Сабрина Джеффрис - Загадочный виконт

Сайсели с горящими глазами наклонилась к ее уху:

— Можешь смеяться, но мне рассказывали, что он и вправду сажает женщин на цепь и проделывает с ними ужасные вещи!

Регина закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— И что же это за ужасные вещи?

— Регина! — побагровела Сайсели.

— Шучу, дорогая. — Но мысль о том, какие ужасные вещи способен проделать виконт с женщиной, вызвала в ее труди странный трепет…

Закрыв глаза, она живо представила себе эту сцену — лежащую перед ним беспомощную женщину… его голодный взгляд, жадно блуждающий по обнаженному телу… огромные руки, ласкающие ее… и наконец крик блаженства, сорвавшийся с уст прекрасной пленницы…

Она коротко фыркнула. Блаженства, ха! С чего она вообще вбила себе в голову, что можно проделывать подобное с наслаждением?! Да еще с этим надменным нахалом? Вздор! Похоже, у них с Сайсели просто не в меру разгулялось воображение.

— Наверное, тебе не стоит читать в таких количествах газеты, где печатаются светские сплетни, — буркнула она, обращаясь к кузине. — От них появляются очень странные мысли. — «И не только у тебя», — хмуро добавила она про себя.

Сайсели обиженно поджала губы:

— Но я читаю их, только чтобы ты была в курсе светских событий!

Регина тут же раскаялась.

— Знаю, дорогая. И ценю твою жертву. Что бы я без тебя делала?

Похоже, ей удалось-таки умилостивить Сайсели, потому что обиженно поджатые губы ее кузины дрогнули и она робко улыбнулась.

На самом деле Регина ничуть не покривила душой. Если бы не Сайсели, в свете моментально узнали бы, что у дочки герцога мозги набекрень — ведь она так и не выучилась читать. Ее жалели бы… впрочем, и Саймона тоже. Асами шушукались бы за спиной Саймона и Регины, перемывая косточки герцогским отпрыскам с «гнилой» кровью…

Слава Богу, что в свете никому не известна ее тайна!

Благослови Бог Сайсели и ее сообразительность! Обнаружив, что происходит с Региной, она с самого начала скрывала ее увечье ото всех, даже от родителей девочки. Ведь Сайсели уже тогда догадалась о том, на что у самой Регины ушли годы.: герцогиня требует, чтобы все ее дети были совершенством. Да, фамильная гордость поистине страшная вещь…

К счастью, требования герцогини к ее единственной дочери явно имели в виду ее будущие успехи в свете. Поэтому, убедившись, что Регина научилась играть на арфе и премило петь, ее мать совершенно успокоилась и жила счастливо до самой своей кончины, которая случилась незадолго до светского дебюта Регины.

Сама Регина не слишком убивалась, что не может читать. Она часто ездила в театр, а верная Сайсели читала ей вслух газеты. И если ей когда-то и бывало обидно, что она молчит, когда другие люди вокруг нее с жаром обсуждают нашумевшую поэму, — Сайсели терпеть не могла поэзию, поэтому никогда ее не читала, — то ненадолго. В конце концов, тут уж ничего не поделаешь, так что толку переживать, со свойственной ей рассудительностью думала она.

Однако это было чертовски неловко и с каждым днем становилось все неудобнее. Не говоря уже о той заботе, которая легла на плечи Сайсели. Не стоит забывать, что она была почти вдвое старше Регины и глаза ее видели уже не так зорко, как в молодости. Сайсели никогда не отличалась крепким здоровьем, а в последний год оно резко ухудшилось. И роль компаньонки молоденькой кузины становилась ей уже явно не по силам.

— Какой он, этот виконт? — полюбопытствовала она. — Действительно такой страшный, как о нем говорят?

— Вовсе нет. — К чему раньше времени пугать Сайсели?

— Я слышала, он был очень красив до того происшествия. Регина навострила ушки.

— Ты имеешь в виду, после которого у него остался этот жуткий шрам на лице?

— Ну, так по крайней мере его мать рассказывала твоей.

— А что за происшествие?

Сухонькие пальцы Сайсели беспокойно задвигались.

— Леди Дрейкер не особенно вдавалась в детали, но я так поняла, что это случилось вскоре после того, как умер его отец и виконт вступил в права наследства. Он ехал верхом. Вероятно, молодой человек был слишком опечален, чтобы смотреть, куда он скачет, поэтому лошадь споткнулась и сбросила его. Впрочем, точно никто ничего не знает.

Регина попыталась представить себе погруженного в скорбь виконта… но это как-то не вязалось с тем впечатлением, которое сложилось у нее об этом человеке. Куда вероятнее было представить, что этим шрамом его наградил кто-то, кому не понравилась манера виконта обращаться с гостями.

Некоторое время они ехали молча.

— Жаль, что так вышло, — пробормотала Сайсели. — Этот шрам, наверное, сильно изуродовал ему лицо.

— Да нет, не очень, — не подумав, выпалила Регина. В глазах ее кузины вспыхнуло любопытство.

— Так он по-прежнему красив?

— Н-не совсем… — Красивый? Нет… скорее таинственный… и весьма интригующий.

А вот назвать его красивым, с этой бородищей!.. Вот если бы его побрить, а заодно заставить одеться, как положено джентльмену, а не в эти пыльные тряпки…

— Ну, разве так уж важно, как он выглядит? — с принужденной улыбкой пробормотала она». — Мне ведь недолго терпеть его донжуанство — только пока Саймон ухаживает за Луизой. — Донжуанство?! — пискнула Сайсели. — Так он собирается приударить за тобой?!

Вот черт! Проговорилась-таки!

— Ну… что-то вроде этого…

Откуда-то с дороги раздался крик, и экипаж остановился так резко, что Регину с размаху швырнуло на кузину.

— Что за… — досадливо проворчала она, спрыгнув с колен ошеломленной Сайсели.

— Ваша светлость, с вами все в порядке? — встревожено спросил кучер. — Вам нужна…

— Нет, это мне нужна моя сестра! — прорычал снаружи голос, который Регина мгновенно узнала. С губ ее сорвался стон. Дверца распахнулась, и перед Региной предстал именно тот человек, которого ей сейчас меньше всего хотелось увидеть.

Ее собственный брат.

Саймон молча разглядывал сестру. Светлые волосы его были взлохмачены, синие глаза гневно сверкали.

— Ну, на этот раз, сестричка, ты зашла слишком далеко! — Вскочив в экипаж, он плюхнулся на скамейку возле Сайсели и велел кучеру трогать.

Скрипя и подпрыгивая, коляска помчалась по дороге. Скосив глаза, Регина разглядела экипаж брата с его ливрейным лакеем на запятках и ахнула. Силы небесные, Саймон помчался разыскивать ее в фаэтоне, что участвовал в скачках с его высочеством!

Это могло означать только одно — ее ждут неприятности. Поэтому Регина постаралась перехватить инициативу.

— Как мило с твоей стороны встретить нас, Саймон! — проворковала она. — Но, право же, тебе не стоило так беспокоиться…

— Не заговаривай мне зубы! — прорычал он. — Ты отлично знаешь, что тебе незачем было ездить в Каслмейн!

— Разве это так дурно — съездить с визитом к брату моей подруги?