Кэрол Финч - Сердце дикарки

Кин раздвинул ее ноги и опустился между бедер. Алекса выгнулась навстречу, радостно приветствуя его сильные толчки, прижимая его к себе так, будто никогда больше не отпустит. А потом время остановилось, и они поплыли к далекому горизонту.

Кин прижимал Алексу все крепче и крепче. Наконец удивительные, фантастические ощущения нахлынули и сотрясли все его тело. Он был потрясен силой любви к этой черноволосой колдунье. Она оказалась достаточно сильной, чтобы завоевать его уважение, и такой нежной, что сумела добиться его преданности. Будет ли так всегда? – спросил он себя, когда наконец улегся рядом и прижал ее к груди. И внутренне ответил: да, всегда, он в этом уверен. Он прожил больше тридцати лет, не зная, что означает это слово – любовь. Н теперь, когда узнал, собирался лелеять это чувство к его удивительной Алексе. Она – его огонек на ветру, вечный свет который озарит самые темные ночи.

– О чем ты думаешь, любимый мой?

Хрипловатый голос Алексы прорвался в его мечтания. Он повернул голову и одарил ее нежнейшей улыбкой.

– О том, что я очень счастливый человек. И что, раз уж мне пришлось ждать столько лет, я собираюсь сторожить тебя изо всех сил. – Кин повернулся на бок и приподнялся на локте. – Ты будешь очень разочарована, если я вдруг стану таким ревнивым мужем, который будет приходить в бешенство каждый раз, когда посторонний мужчина бросит на тебя сладострастный взгляд? Я не в состоянии контролировать себя, когда другой трогает то, что принадлежит мне.

– Нет, если только не будешь отчитывать меня каждый раз, когда я грубо обойдусь с любой женщиной, которая слишком будет восхищаться твоими мужскими достоинствами, – парировала Алекса нахально-вызывающим тоном, присела рядом с ним на корточки и оскалилась, имитируя кошку, готовящуюся к прыжку.

Кин весело рассмеялся.

– Хорошенькая из нас получится парочка! Пожалуй, мы сделали всему миру огромное одолжение, когда соединили и наши судьбы. Подумай, мы спасли по крайней мере двух бедолаг от несчастья стать нашими компаньонами.

– Я готова терпеть твое общество весь остаток жизни, – промурлыкала Алекса, поглаживая ноготками черные завитки на широкой груди. – Мы можем составить прекрасную пару.

– Превосходная пара, – согласился он голосом, тяжелым от подступающего желания. – Я – нежеланный полукровка. Ты – непокорная дикая кошка, невозможная в обществе. Тебя мужчины должны бы избегать, да не могут устоять.

Взрыв ее смеха был заглушён поцелуем.

– Мне бы стоило обидеться, что ты не считаешь меня настоящей благовоспитанной и породистой дамой.

Пришел черед Кина рассмеяться. В глазах его заплясали огоньки дьявольского веселья, он откинулся и распутно ухмыльнулся ей.

– Мне никогда не нравились эти пустоголовые куклы – леди новоорлеанского общества. – Он повернул ее на спину, накрыл собой, соединил их тела, как две половинки единого целого. Кровать только жалобно заскрипела. – А что до породы… – тут из его груди вырвался сладострастный стон, – то я в высшей степени люблю одно занятие. Мы будем практиковаться каждый день, пока у нас не будет дюжины детишек, не менее очаровательных, чем их мать.

– Дюжины? – с трудом переспросила Алекса: тело ее снова стремилось к тому восхитительному, неописуемому восторгу, которым они наслаждались лишь несколько минут назад.

– Более или менее… – хрипло прошептал Кин, покрывая горячими быстрыми поцелуями ее шею. – Все, что меня интересует сию минуту, – это твое упоительное тело и то удовольствие, которое испытываю, когда держу тебя в объятиях.

Как Алекса обожала этого синеглазого дьявола, похитившего ее сердце! Он – весь ее мир! Она так счастлива, что остается удивляться, почему ее сердце до сих пор не разорвалось от всех этих неистовых чувств.

И они снова поплыли по неизведанному, непроложенном; курсу, куда отправляться могут одни лишь влюбленные. И где то посреди этого бесконечного путешествия Алекса услышал; эхо его вздоха, эхо своего имени, которое он прошептал, поднимаясь на вершину страсти. Они уплыли далеко, сплетясь телами, исследуя вселенную вновь найденной любви.

Алекса стояла у открытого окна и восхищалась непередаваемой синевой неба и яркими, сочными красками летних цветов на клумбах. Как странно, подумала она со вздохов мир никогда не казался столь прекрасным, пока Кин не по дарил ей свою любовь. Алекса радостно улыбнулась и слегка покраснела, вспомнив, как они занимались любовью. Ей трудом удалось подавить озорную улыбку. На самом-то деле они почти не спали ночью…

Пока Алекса разглядывала мужа, он приоткрыл сначала один глаз, а затем другой. Кин заметил выражение ее лица, понял, о чем думает его дражайшая половина, и хитро усмехнулся.

– Хорошо спала, милая? – с любовной насмешкой спросил Кин и сел на кровати, лаская глазами то, что всю ночь нежил руками.

Алекса улыбнулась ему в ответ.

– По-моему, я вообще не спала, – ответила она и повернулась к окну. – Но надеюсь, ты хоть чуть-чуть отдохнул и не будешь киснуть весь день. Я уже знаю, как ты можешь брюзжать, когда не выспишься.

Кин встал к окну. Он обхватил руками ее талию.

– Ну, сегодня-то нехватка сна как раз исправила мое настроение, – прошептал он ей на ухо. Ему казалось, что он счастлив и совершенно доволен. Первый раз за всю свою жизнь.

Алекса положила голову ему на плечо.

– Великолепное утро, правда?

– Просто замечательное, – согласился Кин.

Раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь. Алекса кинулась за халатом, чтобы прикрыть свою просвечивающую сорочку, но Кин остался стоять где был.

– Кто там? – отсутствующе спросил он, не отрывая глаз от Алексы.

– Генри, – ответил слуга. – Ваш брат только что приехал и хочет видеть вас.

– Попроси его присоединиться к нам за завтраком, – отозвался Кин. – Мы спустимся вниз через несколько минут.

Алекса оделась и подошла к двери, когда Кин схватил ее за руку и притянул к себе.

– Сегодня вечером, Алекса… – Кин подмигнул ей, – мы будем ужинать здесь. У меня есть еще несколько вопросов, которые я забыл обсудить с тобой прошлой ночью…

Алекса обольстительно улыбнулась в ответ.

– Не могу себе представить, сэр, что вы пропустили. Вы очень внимательны и заботливы, и я с нетерпением буду ждать продолжения нашей беседы.

– Бесстыжая девица, – заявил он, небрежно целуя ее в щеку, и легко засмеялся. – Как подумаю, что ты врезала Клинту и мне метлой той первой ночью… Ц-ц-ц. – Он покачал головой.

Алекса с деланным удивлением подняла бровь.

– Я должна сделать вывод, что ты предпочел бы менее требовательную жену?

Его суровое лицо расплылось в хитрой усмешке, прорезавшей ямочки на щеках и сразу придавшей ему мальчишеский вид.