Саманта Джеймс - Идеальный жених

– Он ушел? – приглушенно пробормотала она, по-прежнему уткнувшись носом в его грудь. Ей было до сих пор страшно. Судорожно сведенными пальцами она цеплялась за его жилет.

Джастин молча кивнул. Сказать по правде, он был в такой ярости, что все плыло у него перед глазами. Арабелла, осмелившись наконец слегка поднять голову, заметила, как окаменела его челюсть.

– Почему у вас такое лицо? Я ни в чем не виновата! Это все он! Он попытался... попытался поцеловать меня!

Глаза Джастина потемнели. Нет, конечно, он не винил ее, при чем тут она? Выходит, он недооценил Макелроя, угрюмо подумал Джастин. Ему и в голову не могло прийти, что у того хватит духу запереться в комнате один на один с Арабеллой. Усевшись в последнем ряду кресел, он с нетерпением ждал возвращения Арабеллы. Джулианна начала петь, и тут ему вдруг пришло в голову, что Макелроя тоже не видно. Себастьян заметил, как Джастин сорвался с места, и незаметно последовал за братом. А потом... потом он увидел ее лицо, и дикий ужас овладел им...

Арабелла попыталась отодвинуться. Но Джастин ей не позволил. Его руки мягко, но твердо обхватили ее за плечи.

– Нет, я не виню вас, Арабелла. Выкиньте это из головы. – Почувствовав, что девушка вся дрожит, Джастин крепко прижал ее к себе, а потом принялся осторожно гладить ей спину, пока не ощутил, что напряжение понемногу спадает.

Приподняв кончиком пальца ее подбородок, он заставил ее взглянуть ему в глаза и заметил побледневшее от страха лицо. Потом осторожно погладил ее по щеке.

– Он сделал вам больно? – низким, хриплым голосом спросил Джастин.

Арабелла судорожно вздохнула, как будто всхлипнула. Потом покачала головой.

– Не смог... а может, не успел. – Арабелла виновато понурилась. – Я ударила его, а потом... – И она мучительно покраснела до ушей.

Джастин с облегчением заметил, что из ее голубых глаз понемногу ушел страх и они стали такими же ясными, как обычно. После ее слов уголки его губ поползли вверх. Он припомнил, как корчился от боли Макелрой, когда они с Себастьяном ворвались в комнату, и едва не рассмеялся. Что ж, может быть, в другой раз ублюдок подумает, прежде чем навязывать свое общество еще какой-нибудь женщине.

– Должен признаться, – сухо пробормотал он, – что начинаю понемногу понимать, почему вас прозвали Недотрогой.

Арабелла вспыхнула.

– О! – воскликнула она.– Нет, вы... вы просто невозможный человек! Неужели вы не можете ни к чему относиться серьезно?!

– Ш-ш-ш, Арабелла. Тише. Вы вели себя очень храбро. – Она потрясла головой и в растерянности уставилась на него. Взгляд у нее стал какой-то странный, и Джастин только тогда сообразил, что баюкает ее, как ребенка.

Она снова попыталась оттолкнуть его. На этот раз Джастин разжал руки и отодвинулся. Арабелла огляделась:

– Что это за комната?

– Моего отц... – Джастин вовремя спохватился. – Кабинет Себастьяна. – Он кашлянул. Это случилось почти на пороге, всего в двух шагах от...

Он попытался отогнать от себя воспоминания. Нет, он не станет оборачиваться, не станет смотреть... Достаточно с него и того, что ему придется пронести несколько дней в Терстон-Холле, где гнев и ярость до сих пор душили его. Одному Богу известно, каким страшным наказанием были для него эти дни, которые ему приходилось проводить в своем собственном аду! Господи, в отчаянии подумал он, неужели двенадцати лет мучений недостаточно для искупления вины?!

Нет... наверное, на это потребуется вся жизнь.

Лунный луч просочился в комнату сквозь высокие окна и крохотными серебристыми лужицами расплескался на полу. Тяжелые занавески не были задернуты. Арабелла подошла к окну. Джастин зажег несколько свечей, потом неохотно присоединился к ней.

– Арабелла... – окликнул он.

Она молчала, рассеянно комкая рукой тяжелую ткань бархатной шторы.

– Есть одна вещь, которую вы должны знать, – мрачно проговорил он. – То, что сделал сегодня Макелрой... в общем, это не просто так... Для этого была причина...

Ее глаза сверкнули.

– Да, знаю. Он негодяй.

– Дело не только в этом.

– А в чем же еще? Не... – Она осеклась, заметив, что Джастин медленно покачал головой.

– Помните бал у Беннингтонов? В тот же самый вечер в «Уайтсе» пятеро заключили пари. И пари это касалось вас. Макелрой был одним из них.

Арабелла не отрываясь смотрела ему в лицо.

– Что за пари?

Он заставил себя посмотреть ей в глаза.

– Помните, о чем я предупреждал вас в тот вечер на балу? Когда говорил о ваших поклонниках.

– Да, там тогда еще был Фицрой. И Брентвуд. И Драммонд, – тихо сказала она. Джастин почувствовал, как она постепенно начинает понимать. – Вы тогда сказали... что им нельзя доверять... никому из них, – Арабелла покраснела, потому что все, что им нужно... – Побагровев до слез, она замолчала.

– Ваша девственность, – тихо закончил он. – А пари заключалось в том, что тот, кто обесчестит Недотрогу, получит три тысячи фунтов.

Кровь разом отхлынула от ее лица. Арабелла побледнела до синевы. Глаза ее расширились.

– Вы хотите сказать...

– Да, – отрезал он.

В комнате повисла гробовая тишина. Потом она подняла на него глаза.

– Но я насчитала только четверых, – слабым голосом проговорила она. – А кто же пятый, Джастин? Кто он? Не поэтому ли вы приехали тогда на бал к Фартингейлам? Хотели полюбоваться на предмет пари? Своими глазами увидеть пресловутую Недотрогу? – Арабелла стояла, держась руками за стул. Она так крепко вцепилась в него, что даже костяшки пальцев побелели от напряжения. Вдруг голос ее стал холодным. – Так кто же пятый, Джастин? Вы? Я угадала?

У него на щеке задергался мускул. Во рту появился едкий привкус горечи. В душе вдруг стало темно и пусто. Что делать? Да... Нет. У него просто не поворачивался язык рассказать ей о еще одном пари – том самом глупом, поспешном пари с Гидеоном. Какой же он ублюдок! Он просто не мог этого сделать. Его тянуло к ней так, как никогда не тянуло ни к одной другой женщине. Джастин даже не предполагал, что такое возможно. Какая страшная ирония судьбы, угрюмо подумал он. Святая и грешник... не иначе, как небеса решили зло подшутить над ним, сведя с Арабеллой. Он должен ей рассказать... Но не может. Тогда она уж точно возненавидит его, а одна только мысль об этом была для него страшнее смерти.

Выходит, она была права. У него действительно нет ни стыда, ни совести. Потому что даже в такой момент он думает только о том, как бы выгородить себя.

– Нет, – наконец с трудом выдавил Джастин. – Это был Уильям Хардуэй.

– Уильям, значит... – Она помолчала. – Ну конечно. Он дважды заезжал к нам только на этой неделе.

Вскинув голову, Арабелла повернулась к нему спиной. Его глаза сузились.

– Арабелла?

– Да? – Голос ее звучал почти как обычно. Да и вообще надо признать, она держалась на удивление хорошо, особенно учитывая, что ей только что пришлось пережить. И о чем узнать, добавил про себя Джастин.