Роберта Джеллис - Канатная плясунья

Но если бы он не отвернулся от девушки так быстро, то заметил бы, как выражение сердитой ошеломленности сменилось бесконечным обожанием. Для Моргана и Ульрика она была лишь источником дохода. Ее номер с танцем на канате приносил больше всего денег, но оба они тем не менее готовы были продавать каждую ночь и ее тело, если бы смогли заставить Кэрис согласиться на это. Телор же не хотел выставлять ее напоказ даже похотливым взглядам.

Кэрис прекрасно понимала: он вел себя так потому, что сам хотел ее... но все равно его желание тоже было совсем другим. Морган и Ульрик тоже хотели ее, но они, в первую очередь, хотели заставить ее заниматься проституцией и только после этого использовали бы ее сами. А Телор не хотел делить ее ни с кем. Кэрис охватила приятная дрожь, она протянула руку и дотронулась до руки Телора, сжатой в кулак.

– Я думаю, что вполне могу сойти за слугу какого-нибудь торговца, – сказала она, с улыбкой глядя на недовольное лицо Телора. – И если ты прибавишь к стоимости того, что я должна вернуть за одежду, стоимость каната, я смогу его купить. Я надену свою лучшую одежду, спрячу под капюшон волосы и изменю лицо – я хорошо умею это делать. Потом я встречусь с Дери, переоденусь в старые брюки и простую рубашку, и мы вместе войдем в город. Никто не узнает, что я покупала канат, и я смогу танцевать в одежде мальчика. На канате имеет значение лишь мастерство и бесстрашие, и совершенно все равно, кто танцует, – мужчина или женщина.

Телор осторожно открыл глаза и искоса посмотрел на Кэрис. Он никак не мог поверить в реальность осуществления слов девушки и в веселый тон ее голоса. Но выражение лица Кэрис только подтвердило, что она, действительно, была довольна слишком резким протестом: в ее глазах то и дело вспыхивали золотые искорки от лучей заходящего солнца, проникших сквозь ветви дерева, где они сидели, а на губах играла улыбка, в которой не было и тени насмешки. Когда Телор понял, что и самой Кэрис не слишком хочется танцевать, он очень этому обрадовался; несмотря на боль и слабость его охватило приятное тепло, так как чувствовал, что Кэрис поняла его ревность.

Телор попытался подавить охватившее его желание, вновь сравнивая Кэрис с сестрами, но на этот раз она была на голову выше их. Кэрис отличалась от них не только тем, что могла хладнокровно всадить нож в глаз разбойнику. Там, где бы его сестры надули бы губки и презрительно фыркнули, услышав что-нибудь неприятное в свой адрес, пусть и надуманное, и провели бы так целые часы, стараясь использовать в своих личных целях любое проявление слабости мужчины, Кэрис же... В этот момент Телор решительно отогнал от себя эти мысли, понимая, что они могут стать еще более опасными, чем его желание. Он твердо сказал себе: Кэрис так довольна и рассудительна только потому, что он предложил ей то, чего она хотела сама, а не от того, что нрав у нее более мягкий и добрый, чем у других женщин.

– Согласен ли ты хоть на это? – спросил Дери раздраженно, не подозревая, что Телор погружен в собственные размышления. – Если нет, мы будем вынуждены либо отправиться на охоту, либо умереть с голоду.

– Оставь его в покое, – мягко сказала Кэрис. – Сейчас вообще глупо говорить о подобных вещах. Пока не стемнело, мы должны закончить все дела. А завтра, я надеюсь, нам удастся решить, что делать дальше.

Умирать с голоду им не пришлось. Порывшись в своих седельных сумках, Телор обнаружил кусок засохшего сыра, а Кэрис нашла съедобные корешки и горсточку молодых перышек дикого лука. Все это они съели с ломтем черствого хлеба. Для Кэрис это был лучший ужин за последние годы, и она, довольная, сидела, укутавшись в плащ Дери, потому что Телор лежал на ее одеяле, и наблюдала, как в сгущающихся сумерках у ручья то и дело вспыхивают яркие звездочки светлячков. Она весело мурлыкала мелодию старой народной песни «Лето пришло». Мужчины молча смотрели на девушку, но она этого не замечала, задумавшись о чем-то своем. Вскоре Дери помог Телору лечь, потом проверил животных и отошел к дороге, сказав, что посидит там немного. Нужно удостовериться, что за ними никто не следит.

– Ты выглядишь счастливой, – тихо сказал Телор девушке после того, как Дери ушел.

– Я в самом деле счастлива, – ответила Кэрис, поворачиваясь к Телору.

Менестрель в темноте различил улыбку на лице девушки.

– Ты не боишься находиться ночью под открытым небом?

– Мне к этому не привыкать. Почему я должна бояться?

– Разве ты не боишься духов, которые, говорят, бродят по ночам?

Кэрис тихо засмеялась.

– За все годы скитаний мне еще не угрожал ни один дух. О, я слышала истории, которые Морган страшным шепотом рассказывал владельцам уединенных хижин или жителям небольших деревушек, но это всегда было зимой, когда нам хотелось где-нибудь погреться, и мы боялись, что нас встретят недружелюбно. Благодаря подобным историям мы довольно быстро находили крышу над головой, нас пускали на ночлег либо из жалости, либо желая собственными глазами увидеть людей, переживших такие кошмары. Да, довольно часто священники и управляющие имениями подтверждали реальность его историй и всячески поощряли его. Но не кажется ли тебе, Телор, что даже если священники верили во весь этот бред, то управляющий понимал – эти истории помогут ему удержать своих людей дома по ночам и тем самым избежать многих несчастий.

– А ты не находишь, что в голову священника может прийти то же самое? – засмеялся Телор. – Но все равно многие люди верят в существование духов – я и сам не могу с полной уверенностью сказать, что их нет, – но я тоже достаточно побывал по ночам под открытым небом и убедился, что они вовсе не бродят толпами по дорогам, как считают мои сестры и мать, живущие в Бристоле.

Кэрис снова засмеялась.

– Наверное, в этом нет их вины. Мне кажется, проживая в таком большом городе, они чувствуют себя в полной безопасности и не имеют доказательств, что все эти истории – просто выдумка. И я думаю, уже слишком поздно разубеждать их в этом, но дай Бог, чтобы им никогда не пришлось услышать подобные истории.

На какое-то время воцарилось молчание. Оторвавшись, наконец, от мерцающих огоньков светлячков, Кэрис взглянула на Телора, но не увидела его лица из-за тени, падавшей от ткани шатра. Потом Телор сказал:

– Дорога – это суровая вещь. Наверное, ты мечтаешь об уютном, теплом гнездышке.

– О нет, – Кэрис тихо рассмеялась. – Я никогда не захочу покинуть дорогу.

Телор почувствовал, как его охватывает странная волна возбуждения, но в этот раз это никак не было связано с его желанием обладать девушкой. Он остро чувствовал это возбуждение, оно опьяняло, как сладкий, терпкий нектар. Но Телор ничего не сказал.