Бренда Джойс - Скандальный брак

Дом остановился у двери. Не поворачиваясь, он тихо сказал:

— У меня нет выбора.

— Это вопрос чести?

— Да, — согласился Доминик, глядя на нее через плечо своими золотистыми глазами. — Честь и гордость — это все, что у меня осталось.

Анна остановила свою карету на Оксфорд-стрит, сделав вид, что идет в шляпную мастерскую Вместо этого она тихонько выскользнула через черный вход, оставив Беллу, чтобы та прикрывала ее. Через несколько минут наемный экипаж доставил Анну в Гайд-парк.

Она приоткрыла дверцу и посмотрела по сторонам. Небо казалось необычайно синим, а плывущие по нему облака ослепительно белыми. Мимо Анны проскакали на лошадях две модно одетые дамы, безумолку болтавшие друг с другом. Неподалеку слышались шум проезжающих экипажей и смех детей.

На Анне была черная шляпка с густой вуалью, так что при всем старании никто не смог бы узнать ее; тем не менее, она сильно нервничала.

К экипажу быстрой рысью приближались два всадника. Присмотревшись, Анна облегченно вздохнула и помахала им рукой.

Патрик, как было условлено, также махнул рукой. Он быстро спешился, бросив поводья груму, и забрался в экипаж к Анне, плотно закрыв за собой дверцу.

— Анна? — Лицо Патрика было очень серьезным. Анна молчала, пытаясь успокоиться. Она отколола головную булавку, сняла шляпку и положила рядом с собой на сиденье.

— Что случилось? — встревоженно спросил Патрик, беря ее за руку.

— Я напугана, Патрик, — призналась Анна. — О, Боже мой!

Патрик потянулся к ней; Анна позволила ему обнять ее и прижалась щекой к его красному шелковому шейному платку. Патрик погладил ее по голове. Анна закрыла глаза.

Но ее почему-то не успокоили его объятия; напротив, Анна чувствовала вину из-за того, что допустила подобную вольность, и, как ни странно, испытывала сильную неловкость.

— Разреши мне помочь тебе, Анна, — прошептал Патрик.

Неожиданно она заметила, как блестят его глаза, и поняла, что Патрик сейчас поцелует ее. Но она не за этим приехала в парк! Анна хотела отодвинуться, пыталась протестовать, но Патрик держал ее мертвой хваткой, а его губы завладели ее ртом.

Это был отнюдь не дружеский поцелуй. Анна вздрогнула, когда его язык скользнул в ее рот.

Дом целовал ее почти так же, и так часто, что она не могла сосчитать, но его поцелуи казались ей восхитительными и мгновенно воспламеняли тело. С Патриком она не испытывала ничего подобного. Более того, его поцелуй даже вызвал у Анны отвращение. Да, она любила Патрика, но всего лишь как брата!

В конце концов, Анне удалось оттолкнуть кузена; она быстро пересела обратно на свое сиденье, подальше от него. Она дрожала, держа одну руку на груди.

— Что ты делаешь! — вскричала она, и увидела, как в глазах Патрика закипает гнев.

— Ты ведь позволяла Дому целовать тебя?

— Патрик, — Анна смутилась, — Доминик мой муж.

— Дом — фальшивка! Ничтожество! — хрипло проговорил Патрик.

— И тебя это радует? — холодно спросила Анна.

— А-а, сейчас ты его защищаешь?! — закричал Пат-рик. — Он предал тебя, и дважды, а ты позволяла ему целовать себя! Раньше я, возможно, понял бы тебя. Но сейчас, когда стала известна правда, как ты могла?!

Анна разозлилась.

— Тот факт, что Филип не был отцом Дома, ничего не меняет в моих глазах. А то, чем мы занимаемся с мужем, — наше личное дело!

Патрик молча смотрел на нее; его лицо выражало самые противоречивые чувства.

— Извини, — его тон стал мягче, — я хотел помочь тебе, Анна. Ты ведь уже знаешь, что я…

— Нет, Патрик! — Анна сделала протестующий жест, выдавив улыбку. — Я замужем за Домиником. Вероятно, это не очень счастливый брак, но развода не будет, и я останусь его женой, пока кто-нибудь из нас не умрет. — Договаривая, Анна побледнела, сожалея, что выбрала именно эти слова.

— Пока кто-нибудь не умрет, — медленно повторил Патрик.

Неожиданно карета показалась Анне слишком маленькой и душной.

— Он все еще преследует тебя? — спросил Патрик.

— Нет! — Анна перевела дыхание. — Я не знаю. О Боже, я не знаю, что мне думать.

— Скажи мне, что случилось, Анна.

Она рассказала Патрику о порванной ночной рубашке, старательно избегая, впрочем, объяснений о том, какое значение имела эта рубашка той ночью.

— Анна, ты не можешь вернуться в Рутерфорд Хауз.

— Я должна.

— Ты сошла с ума!

— Нет. Я предложила раздельное проживание, но Доминик отказался, настояв, чтобы мы жили вместе. — Анна отвернулась, избегая проницательного взгляда Патрика.

— И на чем еще он настоял?

Анна вздрогнула, встретившись глазами с Патриком. Понимая, что вовсе не обязана отвечать, она, тем не менее осторожно сказала:

— Патрик, я делаю все, что могу, чтобы разобраться в этой сложной ситуации. Я всего лишь женщина, к тому же вряд ли очень умная. Что ты от меня хочешь?

— Я не хочу, чтобы Дом снова причинил тебе боль. Он недостоин тебя, Анна, а сейчас, когда мы знаем, что он ублюдок…

— Я пришла сюда за помощью, а не за обвинениями и упреками! — оборвала его Анна с большей, чем ей хотелось, горячностью.

Патрик снова схватил ее за руки. Анна решила высвободиться, но, взглянув на его застывшее лицо, передумала. И все же она чувствовала испуг, раздражение… и грусть. Что случилось? Четыре долгих года Патрик был ее лучшим другом, самым дорогим и ценимым. Но неожиданно все изменилось. Анну охватили сомнения. Как она раньше не замечала откровенной неприязни Патрика к Дому?

— Патрик, ты мой самый верный друг, и ты мне нужен сейчас, мне не к кому больше обратиться.

— Я всегда готов помочь тебе, Анна! — с жаром воскликнул Патрик. — Ты должна покинуть Рутерфорд Хауз. Неважно, что говорит Доминик, ты ничем ему не обязана. Я помогу тебе убежать.

— Я не могу сбежать, как какая-то мещанка, — тихо сказала Анна. — Не могу.

Патрик помолчал, затем спросил:

— Что ты будешь делать, когда Доминик потеряет свой титул, свои деньги и поместья?

— На что ты намекаешь? Ничего не изменится, по крайней мере, для меня. Пока он не даст мне разрешения жить отдельно, я буду сопровождать его повсюду.

— Боже! — взвился Патрик. — Этот человек — фальшивка! Он проклятый ублюдок! Возможно, сыночек конюха, Анна! А ты собираешься остаться с ним?

— У меня нет выбора. — Сейчас Анна просто полыхала от гнева. — Знаешь, Патрик, ты ведешь себя более чем неприлично. Мне все равно, кто отец Дома. Если бы Доминик не обманул меня тогда, в Шотландии, и если бы он был свободен от подозрений, я бы простила ему те четыре года.

— Можно подумать, что ты все еще любишь его!

— Нет. Это глупо.

— Скажи мне, Анна… а если выяснится, что настоящий отец Доминика был вором? Или убийцей?

Глаза Анны расширились. — Это… невозможно.

— Разве? — насмешливо спросил Патрик. — Учитывая все, что с тобой случилось? Подумай, так ли уж невозможно!