Дженнифер Эшли - Поцелуй пирата

Миссис Колби усмехнулась.

– Что ж, твой муж будет рад слышать, что ты не хочешь спать.

Онория покраснела, а миссис Колби снова хихикнула.

В Чарлстоне благовоспитанная Онория Ардмор даже представить себе не могла, что будет беседовать с бывшей барменшей независимо от того, какой бы доброй эта женщина ни была. Но сейчас обе они, жены пиратов, на пиратском корабле, где не существует классовых различий.

И Онория была рада, что есть с кем поговорить.

– Ты слишком хороша для него, дорогая, – сказала миссис Колби. – У тебя есть преимущество перед ним, и, похоже, ты оказываешь на него благотворное влияние.

Онория удивленно заморгала:

– В самом деле?

– Да, дорогая. Он всегда был очень крутым, но справедливым. Не терпит, когда ему перечат, однако к команде относится хорошо. И еще: он может быть безжалостным, как бродячая собака, возглавляющая свору себе подобных. Но сейчас он изменился к лучшему.

Онория изумленно смотрела на миссис Колби. Если он изменился к лучшему, то каким был прежде?

– Он многое пережил на востоке, – промолвила Онория. – Может быть, это смягчило его нрав.

– О да. Трудно себе представить, как можно такое пережить. И только ты, дорогая, зажигаешь огонь в его глазах.

– Такой, что кажется, будто бы он хочет сожрать меня, как дикий зверь?

Миссис Колби снова хихикнула.

– Вот именно. Порадуй его, дорогая. Он это заслужил.

«Он заслужил, чтобы его выбросили за борт», – подумала Онория. Она взглянула на кока; тот склонился над котелком с супом, и казалось, его не интересовала болтовня женщин.

Миссис Колби продолжала чистить картошку. Онория тоже села на один из стульев и разложила перед собой в ряд нечищеные картофелины, упорядочив их в соответствии с размером.

– Ему пришлось пережить тяжелые времена, – продолжила миссис Колби. – Наш капитан в детстве стал свидетелем гибели отца, которому прострелили голову, убийцы схватили его мать и забрали с собой. Все это ожесточило его еще в юные годы.

– Какой ужас! – воскликнула Онория, и ее сердце заныло от сострадания к Кристоферу. Она на мгновение подумала, не специально ли миссис Колби рассказала ей все это, поскольку та видела, как она разозлилась по поводу карты клада. Может быть, Кристофер подговорил миссис Колби вызвать у нее сочувствие к нему.

– Он будет хорошо относиться к тебе, дорогая, – продолжила миссис Колби. – Но по-своему.

– Так, чтобы довести меня до безумия? Она улыбнулась.

– Это такое проявление любви, дорогая. Когда Колби обхаживал меня, я частенько испытывала желание стукнуть его кружкой промеж глаз. Он хвастался всем подряд, что я не могу без него жить и жду не дождусь, когда он снова придет в бар. Но однажды я не стала его ждать.

Онория передвинула большую картофелину в конец ряда.

– И что же ты сделала? – спросила она с любопытством.

Миссис Колби широко улыбнулась при воспоминании об этом.

– О, как он разозлился тогда! Вообще-то он добрый, как почти все крупные мужчины, но очень вспыльчивый. Он требовал, чтобы я спала с ним, но я сказала: если его не волнуют мои чувства, пусть платит за удовольствие, как платят проституткам. – Миссис Колби затряслась от смеха. – Он был поражен. Тебе трудно представить, что старый Колби оказался чопорным. Но он действительно такой. После этого он забрал меня из бара, и мы поженились.

Она потянулась за картофелиной, которая лежала в середине выстроенного Онорией ряда.

– Потом он решил, что я должна ждать его в Англии, пока он в море. Но я сказала нет. Мы поклялись быть вместе, «пока смерть не разлучит нас», а не «пока твой корабль не покинет порт». И он взял меня на корабль.

Онория вспомнила, как огромный Колби пытался своим ворчливым голосом говорить нежности жене, а она гоняла его туда-сюда без всякого смущения. Казалось, они очень подходили друг другу: огромный, как медведь, ворчливый мужчина и невысокая пухленькая женщина, у которой с лица не сходила улыбка. Онория чувствовала прочную связь, возникшую между ними.

Она вздохнула. Она всегда чувствовала связь между собой и Кристофером. Чувствовала нити, которые опутывали ее даже в те годы, когда она считала его умершим. Она сказала ему, что вырвала его из своего сердца, однако на самом деле не смогла этого сделать.

Вот и сейчас она почувствовала, что он вошел в камбуз. Не потому, что миссис Колби вдруг умолкла и полностью сосредоточилась на чистке картошки. Просто атмосфера сразу изменилась, и по ощущению легкого покалывания кожи Онория поняла, не поворачиваясь, что он стоит позади нее.

Его крупная фигура заполнила весь дверной проем, и серые глаза блестели понимающе. Онория подумала, как много он мог услышать.

Миссис Колби улыбнулась ему.

– Я согреваю ее здесь для вас.

– Спасибо, – сказал Кристофер. В резком свете в небольшой пещерообразной комнате лицо его казалось более суровым, чем обычно. Он протянул руку Онории: – Пойдем, жена моя.

Миссис Колби подмигнула. Если Кристофер и заметил это, то не подал виду. Поскольку Онория не двинулась с места, он взял ее под локоть, поднял и вывел из камбуза.

Она охотно пошла с ним, не только потому, что ей о многом надо было с ним поговорить, – он вел ее в их теплую и такую желанную кровать.

Кристофер догадывался, что Онория начнет обвинять его в том, что он вернулся к ней лишь ради того, чтобы заполучить брачное свидетельство с указанием местоположения мексиканского золота, похищенного с корабля «Прекрасная роза».

Он скажет ей, что существовал и другой способ найти клад. Она не поверит. Однако благовоспитанная Онория Ардмор не станет долго дуться и в конце концов захочет поговорить с ним.

Онории всегда хотелось поговорить о чувствах, в то время как Кристоферу – только испытывать их.

Он привел ее в их каюту, где сейчас было прохладно. В открытое окно дул ночной ветер. Кристофер закрыл дверь. Но не успела Онория открыть рот, как Кристофер прижал ее к двери и поцеловал.

Она не сопротивлялась. Ему нравилась форма ее губ, а также пьянящий вкус ее языка. Она была сладкой, как в тот далекий день, когда он поцеловал ее в первый раз.

Мысленно возвращаясь в те времена, он вспомнил, как она, находясь в родительском особняке, вошла в комнату в белом муслиновом платье, благоухая духами. Лицо ее слегка порозовело от солнца, волосы растрепал ветер, подбородок заострился, в уголках глаз обозначились легкие морщинки. Такой она нравилась Кристоферу еще больше, однако скажи он ей об этом, она не поверила бы.

Она вздохнула и обвила его шею руками.

– Кристофер, – прошептала она.

– Не сейчас, – тихо проворчал он.

– Я только хотела спросить…

– Нет.

– Ты не знаешь, что я хочу сказать. Он начал расстегивать ей корсаж.