Элоиза Джеймс - Во власти наслаждения

Наконец-то, подумал Алекс, ускоряя шаги. Оттолкнув руку лакея, он сел в карету.

Но и в карете никого не оказалось, и, прежде чем он это понял, дверца закрылась, и лошади тронулись. Алексу стало не по себе.

Они ехали недолго, минут двадцать. Для Алекса была приготовлена корзина со снедью, и он воспользовался ею. Но даже бокал великолепного шампанского не вернул ему хорошего расположения духа. Где его жена? Какое удовольствие пить шампанское в одиночестве? Он представил, как она сидит в карете напротив него, и его глаза потемнели. Затем он хищно улыбнулся: он отомстит за этот день рождения, проведенный в одиночестве! Домой ведь она должна будет ехать вместе с ним…

К тому времени, когда карета остановилась, Алекс уже не сердился. Выпив почти целую бутылку шампанского, он даже повеселел.

Алекс распахнул дверцу, спрыгнул на землю и оказался лицом к лицу с Китингом. Быстро оглянувшись, он увидел, что они остановились на ухоженной аллее, ведущей к загородному дому.

— Китинг!

— Милорд, — тихо ответил слуга.

Похоже, он только что слез с козел: щеки и нос его покраснели от холода.

— Господи, что ты тут делаешь? И где мы?

Китинг замялся, в руках он держал кусок черной материи.

— Милорд, я должен попросить вас повернуться спиной, — ответил он.

Алеке увидел материю и перевел взгляд на смущенного слугу. Шарлотта затянула эту шутку с маскарадом. Пожав плечами, он повернулся и позволил плотно завязать себе глаза.

Китинг вновь усадил его в карету, и они поехали по направлению к дому — так по крайней мере показалось Алексу. Все это начинало раздражать его. Если жена хотела, чтобы у него были завязаны глаза… или чтобы он был связан, то почему бы ей не сделать это самой? Зачем понадобилась канитель с участием слуг?

Карета остановилась, и Китинг взял его под локоть. Алекс стряхнул с себя его руку и самостоятельно вышел из кареты. Странно, но, судя по шуму, они приехали на званый вечер: он слышал пронзительный женский смех и звуки игры небольшого оркестра.

— Милорд, — тихо произнес Китинг.

На этот раз Алекс разрешил взять себя под локоть и повести наверх по ступенькам, как ему показалось, в зал, полный людей. Алекс услышал, как гостей очень заинтересовал человек с завязанными глазами. Но он невольно обратил внимание и на довольно странный выговор собравшихся: здесь явно находились не одни только дворяне! Алекс уже готов был сорвать повязку и потребовать объяснений, когда Китинг остановил его, сказав:

— Осторожно, милорд. Вы стоите перед лестницей.

Затем повязка ослабла и упала с его глаз. Алекс стоял наверху мраморной лестницы, перед ним был бальный зал, заполненный танцующими. В зале было жарко, и жару усиливал острый запах сальных свечей и разгоряченных танцоров. Он с удивлением огляделся. В нем пробудились давно забытые воспоминания. Кажется, он уже был здесь раньше.

В зале пышные юбки боролись за место с потрепанными туниками. Некоторые женщины прятали лица под маленькими масками, но большинство отдавало предпочтение толстому слою грима. Алекс нахмурился: где, черт побери, он оказался?

Зеркальные окна завешены потертым бордовым бархатом… Конечно! Это же Стюарт-Холл… и, должно быть, бал проституток. Субботний бал проституток — ведь сегодня же суббота, вспомнил пораженный Алекс.

Он поднял глаза и застыл на месте. Она была там. Рядом со статуей Нарцисса стояла стройная женщина, одетая в черное домино. Напудренные волосы были улажены в высокую прическу. Алекс обошел группу бурно веселящихся гостей и спустился в зал. Он шел сквозь толпу танцующих, задевая зеленым домино напудренные плечи и пышные оборки «ночных бабочек». Но он не смотрел по сторонам. Он не мог оторвать взгляд от своей жены.

Шарлотта же чувствовала, что ждала этой минуты всю жизнь: вот он, ее любимый «лакей», с серебрящимися волосами, в зеленом домино, стоит там, на лестнице. Но на этот раз он искал ее. И когда их взгляды встретились, в них была такая нежность и страсть, что она задрожала и схватилась за холодную руку каменного Нарцисса.

И тут же улыбнулась: Алекс уверенно шел к ней через зал — словно не существовало всех этих проституток, торговцев, слуг и прочих. Никто при всем желании не смог бы принять его за лакея, глядя на его врожденную надменность и спокойную грацию. Даже старый плащ он нес с непринужденностью, свойственной благородному происхождению и благородному уму.

Прошла вечность, и он подошел к ней.

Ее волосы были напудрены, а кожа отличалась настолько ослепительной белизной, что заставляла предполагать, что у ее обладательницы рыжие волосы. В черном домино она пряталась в тени статуи. Она была сама собой — «девушкой из сада» и… Шарлоттой.

Не теряя ни минуты, Алекс накрыл ее своим зеленым домино и принялся целоватв с такой страстью, с такой любовью и так властно, что у Шарлотты подогнулись колени, и она была вынуждена прижаться к нему, чтобы не упасть. Она просунула руки под его черный фрак и, поглаживая чуть шероховатую батистовую рубашку, ощущала твердые мускулы его спины.

Алекс взглянул на нее из-под черных ресниц.

— Я должен убить тебя за эту шутку, — хриплым от волнения голосом произнес он. — Или я должен убить себя за то, что так долго был безнадежным идиотом!

Шарлотта, прижимаясь к его груди, улыбнулась:

— С днем рождения, любовь моя.

— Лиса! — Алекс снова наклонился к ней.

Едва ли кто из танцоров, веселившихся на популярном балу проституток, обратил внимание, как один из гостей прошел через зал и направился к лестнице, держа на руках женщину. А то, что эта пара села в карету и человек в зеленом домино посадил свою любовь к себе на колени, тем более никого не удивило. Лишь гораздо позже, ночью (или, скорее, уже утром), граф и графиня Шеффилд и Даунз нашли время и силы обсудить подарок, полученный графом в день его рождения.

— Видишь ли, — сказал Алекс, прижимая голову Шарлотты к своему плечу, чтобы можно было чередовать слова и поцелуи, — я знал, что ты похожа на Марию, но мне не хотелось об этом думать. Моя ошибка состояла в том, что я никогда не задумывался, что женился на Марии из-за ее сходства с «девушкой из сада». А это значило, что и ты похожа на нее… А следовательно, ты и была той девушкой… — Полный отвращения к себе, он поморщился. — Я идиот, дорогая. Ты вышла замуж за идиота.

Шарлотта, поднеся руку Алекса к губам, поцеловала его ладонь, скрыв таким образом свою неотразимую улыбку.

— К счастью, мне всегда нравились дураки, — поддразнила она мужа, не отнимая губ от его ладони.

— Я идиот, олух! — настойчиво продолжал Алекс. — Было много случаев, когда мне следовало понять. Помнишь, когда в желтой гостиной я просил выйти за меня, а потом до тебя дотронулся?