Тейлор Джонс - Сияние любви

Эта мысль раздражала Генриетту, как комар, жужжащий над ухом. И в то же время она чувствовала не совсем неприятное ощущение в груди.

Кузен леди Темпл сошел с тропинки и посадил обезьянку высоко на дерево.

– Вы, должно быть, разбудили ее. Обезьяны очень чувствительные создания, знаете ли. – Мужчина вернулся на тропинку, обтряхивая руки в перчатках одну о другую. – Но сомневаюсь, что вы хоть что-то знаете об обезьянах.

Он был просто невыносим.

– Взгляните на себя. – Он быстро окинул Генриетту взглядом. – Платье помято, волосы взлохмачены, и все это после встречи с капуцином, который весит меньше половины стоуна. – Кинкейд скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

– Сэр, вы ведете себя вызывающе, – возмутилась Генриетта, намереваясь уйти, но что-то вдруг заставило ее остаться.

– Я просто сказал правду, – мягко проговорил Кинкейд. Генриетта нахмурилась. – Что бы вы делали в настоящих джунглях, мисс? Вы бы не продержались и десяти минут в Непале или в болотах Ассама...

Неужели она заметила блеск в его глазах?

– ...И помилуй вас Бог забрести в Сиким. – Генриетта сжала руки в кулаки.

– Вы совершенно несправедливы, сэр. Английские леди воспитываются не для того, чтобы жить в таких местах, и это совершенно не наша вина. – Она вскинула подбородок. – Точно так же, как человек, подобный вам, не был воспитан, чтобы жить в цивилизованном мире.

Кинкейд рассмеялся:

– Раз уж мы затеяли ссору, то давайте для начала представимся. Я капитан Брендан Кинкейд. – Мужчина улыбнулся и элегантно поклонился.

– Мисс Генриетта Перселл.

– Хм, странное имя для женщины. Он-ри-ет. – Брендан с расстановкой произнес каждый слог, имитируя французское произношение.

– Я не в восторге от этого имени, сэр. Но оно мне досталось, и я стараюсь довольствоваться этим.

– Как это разумно! А вы знаете, что фаворитка графа Эшби носит такое же имя? Она установила высокие стандарты для всех Генриетт в мире. Надеюсь, что вы им соответствуете, мисс Перселл. – На губах Брендана появилась ухмылка.

Внезапно Генриетту охватило страстное желание ударить капитана Кинкейда по его красивому лицу. Ей еще никогда не приходилось делать ничего подобного, но она чувствовала, что в данной ситуации у нее это получится. Не раздумывая более, она шагнула вперед и занесла руку.

Но Брендан тут же перехватил ее у запястья.

– Даже и не думайте о подобных глупостях, – угрожающим тоном прошептал он.

– Отпустите меня, сэр.

Брендан отпустил руку и пожал плечами.

– Для вас я слишком быстр.

– Значит, у вас было много случаев попрактиковаться в защите от разъяренных дам?

– Пожалуй. – Брендан шагнул вперед.

Генриетта уловила легкий запах сосновых игл и мыла для седла, а еще она почувствовала, сколько силы и энергии в нем. Внутри у нее что-то перевернулось.

Она смущенно кашлянула.

– Вы сказали, что это капуцин? – Генриетта заставила себя посмотреть Брендану в глаза. Они загадочно блестели при тусклом освещении.

– Да, из джунглей Амазонки.

– А вам приходилось там бывать, сэр?

– Нет. Но на Индийском субконтиненте, где я прожил последние несколько лет, очень много подобных маленьких вертких обезьян.

– Значит, вы хорошо знакомы с обезьянами?

– Да, можно сказать и так.

– Мне кажется, обезьяны видят в вас что-то родное. Очень умные существа, они сразу узнают сородича.

Решительно подхватив юбки, Генриетта резко развернулась и удалилась.

В которой читатель познакомится с героиней этого романа, Франческой, и узнает о ее горестном положении. Но сначала ему придется узнать о том униженном окружении и жестоких угнетателях, которые навлекли на нее беду. И в то же время посреди всего этого ужаса читатель увидит, что Франческа полна решимости не покоряться жестокой воле остальных, а искать малейший признак надежды, что ей удастся избежать судьбы, которую ей пытаются навязать.

Не правда ли, благосклонный читатель, что даже крохотный зяблик, попав в клетку, жаждет из нее освободиться? То же можно сказать и о чистом человеческом сердце. Угнетаемое другими, более сильными, оно не сдается, а ищет возможность вырваться.

Генриетта постучала кончиком пера по щеке. Привычным жестом поправив очки в золотой оправе, она перечитала написанное. Неплохо. Конечно, потом придется кое-что переработать, но для начала сгодится. Ей нравилось сравнение с зябликами, заключенными в клетку, и жаждой свободы. Поэтично.

Генриетта продолжила писать.

Балансируя на занесенной снегом вершине в одной далекой стране, стоял полуразрушенный замок, безжизненная глыба из камня и льда, серый и нелюдимый. Внизу, в долине, некогда зеленой и плодородной, раскинулась бесплодная пустыня. Здесь ничего не росло . Там, у подножия холмов, где некогда кипела жизнь , a теперь стояли заброшенные полуразвалившиеся домики. На всем лежала печать запустения.

Внутри стен замка, в комнате с высоким потолком, такой холодной, что на каменных колоннах образовывались сосульки, сидел правитель этого края Монстр Перселло. Его золотой трон был пуст: толстый и обжорливый князь предпочитал лежать, развалившись на груде мехов, которые были свалены перед огромным камином. И хотя в камине горели дрова, голубой огонь не давал тепла. Монстр полагался только на горячие напитки и печеный окорок, чтобы разжечь темный огонь, мерцавший в его желудке.

Его слуга, монах Сесилио, сидел на жестком деревянном стуле в некотором отдалении от огня. Высокий, худой, он делал записи и выполнял приказания, которые изрыгал из себя Монстр.

Генриетта сморгнула, пытаясь отогнать от себя мысленные образы Монстра и Миньона, созданные ею. Они были чрезвычайно жестоки.

Генриетта уже написала три готических романа, и все они были опубликованы в качестве сериала в журнале «Барклиз ледиз мэгэзин». В одном из романов рассказывалось о похищенной послушнице монастыря (которую, разумеется, заточили в полуразрушенную крепость на продуваемой всеми ветрами равнине). В другом повествовалось о древних загадочных тайнах золотого ключа, найденного на каменном полу гробницы.

Но «Франческа» должна была стать самым страшным романом, вышедшим из-под пера Генриетты.

У нее самой в жизни было достаточно ужасного опыта, на котором она могла бы основать это произведение.

Монстр в последний раз откусил от кости, которую глодал, сделал еще один глоток кроваво-красного вина, а затем провел тыльной стороной ладони по жирным губам:

– Пошли за моей дочерью. Мы больше не будем мириться с ее неуступчивостью.