Сара Гэбриел - Похищение Софи

Положив одну руку на эфес меча, Коннор сжал веревку другой.

– Думаю, вы хотите немного отдохнуть.

– Я хочу домой.

– Это невозможно.

– Тогда отведите меня к себе домой, чтобы я смогла отдохнуть. Одна, – добавила она, бросив на своего спутника хмурый взгляд.

– У меня нет дома.

Коннор и сам не знал, зачем это сказал. Обычно он ни с кем не делился своими мыслями, никому не рассказывал о своей жизни и о своих чувствах. Очень немногие знали о его делах и могли заглянуть в его сердце.

– Никакого? – поразилась новобрачная. – Даже у разбойника и вора должен быть свой дом. Наверняка и у вас есть какая-нибудь хижина или пещера.

– Есть одно место, где я обычно бываю, но я не называю его домом.

– Если там есть стены и очаг, то оно вполне сойдет, – сварливо проворчала девушка. – Мне просто нужно где-то поспать, почувствовать себя в безопасности. И еще я хочу чашку чаю.

Чаю? Может, она ждет, что он заварит ей чай, разотрет уставшие ноги и споет колыбельную перед сном?

Коннор достал из складок пледа фляжку с виски.

– А пока нам обоим не помешает сделать глоток uisge beatha [5]. Только чуть-чуть, – предупредил горец.

Она с готовностью схватила флягу и поднесла к губам. Взяв флягу из рук Кэтрин, Коннор глотнул виски сам и вытер губы тыльной стороной ладони.

И они снова тронулись в путь. Пленница ускорила шаг и догнала Коннора, так что связывавшая их веревка повисла.

– Простите меня, мистер Макферсон, – смущенно произнесла она. – Я стараюсь сдерживать свою вспыльчивость.

– Ну, особого беспокойства она вам, похоже, не доставляет, – сухо заметил Коннор.

Кэтрин Маккарран смотрела на него широко открытыми глазами. Ее прическа окончательно растрепалась, волосы свободно рассыпались по плечам. Не выдержав ее обреченного взгляда, Коннор хмуро отвел глаза. Его и так терзало чувство вины.

– И все же простите меня, пожалуйста. Вы были ко мне так добры. Я это ценю.

Коннор растерянно заморгал. Извинения девушки казались искренними. Не зная, что сказать в ответ, он опустил глаза и промолчал, испытывая мучительную неловкость оттого, что ведет свою спутницу на веревке.

– Нам осталось идти совсем недолго, – заметил он. – Меньше двух миль.

Она вздохнула, отбросила назад волосы и побрела дальше. Истерзанная и изможденная, она не утратила своего природного очарования. От Кэтрин по-прежнему исходил удивительный внутренний свет, которым так восхищался Коннор.

– Мистер Макферсон, мне нужно передохнуть. В противном случае вам придется волочь меня остаток пути на этой ужасной веревке или тащить на себе, словно мешок с шерстью.

Коннор замер.

– Если вам нужно остановиться, здесь поблизости есть кусты. Видите, вон те, покрытые цветами? Там легко можно уединиться.

– Я не имела в виду… впрочем, хорошо. Но я же не могу пойти туда вместе с вами. Развяжите меня, пожалуйста. – Она вытянула вперед связанную руку. Коннор помедлил, но принялся развязывать узлы.

– Если выдумаете убежать…

– Я прекрасно знаю, что вы сделаете. Спасибо, – прошептала она, когда веревка немного ослабела. – Вы очень добры.

Макферсон смерил девушку настороженным взглядом, не выпуская из рук ее запястья.

– Уж больно вы любите благодарить, даже когда в этом нет нужды.

– Меня учили быть вежливой. В монастыре обращали особое внимание на то, чтобы воспитанницы всякий раз выражали свою признательность. Теперь это вошло у меня в привычку.

– В монастыре? – удивленно переспросил Коннор.

– Мой отец был изгнан из Шотландии много лет назад. Мы с братом и сестрой получили образование во Франции и Фландрии. Девочки в нашей семье ходили в монастырскую школу.

– Теперь понятно. – Кейт и Роберт Маккарраны вернулись в Шотландию пару лет назад. «А еще ведь одна их сестра осталась в монастыре», – вдруг вспомнил Коннор. – Я тоже провел некоторое время во Франции, – признался он. – Многие шотландцы-якобиты предпочли на время перебраться туда или в Рим, ко двору Якова Стюарта.

– Это правда, – согласилась новобрачная, пока похититель развязывал веревку. – А где ваш дом, сэр?

Коннор справился с узлом, но вопрос девушки заставил его мгновенно замкнуться в себе. Ему не хотелось рассказывать ей о своем детстве в Киннолл-Хаусе. Признаваться, что когда-то он был наследником виконта, что его отец лишился земель, принадлежащих теперь сэру Генри Кэмпбеллу. Тому самому, который мог бы сделать Кэтрин Софию Маккарран хозяйкой Киннолла.

Теперь у Коннора не осталось ничего, кроме пустого титула. Он женился на Кэтрин отчасти ради того, чтобы досадить сэру Генри, но ему нечего было предложить своей молодой жене. У него не было даже дома. Рядом с ней, изысканной и утонченной, он вдруг особенно остро почувствовал себя жалким и никчемным. Но Макферсон не собирался искать жалости и сочувствия, рассказывая девушке свою печальную историю. Никакие свалившиеся на его голову несчастья не смогли бы отнять у Киннолла его гордость.

Кожа ее казалась такой нежной, что у Коннора захватило дух. Развязав веревку, он спрятал ее в складках пледа и потер запястье девушки там, где краснел след от пеньки.

– Я потерял дом и семью, – произнес он после долгого молчания. – Теперь я сам себе хозяин. Где ночь застанет, там и голову приклоню. Сегодня ночью я приготовлю вам уютное гнездышко из одеял и вереска на склоне холма.

– Спасибо. – Она робко улыбнулась одними уголками губ. – Но я так устала! Думаю, засну где угодно, мне бы только найти место для ночлега, и я буду счастлива.

– Уверен, мы его найдем. – Он отступил в тень. – Ну вот, теперь вы свободны. Во всяком случае, пока. Но будьте осторожны! Это кусты колючего утесника, там полно шипов.

Она ответила ему красноречивым взглядом, затем походкой королевы направилась к кустам утесника и скрылась за ними.

– Не думайте, что без веревки вам удастся сбежать, миссис Макферсон, – весело крикнул Коннор ей вслед.

– Мистер Макферсон! Это не мое имя. Коннор невольно усмехнулся про себя.

Они прошли еще милю, и шум водопада стал громче. Теперь в воздухе явственно ощущалась влага. Коннор взял жену за руку, чтобы помочь ей перейти через груду камней. Их взгляды невольно встретились. В лунном свете он увидел незабываемую чарующую улыбку Кэтрин. Такой же мимолетной улыбкой она одарила Эндрю за несколько диких цветов, сорванных на холмах.

Коннор подозревал, что на этот раз оживленный блеск в ее глазах вызван не столько его присутствием, сколько содержимым фляги. Кэтрин опустошила где-то треть, хотя всякий раз кашляла, когда делала глоток.

Коннор тоже пару раз прикладывался к фляжке, чтобы согреться и набраться сил, но не слишком усердствовал. Виски расслабляло его. Он начинал думать о том, как ему хочется поцеловать Кэтрин, прикоснуться к ней, а нужно было думать только о том, как поскорее доставить ее в безопасное место.