Кристина Дорсей - Море огня

Сентябрь 1686 года Порт-Ройял, Каролина

— Послушай, как он храпит во сне. Дать ему хорошего тычка, так он бы зашевелился.

Джек Блэкстоун наклонился и всмотрелся вниз. Он и Нафкиби вскарабкались по толстому дубу, затем пробрались по изогнутому мощному суку почти до его конца, чтобы взглянуть на дремлющего внизу, в траве соленого болота, аллигатора.

Над ними в небе пролетел краснохвостый ястреб, и Нафкиби проследил за ним своими темными глазами. Спутник Джека ― Нафкиби был из племени керо, и ему исполнилось уже пятнадцать лет, он был старше и осторожнее друга.

— Будь осторожен: и не заметишь, как он сделает выпад, Джек, — предупредил он друга на своем языке.

Откинув назад волосы, совершенно вызолоченные солнцем, Джек заулыбался с дерзкой самонадеянностью, свойственной юности:

— А что? Я бы ему показал! — он потянулся и достал из-за спины кожаный мешочек. Вынув оттуда горстку камешков, Джек стал бросать их, целясь в точку, находящуюся в дюйме от головы грозного пресмыкающегося. Ничто не промелькнуло в глазах животного, которые одни только и были видны из темной воды.

Пожав плечами, Джек уселся на сук верхом:

— Мне пора домой. Отец думает, что я рублю дрова. —Именно этим он занимался, когда услышал условный сигнал Нафкиби — клекот дикой индюшки, который был так похож на настоящий, что в Стюарт-Тауне никому, кроме Джека, и в голову не приходило, что это не птица. Джек же сразу бросил топор и заторопился в лес на зов друга.

—Элспет догнала меня уже на опушке, — сказал Джек, спрыгивая на покрытую мягким мхом землю. — Она хотела повидать тебя, но я уверил ее, что это слишком опасно.

Мальчики понимающе усмехнулись друг другу. Сестре Джека было только пять, для них она была младенцем, но она могла заморочить голову кому угодно. Однажды Джек на одну из своих встреч с Нафкиби притащил ее с собой, и Элспет своей болтовней свела молчаливого индейца с ума. Договорившись с Нафкиби встретиться через три дня, Джек поспешил по индейской тропе домой.

С 1683 года Джек жил в Стюарт-Тауне. В этом году его отец, шотландский дворянин и виг до мозга костей, спасаясь от преследований со стороны короля Джеймса II, решил покинуть свою родную землю. Вместе с девятью такими же семьями он приехал на южную границу Каролины. Каждой семье выделили по двенадцать тысяч акров земли в Порт-Ройяле и позволили жить вдали от правительства.

Жизнь новой колонии была весьма трудной. Болезни точили тело, а отсутствие обещанной поддержки из Чарлз-Тауна ослабляло дух. С юга вечно угрожали испанцы, с моря нападали пираты. Но отец Джека внушал сыну, что земля стоит усилий, которые они прилагают. Однажды Джек обсуждал эту отцовскую теорию с Нафкиби, который покачал головой и промолвил, что земля не принадлежит человеку. Джек улыбнулся, вспомнив их разговор, но в то же мгновение улыбка его застыла: он услышал выстрелы, от которых содрогнулся лес и в голубое и спокойное сентябрьское небо взлетела стая голубей.

Джек кинулся домой, а когда стрельба усилилась, побежал еще быстрее. Свернув с тропы, он понесся прямо через лес. Ветки рвали его одежду, легкие горели, он судорожно глотал пахнущий страхом воздух.

Первое, что он увидел в гавани, были три, судя по виду испанских, корабля. Выбежав на опушку, мальчик услышал жалобные крики. Над поселком стоял густой черный дым, все вокруг было охвачено пламенем. Джек бросился к своему дому. Его мать лежала на пороге — ее белый передник был весь в красных пятнах.

Собственная кровь гулко застучала у Джека в ушах, и он с рыданием упал на колени. Но слезы, которые душили его, тут же испарились от ярости, и он побежал к причалу, где были слышны крики испанской солдатни. Всюду лежали трупы. Мальчик огляделся и увидел отца. Он остановился только, чтобы взять мушкет из вялых безжизненных пальцев. Он кинулся на испанцев с яростью, которая потрясла его врагов. Отец его умер, не успев перезарядить ружье, и Джек орудовал им как дубинкой. Он бился, и треск костей и звук рвущейся плоти противника вызывали у него удовлетворение.

Испанцы что-то кричали ему, но Джек продолжал сражаться как настоящий мужчина, а не как подросток, каким он был. Кто-то все-таки схватил его сзади, Джек обернулся и вдруг увидел свою младшую сестренку. Она плакала навзрыд и рвалась из рук большущего испанца. Джек стремительно прыгнул на очередного врага, но его оглушили, и он упал на землю с глухим стуком. Его перевернули носком кованого сапога, и, перед тем как провалиться в небытие, Джек увидел лицо человека, которое ему было суждено запомнить на веки вечные и пронести, через все страдания ада.

Май 1699 года

— Смотри-ка, капитан, они подняли флаг с крестом св. Георга. Это похоже на проклятых испанцев. Они пытаются выдать себя за других.

Опустив свою подзорную трубу, капитан Джек Блэкстоун отвлекся от бригантины, танцевавшей перед ним на волнах с белыми барашками, и перевел взгляд на своего рулевого. Финеас Шарп стоял рядом с Джеком на шканцах «Морского ястреба» и возмущался. Джек, указав на красно-белый флаг, развевавшийся на кок-рее судна, которое они преследовали, хихикнул:

— Не нам их осуждать.

И он, и Фин прекрасно знали, что английский флаг их собственного судна также не был им вручен Британским Адмиралтейством.

— Кэп, что и говорить, совсем другой коленкор. Законы не для таких, как мы.

Фин скривился, когда произносил слово «законы», как будто оно само по себе жгло ему язык.

— Ты прав, — Джек облокотился локтями о полированные поручни. От жизни по законам он отказался много лет назад. Вернее, не отказался, а был вынужден это сделать. Он глубоко вдохнул соленый воздух.

— Но знаешь, на том судне настоящие, их собственные цвета.

— Оно английское? — в голосе Фина явно сквозило недоверие.

— Ну да, — Джек оттолкнулся от поручней.

— Но… — Фин поспешил за своим капитаном к трапу, ведущему на главную палубу. Там царила обычная суматоха: команда подкатывала пушки к планширу, готовила запасные ядра, заглушая шум ветра, трепавшего паруса.

Финеас догнал капитана у грот-мачты.

— Но если судно английское, то почему…

— Законы не для нас. Разве не ты это сказал?

— Ну я, капитан, но это же другое. Не то чтобы меня это трогало, я не возражаю, капитан, ведь я бился и с англичанами, но ты же сам…

— …запретил охотиться на них, — закончил за него Джек, проведя загорелой рукой по своим золотым волосам. Финеас имел полное право удивляться. С того момента как Джек стал капитаном «Морского ястреба», он твердо стоял на том, чтобы ни под каким видом не нападать на английские суда. Они с улюлюканьем охотились за испанскими галеонами. Французские каперы [1]были желанной добычей их пушек, но англичане — никогда! До сегодняшнего дня. Джек сверху вниз посмотрел на своего рулевого. Несмотря на свой ужасающий вид, загорелое до черноты лицо и грубый голос, Фин обладал нежной душой и верным сердцем, особенно когда это касалось Джека. Эта привязанность возникла давно, одиннадцать лет назад, когда Джек, напуганный и одинокий, впервые вступил на палубу «Морского ястреба».