины пялится на него, и быстро отводила взгляд, чтобы он случайно не поймал ее за этим занятием. Неужели она действительно в него…

Нет-нет, это просто ее личное восприятие, преклонение перед чистотой линии форм. Его волосы цвета воронова крыла, его мерцающие золотистые глаза и загорелое лицо с удивительно правильными чертами — все это могло бы вдохновить любого художника. Были моменты, когда она развлекалась тем, что воображала, будто рисует его маслом. Представляла себе различные оттенки красно-коричневого и черного, которыми она бы воспользовалась, чтобы передать игру мышц на его животе и груди, представляла мазки кистью, которыми она стала бы воссоздавать бугрящиеся мышцы, свидетельствующие о необычайной силе. Черноту его волос следовало бы подчеркнуть тонкими штрихами насыщенного красно-коричневого цвета, чтобы передать, как они вспыхивают на солнце, а его глаза… Здесь она всегда колебалась. Как может простой смертный воссоздать насыщенное золото его глаз, не сделав их слишком желтыми или слишком коричневыми? Благодаря какой-то непередаваемой игре света в его глазах то плясали дьявольские искорки, то сверкал гнев.

Уступив желанию прикоснуться к нему, она провела кончиками пальцев по его лбу, отбрасывая с лица копну темных волос. Он сдвинул брови, чуть нахмурившись, но лоб его тут же разгладился. Щетина на подбородке тихонько заскрипела, когда она осторожно провела по ней пальцами.

Поглаживая его загорелые шею и грудь, Иден восхищалась совершенными линиями мужского тела. Короткие темные волосы курчавились на его груди, темной полоской спускаясь к низу живота. Иден осторожно провела пальцами по волоскам, и тотчас же послышался сонный голос Стива:

— Какая же ты ненасытная, Златовласка.

Иден вскрикнула от неожиданности и отдернула руку. Но Стив тут же перехватил ее и прижал ладонью к своему животу. Она взглянула ему в лицо и увидела, что он улыбается.

Иден вспыхнула, но все же ответила на его улыбку. Потом на всякий случай спросила:

— Ты что, недоволен?

— Чем, этим? — Он еще крепче прижал ее ладонь к своему животу. — Может, я и сумасшедший, но не дурак.