Анна Морион - Бескрылая птица

Вивиан с готовностью последовала примеру тети, так как была очень голодна: вчера она нарочно пропустила ужин, и теперь ее желудок неумолимо просил пищи.

– Но разве мы не должны дождаться прихода мистера Крэнфорда? – вдруг спросила она, удивившись тому, что ее строгая тетя принялась завтракать без своего сына.

– Если он не появился ровно к семи, значит в Гринхолле его нет, – мрачно изрекла на это леди Крэнфорд: она прекрасно знала причину, по которой ее сын не появился к завтраку, и была крайне недовольна его очередным ночным похождением. Но графиня не посчитала нужным поделиться этим с племянницей, ведь, по мнению хозяйки Гринхолла, все, что касалось ее сыновей, совершенно не касалось Вивиан.

Леди Крэнфорд с недовольством ожидала того, что племянница продолжит расспрашивать ее об Энтони, однако, к ее огромному удивлению, Вивиан лишь пожала плечами, быстро позавтракала, попросила позволения выйти из-за стола, пожелала тете хорошего дня и покинула столовую.

– Альберт, когда мистер Крэнфорд появится дома, передай ему, чтобы он незамедлительно зашел в мой рабочий кабинет, – приказала леди Крэнфорд стоящему у окна лакею.

«А с тобой, сын мой, я проведу серьезную беседу: и насчет Вивиан, и насчет твоих пагубных развлечений» – подумала она и продолжила трапезу в полном одиночестве, обдумывая, когда и как ей устроить прием в честь племянницы, и с неудовольствием осознав, что на него придется хорошо потратиться.

Энтони появился дома лишь к полудню: несмотря на то, что он приказал кучеру забрать его в шесть утра, физическое состояние после долгой ночи, полной алкоголя, утех с проститутками и карточных игр, не позволило ему покинуть «Логово» раньше одиннадцати часов. Голова молодого джентльмена раскалывалась, он едва держался на ногах, но был весьма доволен проведенным с друзьями и работницами борделя миссис Бри временем. Испорченный вчерашним ливнем дорогой костюм теперь не казался ему такой уж большой трагедией, но он знал, что в Гринхолле его ожидал осуждающий взгляд матери, и это знание наводило на Энтони тоску. Однако, он не чувствовал себя «виновным в грехе пьянства и сладострастия», в чем иногда мягко упрекала его мать.

Сидя в экипаже, по пути домой, Энтони не мог отделаться от воспоминаний о прошедшей ночи: в рыжих девчонках борделя он видел Вивиан. Она была его наваждением, и ее образ не давал ему покоя.

«Неужели я влюблен в нее? – с искренним удивлением подумал молодой Крэнфорд. – Но возможно ли полюбить кого-то за такой короткий срок? Я познакомился с ней лишь вчера! Нет, думаю, это ее красота так действует на мой разум. Она самая красивая женщина в Англии и, возможно, в целом мире. Вивиан – моя кузина. Мне не стоит думать о ней… И все же, она не уходит из моих мыслей! Потерян ли я отныне, или смогу прогнать это непрошенное наваждение прочь? Энтони, не теряй голову! Ты знаешь, что почти все наследство отца перешло твоему старшему брату, а твоя судьба – жениться на богатой наследнице. Вивиан, как бы красива ни была, еще беднее тебя. Помни это, помни и не смей влюбляться в нее»

Когда экипаж наконец-то заехал во двор Гринхолла, Энтони поспешил в дом, чтобы добраться до своей комнаты и лечь спать: таким уставшим он был после веселой ночи в «Логове». Однако, едва хозяйский сын переступил порог красивых парадных дверей, как один из лакеев сказал ему: «Добрый день, мистер Крэнфорд. Леди Крэнфорд ожидает вас в своем рабочем кабинете».

– Благодарю, Джон. Я зайду к ней позже, – равнодушно ответил лакею Энтони: ему было совершенно не до бесед с матерью, и единственное, чего он желал в данный момент, было уединиться в покоях, наглухо закрыть темные шторы, снять с себя испорченный костюм, лечь в широкую кровать и спать до самого ужина.

– Леди Крэнфорд желает видеть вас незамедлительно, сэр, – осторожно добавил лакей Джон.

Эта фраза заставила Энтони почувствовать раздражение: значит, матушка все-таки решила показать свою власть и отдала ему, своему сыну, приказ? Ведь это был явный, совершенно не завуалированный приказ, и этот факт заставил молодого человека подумать о том, что не пора было бы ему съехать и тем самым избавиться от настойчивой материнской заботы?

Но Энтони не мог оскорбить свою мать: слишком сильно он уважал ее и высоко ценил все, что она для него делала.

Леди Крэнфорд могла бы просто выгнать своего сына из Гринхолла, ведь он был самостоятельным взрослым мужчиной, но вместо этого она радовалась его постоянному присутствию в доме, а также оплачивала его счета, совсем немаленькие, ведь Энтони любил разного рода развлечения, охоту и дорогие, сшитые по последней моде костюмы и дорогую обувь. К тому же между матерью и сыном с самого его рождения установились теплые нежные отношения. Поэтому в этот раз молодой джентльмен был готов простить матери ее приказ и послушно направился туда, где его ждали.

Кабинет, в котором леди Крэнфорд проводила каждый день по шесть часов, находился на третьем этаже, в конце длинного светлого коридора. Как и весь дом, рабочий кабинет вдовствующей графини был холодным, светлым и украшенным парой мраморных статуй. Здесь хозяйка дома лично занималась экономическими делами, сверяла счета, читала книги и писала письма. Она была умной женщиной и держала бразды правления Гринхоллом лишь в своих руках, не нуждаясь ни в советчиках, ни в секретарях.

– Добрый день, матушка, – без стука войдя в кабинет, бодрым тоном сказал Энтони.

– Добрый день, мой дорогой, – с улыбкой ответила ему леди Крэнфорд. – Присаживайся. Ты неважно выглядишь.

Перед приходом сына графиня подсчитывала деньги, ушедшие на содержание дома за последний месяц, но отложила документы и жестом указала сыну на стоящий у одной из стен стул.

– Вы совершенно правы, матушка, к тому же я очень устал и, возможно, усну прямо здесь, в вашем кабинете, за вашим рабочим столом, – усмехнулся Энтони и, подняв указанный ему стул, поставил его напротив черного лакированного стола матери.

– Тебе нужно выпить воды. Я сейчас же позвоню прислуге… – начала было леди Крэнфорд, чувствуя некоторую вину за то, что не позволяла Энтони отдохнуть после тяжелой ночи. Но в этот раз ее сердце подчинилось разуму: каким бы усталым ни был ее любимый сын, она не собиралась откладывать серьезный разговор о его будущем.

– Благодарю, не стоит, – настойчиво перебил ее Энтони, желая как можно скорее выслушать проповедь или выговор, а затем закрыться в своих покоях и уснуть. – Вы приказали мне прийти, и вот я здесь. Я слушаю вас, матушка.

Холодноватый тон сына не смутил графиню. Она сложила руки на животе, слегка откинулась на спинку стула и сказала:

– Думаю, нам пора прояснить сложившуюся ситуацию, мой дорогой.