Никки Донован - В оковах страсти

Англия, декабрь 1189 г.

В комнате было темно, и он ее не видел.

— Госпожа? — прошептал он. Ответа не последовало. Он резко и судорожно втянул носом воздух. Обоняние его не подводило. Он явственно чуял ее присутствие. Аромат насыщенных, изощренных духов. Запах будоражил его кровь, возбуждал желание. Никогда прежде не доводилось ему обладать женщиной, подобной такой благородной даме, изнеженной и изысканной. В ближайшие часы она будет безраздельно принадлежать ему. А почему? Ему даже не хотелось задумываться над подобным вопросом.

Поспешно он сбросил с себя одежды и взобрался на кровать. Канаты, ее поддерживавшие, жалобно скрипнули. Он нащупал рукой теплую гладкую кожу. Шелковистое плечо манило, а гибкое и податливое тело привлекало своей грациозностью. Его осторожные пальцы двинулись выше, пока не наткнулись на толстую косу.

— Ради всех святых! — услышал он ее напряженный шепот. — Нельзя ли поторопиться и побыстрее заняться своим делом!

Он оторопело застыл в немом изумлении, негодуя на свою нерасторопность. Женщина ожидала неизбежного и желала поскорее все завершить. Очень хорошо. Он исполнит свой долг. А потом уйдет.

Он оставил в покое ее косу и продолжил дальнейшее знакомство. Когда ладонь мужчины коснулась роскошной мягкой груди, его дыхание заметно участилось. Ее тело, вернее, то представление, какое он уже успел о нем получить, могло стать предметом сладострастных мечтаний любого солдата. Будь он проклят, если не сумеет насладиться им в полной мере. Он принялся теребить ее соски.

— Не надо! — проворчала она недовольно. Но он пропустил ее протест мимо ушей. Когда он ощутил, что женщина под ним напряглась, то решил, что она неминуемо его оттолкнет. Но вопреки его опасениям она выгнула спину, подавшись вверх, и сосок, обласканный его пальцами, выпрямился и затвердел. Желание вспыхнуло в нем с новой силой, и мужская плоть отозвалась распирающей болью. Но пока он находился только в самом начале пути, открывавшего перед ним бескрайние просторы неизведанного, к познанию которого он так стремился. Женщина будоражила его воображение. Интриговала его. Исходивший от нее запах, ее безукоризненное стройное тело сводили с ума.

Он поднес руку к ее лицу. Уже по одному прикосновению он мог сказать, что ее черты отличались совершенством и утонченностью линий. Он был готов побожиться, что она необыкновенно красива. Изящество контуров, безупречность кожи. Ему невыносимо захотелось узнать, какого цвета у нее волосы. И глаза. Он вдруг захотел встать с постели, подойти к окну и распахнуть ставни, чтобы ее увидеть. Но он боялся, что женщина снова проявит нетерпение. Впрочем, даже в темноте она рисовалась ему образцом изысканности, с лицом и телом, способными лишить покоя любого мужчину. Но главное заключалось в том, что она всецело принадлежала ему. Он до сих пор не мог поверить в свою удачу. Идя к ней, он сразу решил, что сделает все, чтобы женщине с ним понравилось. Но теперь его потребность доставить ей удовольствие не только окрепла, но стала практически непреодолимой. Она виделась ему воплощением самых безумных фантазий. Он сознавал, что наступил момент, когда его самые знойные, самые сладострастные мечты могли обернуться явью. Нет, он ее не разочарует; он вылезет из кожи, но доставит ей истинное наслаждение. Их встреча станет для нее незабываемой.

Он приподнялся на локтях и, наклонившись над ней, прижался жадными губами к ее рту.

Казалось, она должна содрогнуться, ощутить гадливость, но ничего подобного не случилось. Его рот был влажным и жарким. От его прикосновения ее губы пронзила трепетная дрожь. Она уловила какой-то непередаваемый, теплый и чуть сладковатый вкус. В нем чувствовались неистовость и биение жизни. От его большого и мускулистого тела. От него исходил естественный запах мужчины, стойкий и насыщенный. Она удивлялась, что не испытала приступа тошноты. Мужчина, как ни странно, не вызывал у нее отвращения, но разжигал любопытство.

От других она знала, что совокупление приносит удовольствие, но как это происходит, не представляла. Его нежные прикосновения мозолистыми пальцами волновали и интриговали ее своими неторопливыми движениями. Нечто соблазнительное содержалось в его искусной и эротичной манере прижиматься к ее рту и ласкать губы. Его умелые действия пробуждали внутри ее существа неизвестное доселе томление. Поддавшись нахлынувшим ощущениям, она даже забыла, что первоначально собиралась лежать неподвижно и, сгорая от тихой ярости, ждать, когда он завершит то, что должен. Забыла она и то, что намеревалась просить его закончить все как можно быстрее.

Когда мужчина оторвался от ее рта, она, удивляясь себе, едва сдержалась, чтобы не выразить вслух возмущения, но не успела, так как он принялся покрывать поцелуями ее шею и она сомлела под натиском любовного пыла. По се телу прокатывались волны неизъяснимого желания. Когда же он добрался до ее ушка, она растаяла как воск. Легонько зубами он потрепал нежную мочку, а потом лизнул языком. По ее телу пробежала дрожь, и она поразилась мощи зарождавшихся в ней ощущений. В паху у нее заныло, а набухшие соски обрели болезненность. Она мысленно молилась, чтобы он не останавливался и продолжал совершать над ней волшебное чудодейство.

Мужчина опять целовал ее, медленно и настойчиво, словно упрашивал о чем-то. Но она не вполне понимала, чего именно он от нее добивался. Когда ее губы приоткрылись, его язык вторгся внутрь, заполнив собой все пространство наподобие сладкой пряной сливы. От столь неожиданного паломничества она напряглась и замерла, но смятенное томление внутри ее ширилось и разрасталось. Его язык отважно совершал колебательные движения, дерзко копируя пульсирующий ритм процесса совокупления.

Свободной рукой он распустил ее косу и распределил длинные пряди вдоль ее тела. Ладонь другой руки накрыла округлость ее груди, поигрывая с соском. Ее второй сосок тоже выпрямился и затвердел, изнывая от желания получить свою долю внимания. У нее из горла вырвался стон.

Мужчина, будто получив тайный сигнал, насторожился и перестал ее целовать. Она почувствовала острую потребность дотронуться до него. Но осуществить свое желание не успела, поскольку он зашевелился, обдав ее обнаженную грудь жарким дыханием, и ее тело, как под воздействием кузнечных мехов, занялось огнем.

Господи, подумал он, ее грудь — предел совершенства. Форма ее круглых холмиков идеально соответствовала размеру его ладони. Соски напоминали восхитительные твердые вершины. Он исследовал ртом их влажную поверхность. С каждым прикосновением его языка горячий, влажный сосок набухал все больше. Когда она застонала, он усилил интенсивность ласк.