Элоиза Джеймс - Супруг для леди

– Ты так ничего и не понял, да?

– И скорее всего никогда не пойму. Не знаю, почему тебя так осчастливил тот факт, что я едва не прикончил соседа.

– Ты сказал, что ради меня обрек бы себя на муки вечные, – сказала она.

– Это не повод, чтоб отметить меня знаком почета.

– Только не для меня, – с болью в голосе сказала она. – Никто прежде не ценил меня так высоко, Эван.

– Мне кажется, я никогда и никого не любил так, как тебя. О, я люблю Грегори, и Роузи, и бабулю, но… – Он замялся.

– Все потому, что твои родители погибли, – докончила за него Аннабел. Она улыбнулась сквозь слезы. – Помнишь, как ты сказал мне, что богатство было тебе безразлично и поэтому ты продолжал приумножать его?

– Но мне небезразлично, потеряю я тебя или нет, – сказал он неожиданно охрипшим голосом. – Я скорее умру, чем отпущу тебя.

– Если ты… – Она сглотнула и снова подняла на него взгляд. – Я не знаю, как выразить это словами.

В глазах его тоже виднелось нечто очень похожее на слезы.

– В таком случае, согласна ли ты беречь мою душу, Аннабел Эссекс? – спросил он, и она никогда не слышала, чтобы шотландская картавость так сильно сквозила в его речи.

– О да, – прошептала она. – Да, да, согласна, Эван Поули. А ты согласен беречь мою?

– Почту за честь, любимая, – прошептал он.

Когда в тот вечер будущая графиня Ардмор появилась в дверях огромного северного бального зала, все ахнули. Мисс Аннабел Эссекс была чрезвычайно изящна – от мысков усыпанных драгоценными камнями туфелек до безупречных блестящих локонов. Леди Магуайр отвернулась, насупив брови, а у ее дочери Мэри навернулись на глаза слезы.

– Ты только погляди на это платье, ма, – сказала она, вцепившись в руку своей родительницы. – Немудрено, что Ардмор не захотел взять в жены меня.

– Оно французское, – фыркнув, ответила ее маменька. И прибавила, круто переменив мнение, которого держалась последние три года: – В конце концов, Ардмор не такой уж завидный жених, если взять всех этих монахов и сумасшедшую дамочку в доме. – Она кивнула в сторону пухлого, довольно низкорослого юного лорда, который вытянулся на цыпочках, пытаясь хоть одним глазком взглянуть на будущую графиню. – Молодой Бакстон будет для тебя хорошей партией.

Мисс Мэри надула губки.

– У Бакстона нет замка, и он толстый. Кроме того… – Она проследила взглядом за лордом Ардмором, который двинулся через всю комнату, чтобы поприветствовать свою нареченную. Он смотрел на мисс Эссекс так, будто никогда прежде не видел женщины. – Бакстон никогда не будет так на меня смотреть. Быть может, появление жареной индейки он и встретит с таким же энтузиазмом, но жену – никогда.

Итак, взгляд леди Магуайр тоже устремился в противоположный конец комнаты. Минуту спустя она медленно кивнула, словно вспомнив что-то из очень далекого прошлого.

– Сегодня здесь собрались все сливки высшего общества Шотландии, Мэри. Оглядись вокруг и найди кого-нибудь, кто будет смотреть на тебя точно так же. Ты красивая юная леди, и не забывай об этом!

Но Мэри наблюдала за тем, как Ардмор и мисс Эссекс танцуют вместе и как она смеется, глядя на него.

– Ma! – пискнула Мэри. – Посмотри на это! Ее маменька посмотрела.

– Что за манеры! – презрительно фыркнула она. – Отродясь не видела ничего подобного!

– Он поцеловал ее прямо на глазах у всех нас! – воскликнула Мэри, охваченная благоговейным ужасом.

В другом конце бального зала Имоджин притянула к себе свою маленькую сестренку и обняла ее.

– Ты видела это? – прошептала она. – Ты это видела?

– Конечно, видела, – ответила Джоузи. – Полагаю, это означает, что твой план сработал, а мой – нет. – Голос ее был немного сердитым.

– У меня не было никакого плана, – лучась счастьем, промолвила Имоджин. Эван все кружил и кружил Аннабел в танце, в то время как все остальные смотрели на них. Он являл собой яркий пример влюбленного мужчины. – План был у леди Ардмор.

– Правда? Отличная, должно быть, была стратегия. Я обязана выспросить у нее подробности, – сказала Джоузи. —Для моего исследования влюбленных мужчин.

Прошло много часов, прежде чем Эван смог остаться с Аннабел наедине. Похоже, ей пришлось перетанцевать с каждым приглашенным шотландцем. Он то и дело терял ее из виду, и ему приходилось искать ее, дабы удостовериться, что ее не лапает спьяну какой-нибудь чересчур восторженный представитель клана. В один из таких моментов, когда он стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за тем, как танцует Аннабел, его обнаружил отец Армальяк.

– Ты, похоже, подсчитываешь выпавшие на твою долю блага, – сказал он со своей мягкой улыбкой.

– Их так много, что сразу и не сосчитать, – ответил он. – Роузи сказала что-нибудь еще?

– Нет. Сомневаюсь, что она когда-нибудь станет очень разговорчивой. Но пока она довольствуется и теми немногими словами, какие употребляет, и думаю, что хоть молодому Крогану и не повезло, для Роузи та встреча в лесу была чудесным событием. Она постояла за себя (или так она считает) и вновь обрела дар речи. Вот уж воистину благо.

Эван снова наблюдал за Аннабел.

Отец Армальяк улыбнулся.

– Страшно любить кого-то после такой огромной утраты, какую понес ты, – промолвил он.

Эван повернул голову и удивленно посмотрел на него.

– Так… так сказала Аннабел.

Улыбка отца Армальяка превратилась в ухмылку.

– В таком случае разве я не мудрейший человек в Шотландии? Ведь это я послал тебя в Лондон.

Внезапно Эван притянул маленького монаха к себе и стиснул его в крепких объятиях.

– Да, – сказал он. – Конечно, мудрейший. Наконец… наконец Эван ухитрился увести Аннабел в свой личный кабинет и удобно расположил ее на диванчике перед камином.

Разумеется, первым делом он поцеловал ее. И она закрыла глаза и упала в его объятия в той восторженно-покорной манере, которую он так любил. Теперь это было ему очевидно. Он полюбил Аннабел в ту минуту, когда увидел, как она рассматривает те огромные статуи египетских богов с озадаченным, умным и совершенно обворожительным видом.

Поэтому он приподнял ее подбородок и едва заметно коснулся ее губ своими.

– Открой глаза, Аннабел.

Она открыла их, охваченная истомой от усталости, желания и любви к нему, которую теперь он так ясно читал на ее лице.

– Я люблю тебя, – сказал он охрипшим от волнения голосом.

Она улыбнулась ему, и совершенно неожиданно в глазах ее заблестели слезы.

– О, Эван, я совсем не понимала этого все то время, покуда волновалась о деньгах и планировала найти мужа, который будет меня желать…

Он открыл было рот, но она покачала головой.

– Именно к этому все и сводилось. Я полагала, что буду чувствовать себя в безопасности, если просто смогу каждый день носить шелк. – Она запечатлела на его щеке поцелуй. – Я понятия не имела, что единственная ценность, которая имеет значение, это любовь. Ты не целовал меня уже много часов, – прошептала она с болью в голосе. – Я не чувствую себя в безопасности.