Гэлен Фоули - Одна ночь соблазна

Видимо, эти вещи были проданы, чтобы, как зловеще выразился Алек, «вылезти из глубокой темной дыры». Пока она вспоминала его слова о выигранном и потерянном за карточным столом состоянии, ее учтивый хозяин появился на пороге.

— Я думал, ты уже села за ужин. — Алек легким шагом приближался к своей гостье. Грудь его была обнажена, на плечи небрежно накинуто полотенце. Он надел просторные льняные брюки в стиле, который с некоторой иронией именовали «казачьим». Приближаясь к девушке, он все еще продолжал завязывать на них тесьму. Босые ноги бесшумно ступали по паркетному полу.

— Я… Я ждала тебя, — проговорила Бекки.

— Бекки, тебе вовсе не нужно со мной делиться. Это все для тебя.

— Ты слишком щедр. Мне никогда столько не съесть.

— Мадам, — пробормотал он, галантно отодвигая для нее стул.

Бекки грациозно кивнула и опустилась на сиденье. Хозяин сел рядом, широко расставив ноги.

— Надеюсь, тебе все понравится. Здесь, в этом ужасном, мерзком Лондоне, Вотье известен своими обедами.

Бекки с улыбкой приподняла бровь.

— Все очень вкусно, — заметила она, поднося ложку ко рту. — Почти как еда, которую я готовлю в деревне.

Бекки не могла сдержать улыбку — он выглядел таким по-мальчишески взъерошенным.

— Открыть шампанское?

— А ты хочешь? — с жадностью спросила она, а потом смущенно призналась: — Я его никогда не пробовала.

— Тогда это надо сделать безотлагательно. — Алек поднялся и принялся за дело. — Если ты собираешься сделать состояние в качестве утонченной лондонской куртизанки, придется к нему привыкать.

Бекки ничего не ответила и, чувствуя себя виноватой, оставила ему возможность предаваться своим заблуждениям. Сейчас она изо всех сил пыталась не думать о том, что ждет ее нынешней ночью.

Мать Бекки умерла, когда девочке было четырнадцать лет, так что все необходимые девушке наставления она с лихвой получила от разбитных деревенских девиц, причем в самом грубом, но удивительно подробном виде.

Рыжеволосая служанка из таверны Салли и молочница Дэйзи, обе нахальные, весьма осведомленные и смазливые девицы, считались в деревне экспертами по части любовных дел.

Что ж, сказала себе Бекки, если девицы врали просто для развлечения, а она вполне это допускала, то Алек, без сомнения, покажет ей, что надо делать.

В этом она на него полагалась.

С растущим женским интересом Бекки наблюдала за хозяином дома и думала, насколько ей с ним легко. Если парни у них в Йоркшире — это зачуханные деревенские пони, то Алек — норовистый, бешеный жеребец чистых кровей, быстрый, прекрасный и очень опасный.

Прочитав этикетку на бутылке с шампанским, хозяин одобрительно кивнул головой, раскрутил проволоку, позволил пробке чуть выдвинуться и улыбнулся Бекки коварной улыбкой.

— В самую середину плафона на потолке.

— Что? — недоуменно спросила Бекки, проследила за его взглядом и тут поняла: он собирается выстрелить пробкой — развлекается. Девушка рассмеялась и почувствовала себя свободнее. О Господи, что за человек! Может устроить праздник из любой мелочи!

Она со смехом покачала головой и упрямо заявила:

— Не выйдет! Ни за что! Алек приподнял бровь.

— Понимаю. Леди сомневается в моей меткости. Хотите пари, мадам?

— Непременно! — И она огляделась, выбирая, что бы поставить на кон. — Я ставлю одну клубничку, что вы не сумеете попасть пробкой в середину плафона, — провозгласила Бекки, демонстративно приподнимая ягоду двумя пальчиками.

— Я бы предпочел поцелуй.

Бекки решительно покачала головой:

— Клубника или вообще ничего.

— Ты ставишь тяжелые условия, — прицеливаясь, заявил Алек. — Пли!

Чпок!

Пробка вылетела из горлышка, как пороховая ракета, стукнулась о плафон на потолке и рикошетом отскочила вниз.

— Надо же! — воскликнула Бекки, проигрывая пари.

— Наклони голову и открой рот, — распорядился Алек, держа пенящуюся бутылку.

Она справилась с волнением, возникшим в крови при звуках коварных интонаций в его голосе, и сделала, как было сказано. Алек влил небольшую порцию игристого напитка ей в рот и с жадностью смотрел, как она его проглотила.

— И как тебе?

Наморщив носик, Бекки задумалась.

— Мне понравились пузырьки, но оно немного кисловато, правда?

— Правильно говорить «сухое», ma cherie. Выпей еще. — Он налил вина в два высоких фужера. — Увидишь, скоро оно тебе станет нравиться.

— Ты хочешь меня напоить?

— Мне и в голову это не приходило. — Он послал ей лукавую улыбку. — У меня есть тост.

Бекки вопросительно смотрела на молодого человека.

— За отчаянную и прекрасную Бекки — как твоя фамилия?

— Уорд, — выпалила Бекки, не успев даже подумать. Господи, она вовсе не собиралась сообщать ему свое настоящее имя.

— За вас, мисс Уорд. Я утверждаю, что вы штурмом возьмете город. Могу даже сказать, что сумею вам в этом помочь. Лично, — добавил он и подмигнул девушке.

Мгновение Бекки смотрела на него с грустью.

— Алек, спасибо вам за доброту. Не знаю, что бы я делала сегодня ночью без вашей помощи.

Он как будто смутился, беззаботно рассмеялся и отвел глаза, но на щеках у него появился намек на легкий румянец.

— Теперь следует выпить, — пояснил Алек, решительно возвращаясь к тону небрежного безразличия. — Я говорю тост — ты пьешь. Очень простой ритуал.

— Конечно. — Бекки постаралась улыбнуться понимающей улыбкой и выпила свое вино. — Ах да. Мне надо заплатить проигрыш. Протяните руку, доблестный рыцарь, — весело провозгласила она, пытаясь попасть в тон его шутливой манере.

Он подчинился.

— А теперь получите вашу награду. — Она церемонно положила клубнику на его ладонь. Ягода лежала там, темно-красная, выпуклая, как настоящий рубин.

Или крошечное сердце.

Длинные темные ресницы вуалью прикрыли глаза Алека, мгновение он молча смотрел на свою награду с абсолютно непроницаемым выражением, так что невозможно было понять, о чем он думает. Потом криво усмехнулся, подбросил ягоду в воздух и поймал ее губами.

Бекки настороженно следила, как он в один прием проглотил свою награду и запил глотком шампанского. Гостье пришла в голову мысль, что надо быть совсем сумасшедшей, чтобы вручить сердце подобному человеку.

«Ну, поскорее», — думал он, наслаждаясь тем, что кормит ее, но понемногу теряя терпение. Чем скорее она поест, тем скорее он утянет ее в постель. Малышка завораживала его. После всех светских дам с их искушенностью и аффектацией, естественность гостьи очаровала Алека. Он смотрел, как она поглощает пудинги, мясо, хлеб, сыр, глотает шампанское, словно воду, и все более возбуждался, надеясь, что иной аппетит в ней окажется таким же жадным.

Покончив наконец с едой, прекрасная гостья откинулась в кресле, а обе руки положила себе на живот с самым умиротворенным видом.