Сюзанна Энок - Покоренная любовью

Однако Мэдди не ожидала, что Уэрфилд будет так вызывающе красив. Почему-то это особенно раздражало ее. Она привыкла представлять себе титулованных мужчин толстыми помпезными денди с поросячьими глазками.

Маркиз Уэрфилд даже отдаленно не походил на толстого, не имел поросячьих глаз, и хотя его одежда, несомненно, была сшита по последней моде, Мэдди не могла назвать его денди. Денди не способны… так смотреть. Но, судя по его высокомерному приветствию, ее воспоминания о напыщенных, чрезвычайно самоуверенных лондонцах вряд ли изменятся. Она задержалась на этой мысли, продолжая подниматься вверх по ступенькам.

– Вы сиделка моего дяди?

– Я его компаньонка, – поправила девушка, глядя прямо перед собой, так как они достигли верхней ступени. За ее замечанием последовало молчание, и Мэдди с опозданием поняла, чего он ждет от нее. – Милорд, – добавила она, досадуя на свою оплошность.

– И как вы оказались в… таком положении? – полюбопытствовал он.

Голос у него был приятный, однако Мэдди сжала зубы, сдерживая раздражение.

– Я искала работу, милорд.

– Понятно.

Мэдди сообразила, что на самом деле он, скорее всего ничего не понял. Судя по его тону, он принял ее за любовницу мистера Бэнкрофта, но ей не хотелось разубеждать его. В конце концов, он не имел права совать нос в ее дела.

– И как же мне вас называть? – Его глубокий голос звучал одновременно чопорно и удивленно.

Мэдди заколебалась, но поскольку Уэрфилд вращался в самых высоких сферах, он вряд ли мог знать ее имя.

– Я мисс Уиллитс.

– Знаете, мисс Уиллитс, не считается неприличным смотреть в лицо тому, с кем разговариваешь, – заметил он.

Мэдди моргнула. «Да как он смеет!» Смущение, унижение и гнев облили ее словно волной. Она утопит его в вежливости, если это то, чего он добивается. Скрыв готовое вырваться гневное рычание под улыбкой, она повернулась в дверях.

– Мои извинения, милорд. – Она приоткрыла дверь комнаты. – Мистер Бэнкрофт, милорд. – Когда Мэдди взглянула на него, то поймала его изумленный взгляд. Он открыл было рот, чтобы ответить, но она быстро промелькнула мимо него и бросилась вниз по ступенькам. – Прошу прощения, милорд.

Куин смотрел вслед так называемой компаньонке дяди, пока ее изящная фигурка не скрылась внизу лестницы в быстром мелькании розового и белого муслина.

– Конечно, – рассеянно заметил он вслед девушке, – странное создание.

– Добро пожаловать в Лэнгли-Холл, Куинлан Улисс Бэнкрофт.

Куин встрепенулся и повернулся лицом к дяде.

– Спасибо, дядя Малькольм.

Он с улыбкой вошел в комнату, и в глаза ему сразу бросилась батарея лекарств, стоящая на тумбочке рядом с кроватью, и стопки книг, карт и игр на комоде. Свежие цветы в вазе под окном нежно покачивались от теплого весеннего ветра. Малькольм сидел, подпертый со всех сторон горой подушек, его бледное лицо исхудало. Но, когда он улыбнулся, его темные глаза заискрились, как прежде.

– Ты прекрасно выглядишь, мой мальчик. – Куин изящно поклонился.

– И вы тоже, дядя. Прочитав послание отца, я решил, что вас уже можно укладывать в гроб. Должен сказать, вы неплохо выглядите для умирающего.

– Льюис, несомненно, принимает желаемое за действительность. – Он указал племяннику на кресло подле кровати. – Как прошло путешествие?

Отказываясь проглотить наживку и спорить по поводу личных рассуждений отца, Куин сел и ответил:

– Благодарю, без приключений.

Малькольм покачал головой и энергично помахал пальцем перед своим молодым родственником.

– Ну уж нет! Представь, в последнее время я превратился в заядлого сплетника. Ты должен рассказать мне, мимо чего ты проезжал, какая была погода, и как ты отнесся к тому, что тебя вытащили из Уэрфилда накануне лондонского сезона.

Собираясь с мыслями, Куин рассматривал дядю. Раньше Малькольм славился скорее упрямством и независимостью, нежели эксцентричностью, но, как несколько раз предупреждал Куина отец, нельзя было предугадать, как апоплексический удар повлиял на его умственные способности.

– Все в порядке. Визит к вам, дядя, не нарушил моих планов. Что же касается дороги, то она показалась мне достаточно долгой. Временами светило солнце, однажды пошел дождь. Я проехал мимо двух молочных фургонов, почтовой станции, встретился с пятью крестьянскими телегами, а несколько минут назад видел убежавшую свинью, которую преследовало несколько рассерженных людей.

Малькольм хлопнул ладонью по стеганому одеялу и засмеялся, так что в уголках его глаз собрались морщинки. Однако это утомило его, и прошла минута, прежде чем он снова смог заговорить.

– Это, несомненно, злосчастная мисс Маргарет, – наконец объяснил он. – Я должен сообщить об этом Мэдди.

– Мэдди?

– Мисс Уиллитс. Ты видел ее?

Куин медленно кивнул, все еще изумляясь своей несвойственной ему горячей реакции при первом взгляде на нее.

– Да, видел. Она…

– Очаровательна, не Правда ли? Она спасла мне жизнь. Я думал, Мэдди проводит тебя сюда.

– Она проводила. – Очевидно, его заключение о месте мисс Уиллитс в дядином доме было правильным. – О да, она весьма привлекательна. Несколько… неожиданна в своем поведении, но, полагаю, никто особенно не рад видеть меня здесь.

Дядя снова засмеялся.

– Одни больше, другие меньше.

Куин поднял бровь, удивленный тем, что застал Малькольма в таком благодушном настроении.

– Спасибо за откровенность, дядя.

– Извините меня, мистер Бэнкрофт, милорд.

Куинлан поднял глаза. Мисс Уиллитс стояла в дверях. Румянец на ее не по моде загорелом лице и вздернутый подбородок ясно говорили о том, что она слышала его последнюю реплику.

– Да, Мэдди? – откликнулся больной.

Она застыла в дверном проеме, и ее светло-серые глаза избегали смотреть на Куина. Это в ней играет ирландская кровь, восхищенно решил он, на этот раз внимательно оглядывая ее высокую стройную фигуру и вьющиеся рыжеватые волосы. Куин подумал, что распущенными они доходят до талии, что так не соответствовало последней лондонской моде на короткие кудряшки. Нет ничего более привлекательного в женщине, чем длинные вьющиеся волосы. Дяде не откажешь в хорошем вкусе при выборе любовниц. Исключительный вкус, на что указывало его собственное внезапно участившееся сердцебиение.

– Мистер Бэнкрофт, восточная комната слишком мала для багажа лорда Уэрфилда, – сухо сказала Мэдди. – Простите мне мою смелость, но, возможно, его светлость захочет, чтобы некоторые вещи были размещены в верхней гостиной, так чтобы он мог использовать ее как кабинет на время своего пребывания здесь, тем более, если ему потребуется читать или писать, для чего необходима дополнительная площадь.

Ее полные чувственные губы, сложенные в упрямую твердую линию, заинтриговывали, и любопытство подогрело интерес молодого человека к девушке еще сильнее. Она определенно обладала ярким темпераментом. Он сделал ей замечание, и Мэдди рассердилась на него за это.