Элоиза Джеймс - Влюбленная герцогиня

К ним подошел маркиз Боннингтон и поклонился. Тут с противоположного конца зала донеслись звуки настраиваемых инструментов, и лицо Каролы сразу просветлело.

— Интересно, где Невил?

— Он здесь, — ответил Себастьян, указав на чрезмерно модного джентльмена, пробиравшегося сквозь толпу. У него были светлые волосы и голубые глаза щеголя-купидона.

— Вы должны простить меня! — вскричал он. — Ваша светлость, лорд Боннингтон, моя прелестная леди Перуинкл. Я сегодня очень небрежно одет. Неряха, вот кто я такой!

Джина улыбнулась. Невозможно было устоять перед радостной улыбкой Невила.

— Мне скучно. Потанцуем? — спросила Карола, беря джентльмена под руку.

— Ваше желание для меня закон! По-моему, леди Троубридж решила открыть собрание полонезом.

— Замечательно! — Теперь Карола сияла от счастья.

— Извините нас, ваша светлость, лорд Боннингтон, но леди Перуинкл будет огорчена, если мы с ней не окажемся в первых рядах.

Подруги ужинали за одним столом, и Джина призналась себе, что Берни Бардетт, хотя и необыкновенно скучен, обладает на удивление привлекательной внешностью.

— У него прекрасные волосы, ты не находишь? — прошептала Эсма, когда джентльмены отправились за едой. Озорной смех оживил ее лицо. — Они мягкие как шелк!

— Эсма! Говори потише!

— А если бы ты почувствовала его руку, — беззаботно продолжала подруга. — Вечером мы оказались наедине, и, представь, он — сплошные мускулы! Хотя самое великолепное у него — это профиль.

— Красота не главное качество для мужчины, — строго ответила Джина.

— Твой Себастьян тоже красавец, — заметила Эсма.

— Но я люблю его не за это. — Джина не удержалась от улыбки.

— Разве? — насмешливо спросила подруга.

— Себастьян будет превосходным отцом благодаря своему характеру, а не красивому профилю.

Ее слова, казалось, удивили Эсму и повергли в задумчивое молчание. Джина вздохнула. Они с Себастьяном никогда не оставались наедине… он слишком заботился о ее репутации, чтобы позволить такие вещи, и она понятия не имела, мускулистая ли у него рука. Она сделала глоток, задумчиво наблюдая за пузырьками в бокале с шампанским. Почему бы ее жениху не ослабить свое постоянное руководство ею? Она же не молоденькая неопытная девушка, только что покинувшая детскую.

— Спасибо, — ответила Джина слуге, предложившему новый бокал шампанского.

Маркиз, который вернулся в этот момент к столу, нахмурился.

— Будь осторожна, дорогая. Твой… — Эсма сделала многозначительную паузу. — Твой опекун следит за каждым глотком.

— Я лишь намеревался указать, — начал Боннингтон.

— Что такое поведение абсолютно не к лицу порядочной леди, — закончила Эсма, подражая его высокомерному тону. Воинственно настроенная Джина подняла бокал.

— Когда вы станете моим мужем, лорд Боннингтон, то сможете вообще запретить в нашем доме шампанское.

Маркиз бросил на Эсму уничтожающий взгляд, но почел за лучшее промолчать, а Джина встала, решив заставить своего жениха нарушить еще несколько святых установок.

— О Боже, я думаю, вы правы, — сладким голосом произнесла она. — Я позволила себе выпить немного больше, чем следовало, и хочу на воздух. Здесь слишком душно!

Боннингтон поднялся вместе с ней, и она, поймав взгляд Эсмы, улыбнулась.

— Продолжайте без нас, — сказала Джина. — Не знаю, когда мы вернемся. Меня страшно угнетает… духота!

Карола подавила улыбку, Эсма расхохоталась, а Берни в замешательстве оглянулся и спросил:

— Что? Что такое?

Они спустились по лестнице в большую гостиную, оттуда вышли через открытые французские двери в сад. И едва достигли выложенной дорожки, Боннингтон сразу остановился, но Джина потянула его за руку.

— Давай погуляем, Себастьян, — нежно предложила она.

Маркиз высвободил руку и взглянул на спутницу. Джина испугалась, увидев, что его рот превратился в сжатую линию. Это все из-за Эсмы, которая довела Себастьяна до белого каления своими ехидными высказываниями.

— Не знаю, чего ты добиваешься, — холодно произнес он, — но я очень не люблю быть объектом насмешек.

— Мы не смеялись над тобой, — запротестовала Джина.

— Нет смеялись! И ты, и леди Перуинкл, и эта проститутка Эсма Роулингс!

— Не смей так ее называть!

— Разговор начистоту иногда бывает полезным, Джина. Твои подруги хуже самых отъявленных кокеток, каких можно встретить среди знати.

Джина закусила губу.

— Себастьян, а тебе не кажется, что ты не в меру суров?

— Ты хочешь сказать мелочен? Ты, очевидно, жаловалась им на мой педантизм! Но смею тебе заметить, что в обществе людей с хорошими манерами я не считаюсь педантом. Только разумным человеком в противоположность распутникам.

— Я не жаловалась на тебя, — ответила Джина, подавив угрызения совести. — Просто мои подруги обладают прекрасным чувством юмора, вот и все.

— Прекрасным или развязным? Знаешь, многие люди вообще не желают признавать Эсму Роулингс.

— Что несправедливо, ведь так? — рассердилась она. — Это люди, которые раболепствуют перед ее ужасным мужем, а Эсму представляют лишь в черном свете, много хуже, чем она есть на самом деле.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что у нее с Берни Бардеттом нет интимных отношений.

— У нее с Бардеттом нет интимных отношений! — закричала Джина.

— Возможно, пока нет, — скривил губы Боннингтон. — Но он никуда не денется.

— Нет, Себастьян, не говори так об Эсме! Ты говоришь вещи…

— Какие? Которые ты не желаешь слышать?

— Да. Которые я не желаю слышать.

— Так все говорят, — решительно заявил маркиз. — Она — проститутка, ты сама это знаешь.

Побелев, Джина пристально посмотрела на жениха.

— Значит, я тоже проститутка! — выпалила она. — Потому что мой муж сбежал и бросил меня, как поступил с Эсмой и ее супруг. Я флиртую с тобой, как и Эсма с Бардеттом.

— Совершенно разные вещи, — поморщился Боннингтон. — Она соединяется с друзьями в постели, а ты, моя дорогая, невинна.

— Она этого не делает, — вспыхнула Джина.

— Ну, возможно, не в постели, тогда в саду.

— Эсма не позволит мужчине…

— Красивые сказки, — с презрением ответил Себастьян.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-то говорил, что он ее любовник?

— Джентльмены не болтают о женщине, с которой спят!

— Прекрати! Немедленно прекрати. Ты не имеешь права говорить подобные вещи.

Глубоко вздохнув, Боннингтон огляделся, но, к счастью, никто не последовал за ними на террасу.

— Может, вернемся в дом, ваша светлость? — Он подал ей руку.

Однако Джина медлила.

— Я не люблю злиться на тебя.

И что он должен был ей ответить на это? Она подошла ближе.

— Я бы хотела немного прогуляться.

— Знаешь, после вчерашнего я поклялся не совершать с тобой никаких прогулок.