Дебра Дайер - Испытание мечтой [В дебрях страсти]

Нет, она не могла допустить этого. Она забудет его. Она поборет влечение к нему.

Девлин перевернул над огнем бамбуковую палку, на которую были насажены две рыбы — их поймал Остин. Рядом с ним на свежесорванных банановых листьях восседал, скрестив ноги, лорд Синклейр собственной персоной, на его коленях лежала другая палка — еще с тремя рыбинами. Девлину в этот день удалось «поймать» только три папайи.

— В последнее время мне не дает покоя одна вещь. — Фредерик разрезал одну папайю, длинный нож Девлина мерцал в умирающих лучах солнца. Он сидел напротив Девлина, прислонившись к пальме. — Беспокоит с тех пор, как мы наткнулись на ван Хорна. Я не перестаю думать о том…

— Я собираюсь помыться, — сказала Кейт, выйдя из хижины, через локоть у нее были перекинуты полотенце и свежая одежда, она держала мыло в руке. — Так что, джентльмены, попрошу вас сесть спиной к ручью.

— Вам бы следовало подождать до утра. — Девлин взглянул на нее. — Так будет безопаснее.

— Но еще светло. — Она шла к ручью, не обращая внимания на его предупреждение

Девлин положил рыбу на листья и встал, загораживая ей дорогу.

— Вы забыли ту анаконду, мисс Витмор? Подождите до утра.

Кейт поморщилась,

— Не смейте мне приказывать, я не ребенок, мистер Маккейн.

— Анаконда? — Фредерик в ужасе уставился на дочь. — Кети, может быть, ты обойдешься сегодня без ванны.

— Вы все, между прочим, купались, вот в этом самом ручье. — Упрямо вскинутый подбородок говорил о том, что Кейт не намерена сдаваться. — С вами ведь ничего не стряслось, почему же мне нельзя освежиться? — Ее глаза сверкали едва сдерживаемым гневом, когда она снова посмотрела на Девлина, — И хватит это обсуждать.

Аромат роз, исходивший от мыла, дразнил Девлина.

— Мисс Витмор…

— Мистер Маккейн, — холодно оборвала его она.

Итак, все вернулось на круги своя — они снова стали врагами, — непримиримые противники, вынужденные проводить вместе дни и ночи. Девлин начинал верить, что все, что свершилось здесь; было только грезой. Ему начинало казаться, что он никогда не держал эту женщину в своих объятиях.

— Надеюсь, вы не собираетесь применить ко мне силу? Я иду купаться.

Девлин нахмурился, борясь с искушением перекинуть маленького профессора через плечо и затащить обратно в хижину. Те, картины, которые всплыли перед его глазами после этих слов, заставили его снова усесться на банановые листья и больше не перечить этой настырной особе.

— Будьте осторожны.

— Ценю вашу заботу, — очень вежливо ответила она, но голос выдавал кипевшие в ней чувства.

Девлин еще раз перевернул рыбу над костром, слыша за спиной шуршание веток. Фредерик поспешно вскочил и сел между Девлином и Остином — спиной к ручью.

— Она всегда была упрямой. — Фредерик улыбнулся, когда Девлин посмотрел на него.

— Настырная. — Шуршание веток сменилось мягким шуршанием одежды, всего в двадцати футах от него… Девлин стиснул челюсти, пытаясь остановить поток воспоминаний.

— Фредерик, ты сказал, тебя что-то беспокоит. — Остин не сводил глаз с рыбы над костром, как будто от того, насколько усердно он будет следить за ней, зависела его жизнь.

Всплеск воды. Перед Девлином мгновенно вспыхнуло ослепительное видение: она идет к водопаду, вода сверкает в солнечном свете, лаская ее длинные стройные ноги, прохладные струи льнут к атласным бедрам…

— Вы заметили, какое ожерелье было на шее леди Джудит? — Фредерик кинул кусочки папайи в огонь, подняв вверх сноп искр. Казалось, он не обращал внимания на завораживающий плеск, который доносился сзади. — Клянусь, что это то самое ожерелье, которое Мэйфилд привез из Египта несколько месяцев назад.

— Ожерелье? — переспросил Остин, видимо, так же, как и Девлин, завороженный мягкими всплесками воды, которая омывала сейчас нежную, цвета слоновой кости, кожу.

Девлин посмотрел па него, сразу поняв, что галантный лорд тоже рисует в своем воображении соблазнительную фигуру Кейт. Он сжал кулак, борясь с желанием задушить этого человека.

— Одно из ожерелий Клеопатры, — сказал Фредерик. — Вы помните тот прием, где Мэйфилд представлял то, что было найдено им на раскопках около Александрии? Когда это было… Примерно за месяц до того, как мы отправились в Бразилию. Припоминаете? Это ожерелье — самая ценная вещь, оставшаяся от той эпохи, — из тех, что мне довелось видеть.

Остин облизал пересохшие губы и сказал:

— Я думаю, что то ожерелье, что было на леди Джудит — копия. Настоящее наверняка хранится под стеклом в музее.

— Я наслышан о репутации ван Хорна. Его коллекции антиквариата может позавидовать любой музей, а это далеко не все, что у него есть. Ходят слухи, что существует еще одна коллекция, которую он никому не показывает. В ней еще более ценные вещи. — Фредерик разрезал истекающую соком папайю над одной из тарелок, выструганных Девлином из сухой пальмы. — Я думаю, он не остановится ни перед чем, чтобы пополнить свои коллекции. Это очевидно.

— Вы считаете, что он украл ожерелье из музея? — спросил Остин.

— Да, я совершенно в этом не сомневаюсь. Это лакомый кусочек для любой коллекции. Я думаю, что он специально заставил леди Джудит надеть ожерелье, хотел нас подразнить. Это он обожает.

— Похоже, ваи Хорн коллекционирует не только вещи, но и людей, — сказал Девлин, посмотрев на Остина. — Он мог купить кого-нибудь из музейных служащих, из тех, кто имеет доступ к ценному антиквариату. Это вероятно?

— Вполне. — Остин уставился на огонь, его лицо стало непроницаемым.

Девлин нахмурился — холодный ветерок донес до него фальшивые звуки. Девлин признал балладу «Зеленые рукава» по словам, потому что мелодию узнать было невозможно. Он вопросительно посмотрел на Фредерика.

Фредерик рассмеялся.

— Кети любит петь. Жаль, что у нее абсолютно нет слуха.

— Загадка, да? — сказал Остин, улыбнувшись Дев-лину. — Как такая очаровательная женщина, может издавать подобные звуки… Коты в подворотне поют гораздо лучше.

Интересно, подумал Девлин, сколько раз маркиз слышал пение Кейт. Страх заставил Кейт раздвинуть ноги перед выродком, перед владельцем казино, страх умереть, не попробовав запретного плода. А может, она воображала, что это Остин обладал ею, что это он проник за барьер невинности. Может, Девлин просто-напросто обокрал галантного лорда, лишив его чести сорвать цветок девственности в брачную ночь? Эта мысль как кинжал вонзилась в его душу, снова вскрыв раны, которые, он знал, не заживут еще очень долго.

Фредерик вытащил носовой платок и начал вытирать пальцы.

— Когда ей было девять и пастор в нашей лондонской церкви попросил меня забрать ее из хора, она тогда очень расстроилась.