Диана Гэблдон - Барабаны осени. О, дерзкий новый мир!

— Она вон туда удрала, — пояснил Ян, неопределенным взмахом руки показывая как раз в ту сторону, откуда пришла я. — Парнишка не мог, как следует прицелиться, так что я взял вон ту палку и потыкал в тварь, и будь я проклят, если она не подпрыгнула и не бросилась на меня, прямо через ветку! Я напугался и отпрыгнул, конечно, и нечаянно ударил палкой парнишку, и… ну, вот так оно и получилось, — смущенно закончил племянник.

Стараясь не встречаться глазами с Джейми, он бочком подобрался к дыре и, наклонившись над ней, неловко окликнул страдальца:

— Эй! Я рад, что ты не свернул шею, честно!

Джейми одарил племянника взглядом, совершенно отчетливо говорившим о том, что если чья-то шея и будет свернута… но сумел удержаться от соответствующих комментариев, поскольку в данный момент было куда важнее сосредоточить внимание на процедуре освобождения узника подземной тюрьмы. Дальше процедура проходила без осложнений, и меткий стрелок, лишь по чистой случайности не сумевший продемонстрировать свое искусство, был извлечен на свет; он висел на веревке, как гусеница шелкопряда на своей нити.

К счастью, на дне ямы скопилось достаточно нечистот, чтобы его лордство не расшибся при падении. Выбравшись наружу, девятый граф Эллесмер плашмя упал на землю. Лорд Джон секунду-другую стоял неподвижно, вытирая руки о собственные бриджи и внимательно изучая взглядом покрытый ржавой коркой предмет, лежавший перед ним. Потом тыльной стороной ладони потер губы, пытаясь то ли скрыть улыбку, то ли страдая от густого аромата.

Потом вдруг его плечи затряслись.

— Что новенького в Подземном мире, Персефона? — спросил он, не в силах удержать смех, звучавший в его голосе.

Пара раскосых глаз сверкнула голубым убийственным светом сквозь маску густой грязи, покрывавшей лицо его лордства. Это было выражение, настолько характерное для Фрезеров, что меня охватил приступ дурноты. Ян, стоявший рядом со мной, внезапно вздрогнул. Он быстро перевел глаза с графа на Джейми и обратно, потом поймал мой взгляд и тут же его лицо утратило всякое выражение, став неестественно спокойным.

Джейми пробормотал что-то по-гречески, и лорд Джон ответил ему на том же языке, а потом они оба заржали, как последние деревенские дураки. Стараясь не замечать Яна, я скосилась на Джейми. Хотя он трясся от хохота, он все же сумел собраться с силами и просветить меня относительно их с лордом Джоном обмена репликами.

— Эпикарм, — пояснил он. — Он упоминал о пророчестве Дельфийского оракула: ищущие просвещенности будут ввергнуты в яму мертвым питоном, а затем повешены, и от них будет исходить вонь фекалий.

Лорд Джон продекламировал, величественно взмахнув рукой:

— Дух возносится к небу, тело предается земле.

Вильям с силой втянул воздух через нос, точно так же, как это делал Джейми, когда у него иссякало терпение. Ян испуганно переступил с ноги на ногу. Вот еще несчастье, подумала я, неужели мальчишка вообще ничего не унаследовал от своей матери?

— Скажи-ка, Вилли, ты достиг некоего духовного прозрения в результате столь любопытного и мистического эксперимента? — спросил лорд Джон, безуспешно пытаясь совладать с собой. Они с Джейми оба уже покраснели от смеха, но я подумала, что это уж очень похоже на нервную реакцию, и что смех должен дать им такую же разрядку, как хорошая порция бренди.

Его лордство, злобно глядя на отчима, сорвал с шеи платок и швырнул его на тропинку; платок звучно шмякнулся о землю. Теперь уже и Ян начал нервно хихикать, не в силах удержаться. Да и мускулы моего живота отчаянно дергались от напряжения, но тут я увидела, что полоса шеи графа, открывшаяся после удаления платка, приобрела цвет зрелых помидоров. Слишком хорошо зная, на что способны Фрезеры, доведенные до такой специфической кондиции, я решила, что пора прекращать веселую вечеринку.

— Э-гей! — произнесла я, откашлявшись. — Вы позволите мне вмешаться, джентльмены? Я не слишком хорошо разбираюсь в греческой философии, но одну маленькую эпиграмму помню наизусть. — Я вручила Вильяму кувшин с жидким щелочным мылом, который успела прихватить с собой вместе с льняной полосой для жгута, буде тот понадобится. — Это Пиндар, — пояснила я. — «Вода есть лучшее в мире».

Из-под маски проглянуло нечто вроде благодарного выражения. Его лордство поклонился мне с предельной вежливостью, потом повернулся, окатил Яна подозрительным взглядом и, путаясь ногами в траве, пошел к ручью, оставляя за собой дорожку пахучих капель. Похоже, башмаки он утопил.

— Бедный аккуратный мальчик, — пробормотал Ян, уныло качая головой. — Не один день пройдет, пока он проветрится.

— Да уж, можно не сомневаться. — Губы лорда Джона все еще изгибались в улыбке, но потребность цитировать древних греков вроде бы наконец иссякла, уступив место неким сомнениям. — А кстати, вы не знаете, что случилось с моим пистолетом? Ведь он был у Вильяма в момент несчастного происшествия, не так ли?

— Ох… — Племянник явно смутился. Он вздернул подбородок, показывая в сторону уборной. — Я… э-э… боюсь, честно говоря, что…

— Понятно. — Лорд Джон потер свой собственный безупречно выбритый подбородок.

Джейми пристально уставился на Яна.

— А… — промычал Ян, отступая на шаг-другой назад.

— Достань его, — произнес Джейми тоном, не допускающим возражений.

— Но… — заикнулся Ян.

— Сейчас же, — сказал его дядя и швырнул к ногам племянника скользкую вонючую веревку.

Кадык Яна подпрыгнул. Парень посмотрел на меня, и его глаза стали похожи на кроличьи.

— Только сначала разденься, — услужливо подсказала я. — Ты ведь не хочешь, чтобы нам после пришлось сжечь твою одежду, правда?

Я вышла из дома перед закатом, чтобы навестить моего пациента в амбаре. Ему не стало лучше, но и видимого ухудшения я не заметила; дыхание было все таким же затрудненным, тело пылало жаром. Но на этот раз провалившиеся глаза встретились с моими, когда я вошла в сарай, и не отрывались от моего лица, пока я осматривала несчастного.

Он все также держал амулет из вороньих перьев, крепко зажав его в руке. Я прикоснулась к перышку и улыбнулась больному, потом напоила его. Он пока еще ничего не ел, но выпил немного молока, а потом без возражений проглотил очередную порцию моего жаропонижающего варева. Пока я его осматривала и поила, он лежал совершенно неподвижно, однако когда я потянулась к нему, чтобы положить горячую припарку на его грудь, он вдруг схватил меня за руку.

Другой рукой он ударил себя по груди, как-то странно загудев. На мгновение я застыла в изумлении, но потом поняла, что он имел в виду.

— В самом деле? — сказала я. Взяв пакет с сухими травами для припарки, я высыпала их во влажный лоскут. — Ну что ж, тем лучше. Дай-ка подумать…