Саманта Джеймс - Идеальный жених

– Это хорошо, что вы не оставили надежды бедняге Уолтеру, – примирительно заметил он. – С вашим-то язычком... просто страшно подумать, что бы от него осталось. Но не расстраивайтесь. Хочу вас утешить – во мне вы найдете достойного противника.

Она прищурилась.

– Что вы имеете в виду, хотела бы я знать? И к чему эта идиотская ухмылка – как будто вам известно то, о чем не знаю я?

«Горячо!» – мелькнуло у него в голове.

– Сам не знаю, – ответил Джастин. – Не обращайте внимания.

– Непременно, – пообещала она. – А теперь... не хотите извиниться зато, что шпионили за мной, сэр?

– Я не шпионил. По-моему, мы с вами уже это обсудили.

– Нет. Впрочем... будет об этом. Могу ли я по крайней мере рассчитывать, что вы не станете обсуждать с кем-то то, чему стали свидетелем?

– А почему бы и нет, собственно говоря?

– Потому что терпеть не могу сплетни. Вот почему.

Джастин вскинул брови:

– Но ведь это только подтвердит вашу репутацию Недотроги! Уж не хотите ли вы сказать, что вам это неприятно?

– Именно, – сердито проворчала Арабелла. – Ей-богу, если кто-то еще хоть раз назовет меня этим идиотским прозвищем, я закричу!

Губы Джастина дрогнули.

– Это уж точно положит конец сплетням, – с иронией бросил он.

Взгляды их встретились.

– Так могу я рассчитывать на вашу скромность? – повторила Арабелла.

– Можете... но, конечно, не даром, – ответил Джастин.

– И чего же вы хотите?

«Поцелуй». Это слово едва не сорвалось с его уст, но в самую последнюю минуту Джастин, опомнившись, успел прикусить язык. Он вдруг с неудовольствием заметил, что эта мысль привела его в возбуждение. «Поцелуй с мисс Арабеллой Темплтон... Идиот, нашел о чем мечтать! Какой вздор!» Удивительно, что такое вообще пришло ему в голову, учитывая, что она была самой неприятной особой женского пола, какую он мог иметь несчастье встретить! Однако чем черт не шутит... внезапно эта идея показалась ему не столь уж абсурдной. И в некотором роде заманчивой.

Взгляд Джастина остановился на губах Арабеллы. Этот рот самой природой был создан для того, чтобы смеяться, внезапно пришло ему в голову. Ее губы были предназначены для того, чтобы доставить мужчине наслаждение, – розовые, пухлые и такие же восхитительные, как и она сама. Мысленно он снова отметил, с каким безупречным вкусом она выбрала платье, – по контрасту с его бледно-желтым цветом ее кожа отливала перламутром.

Мысль о том, чтобы поцеловать ее, внезапно показалась... да простит его Бог! – по меньшей мере соблазнительной. А тут она, словно подслушав его мысли, вдруг придвинулась к нему. И это еще больше осложнило ситуацию. Впрочем, как и тот взгляд, которым она смотрела на него. Арабелла внимательно разглядывала его, видимо, ожидая, что он скажет, – губы ее чуть приоткрылись, позволив ему заметить ровные маленькие зубки. Господи, промелькнуло у него в голове, вот бы узнать, какова она на вкус!

– Вы не ответили мне, милорд. И не ответите?

Испорченный... он совсем забыл об этом. Выходит, он действительно порочен... иначе как он мог даже мечтать о таком?!

За их спиной вновь заиграла музыка. Джастин поднял брови.

– Подарите мне танец, и я подумаю о вашей просьбе. Вот и все, что он смог сказать.

И, не дожидаясь ответа, увлек Арабеллу в зал.

Он закружил ее в танце, и это случилось так неожиданно для нее, что Арабелла ухватилась за его плечо.

– Джастин! – вскрикнула она. Вероятно, это вышло от испуга. Внезапно его осенило, что она назвала его по имени в первый раз. – Что вы делаете?!

– По-моему, это очевидно. Танцую.

Они, кружась, пронеслись мимо обеих мисс Уилмингтон – Абигайль и Люсинды, проводивших их изумленными взглядами. Джастин, заметив это, учтиво наклонил голову, сопроводив поклон коварной усмешкой. Абигайль, прикрыв лицо веером, что-то пробормотала, а Люсинда, вскинув к глазам лорнет, не смущаясь, таращила на него глаза.

Арабелла выразительно поджала губы.

– Вам кто-нибудь говорил, милорд, что это верх неучтивости – танцевать с одной женщиной и при этом строить глазки другой?

– Боже правый, неужели вы ревнуете?!

– Черта с два! – выпалила она.

Откинув голову, Джастин расхохотался.

– Арабелла, вы просто восхитительны!

Конечно, он так не думает. На самом деле он имеет в виду совсем другое.

– Знаете, я ведь еще не простила вас! – упрямо заявил а она.

– За что?

Она стиснула зубы.

Он выразительно изогнул одну бровь:

– Моя дорогая, что-то не так? Откуда столько желчи? Неужели в соусе, который подавали к ужину, было слишком много базилика? Нет? Ну, тогда успокойтесь. Насколько я помню, его вообще там не было.

Арабелла закусила губу, борясь с желанием завопить во всю мочь.

– Намереваетесь мне отомстить, да? – понизив голос до едва слышного шепота, пробормотала она. – За ту шутку, которую я сыграла с вами, когда была еще совсем ребенком?

– Бой Бог, какая подозрительность! С чего вам вообще пришло это в голову?

– Потому что самой мне казалось, что вы станете избегать меня, как чумы.

– С чего бы я стал вдруг избегать вас? Тогда вы, чего доброго, решили бы, что я вас боюсь.

– А вы, конечно, ничего не боитесь. И менее всего женщин.

Взгляды их скрестились. В его глазах внезапно блеснуло что-то...что-то такое, чего она не могла понять. Одно она знала точно: что бы это ни было, ему нельзя доверять.

– Вам обязательно так таращиться на меня? – учтиво осведомилась Арабелла.

– Простите, – ничуть не смутившись, усмехнулся он. – Я не хотел. Просто я как-то не сразу разглядел ваши веснушки.

Наверняка сравнивает ее с теми элегантными светскими львицами, с которыми до сих пор привык иметь дело. Никогда еще Арабелла так не ненавидела свои веснушки, как в эту минуту. Еще ребенком она яростно терла кожу мочалкой до тех пор, пока она не начинала саднить. Став постарше, она взяла себе за правило утром и вечером протирать кожу специальным лосьоном для сведения веснушек. Пустая трата сил и времени.

Она первая отвела глаза в сторону. И промолчала. Вот это действительно было странно. Арабелла не очень любила танцевать. И уж мысль о том, чтобы танцевать с ним, тем более не могла доставить ей удовольствие. С одной стороны, надо признаться откровенно, он был дьявольски красив. Как ни унизительно, его обаяние действовало и на нее. От него просто веяло искушением, противиться которому не могла ни одна женщина. Арабелла все время чувствовала его руку на своей талии, и кожа в этом месте у нее горела. А другая его рука, которой он сжимал ее пальцы, – большая, сильная, смуглая... Какое-то незнакомое доселе чувство вдруг шевельнулось у нее внутри.

Он снова закружил ее. Арабелла, вздрогнув от неожиданности, споткнулась и вцепилась в него, чтобы не упасть.