Патриция Гэфни - Прекрасная обманщица

Кэтрин обернулась. Рядом с нею, любезно улыбаясь Бэрку, стояла Кара, все еще красивая хозяйка «Единорога», «мадам», как все ее называли.

– А теперь, сэр, позвольте вам помочь. Я вижу, вы познакомились с Линор. Сожалею, но она уже занята на весь вечер. Впрочем, не унывайте, здесь есть множество других, не менее очаровательных юных леди, и любая из них почтет за честь услужить вам.

Доблестный страж ретировался, а Бэрк немного ослабил хватку, которой сжимал руку Кэтрин.

– Очень любезно с вашей стороны, – заявил он, внезапно овладев собой, – но, видите ли, мне никто другой не нужен. Я хочу только… Линор.

Кара негромко рассмеялась:

– Уверяю вас, сэр, вы тут не один такой, но боюсь, что это невозможно.

– Почему?

– Она занята.

– Ах вот как! – Бэрк сунул руку во внутренний карман и вытащил из него тяжелый, туго набитый кошелек. – Но, может быть, она уже освободилась?

Хозяйка взяла у него кошелек, с профессиональной ловкостью взвесила его в руке и улыбнулась с деланным изумлением:

– Да, я полагаю, вы правы. Она освободилась.

Кэтрин следила за сделкой завороженным взглядом.

Ей казалось, что все это происходит в бреду. Когда Кара улыбнулась, она закрыла глаза и сказала себе: «Ничего хуже этого уже никогда не будет. Я достигла дна». Каким-то извращенным образом эта мысль даже подбодрила ее немного.

– Я с ним не пойду, – вдруг спохватилась она, вспомнив свою роль.

– Глупости, Линор. Слушать ничего не желаю, – холодно возразила Кара.

– Я не шучу. Вы не можете меня заставить пойти с ним. Я его ненавижу!

Кара, как клешней, вцепилась в ее запястье и увела под арку. Как только они оказались в полутьме за портьерами, она прошептала на ухо Кэтрин: «Ну держись, детка», – и закатила ей звонкую оплеуху. Кэтрин взвизгнула от неожиданности и боли. Бэрк влетел за занавеси в тот самый момент, когда Кара взяла девушку за плечи и стала трясти.

– Прекратите, – угрожающе рявкнул он.

– С глупостями покончено, милочка? – сурово осведомилась хозяйка.

Кэтрин кивнула, смигивая неподдельные слезы.

– Вот и отлично.

Кара деловито похлопала ее по плечу и повернулась к Бэрку:

– Можете провести с ней всю ночь, если угодно. Вам пришлют поздний ужин и, разумеется, шампанское. Хотя, насколько я припоминаю, вы спрашивали виски?

Он поклонился, явно находясь под впечатлением.

– Еще одно предупреждение: насилие любого рода в этих комнатах не допускается. Если оно вам по вкусу, у нас для этих целей имеется отдельное помещение, где все происходит под пристальным наблюдением персонала за двойную плату. Вам все ясно?

Лицо Бэрка окаменело:

– Я дам вам знать, если это окажется необходимым.

– Прекрасно.

Хозяйка в последний раз бросила грозный взгляд на «Линор» и ушла.

Несколько секунд они стояли в маленькой тесной прихожей, глядя друг на друга. Наконец у Кэтрин не выдержали нервы, и она направилась к лестнице. Бэрк шел за нею по пятам. Освещение было тусклым и явно предназначалось для создания «романтической обстановки». Стены были грубо оштукатурены под натуральный камень. На широкой лестничной площадке они миновали девицу, одетую сильфидой, сидевшую на скале в искусственно созданном «лесном уголке» и игравшую на флейте. При других обстоятельствах это зрелище заставило бы их рассмеяться, но сейчас оба прошли мимо, даже не улыбнувшись.

На верхней площадке коридор разветвлялся на три рукава; Кэтрин продолжала идти вперед, минуя бесчисленные закрытые двери и стараясь не прислушиваться к доносившимся из-за них тихим звукам. Она мучительно ощущала себя голой, прекрасно понимая, как должен выглядеть сзади ее полупрозрачный шелковый наряд телесного цвета. При определенном освещении казалось, что на ней вообще ничего нет. К тому времени, как они добрались до «ее» комнаты в самом конце длинного коридора, она довела себя до такого состояния, что вообще перестала что-либо соображать.

Как и следовало ожидать, главным предметом мебели в этой довольно просторной комнате оказалась кровать, высокая и широкая, обрамленная роскошными бархатными занавесями и покрытая расписным балдахином с изображением вакхической оргии. Каминная полка поддерживалась двумя кариатидами в виде обнаженных мраморных богинь, в очаге жарко пылал огонь. Небольшой факел горел в специально укрепленном на стене кольце возле двери, кроме него, единственным источником света служило пламя камина. Правда, на столике возле кровати стоял ветвистый подсвечник с незажженными свечами. Вся остальная обстановка состояла из нескольких строго необходимых в подобном месте предметов: небольшого, накрытого на двоих стола с двумя стульями у камина, одного мягкого, удобного на вид кресла и оттоманки, низкой и вытянутой, как и полагалось, в настоящем восточном стиле. Бэрк оценил меблировку одним взглядом. Ему хотелось ущипнуть себя и очнуться от кошмара. Все, что его окружало, казалось каким-то ненастоящим. В первую очередь это относилось к девушке с испуганными, широко раскрытыми глазами, стоявшей напротив него в нелепом полупрозрачном хитоне. Но это была Кэт, его Кэт. Женщина, которую он изнасиловал, которую так долго искал, чтобы просить у нее прощения. А она, оказывается, зарабатывает себе на жизнь под этим непристойным балдахином, каждую ночь отдаваясь незнакомым мужчинам. Она шлюха. Бэрк несколько раз старательно повторил в уме это страшное слово, пытаясь в него поверить, но безуспешно. Он не мог заставить себя поверить в это, даже глядя на нее. Он покачал головой.

– Ты здесь не работаешь, – сказал он в третий раз.

Фраза прозвучала нелепо даже в его собственных ушах, но ему никак не удавалось сдвинуться с мертвой точки.

– Только не начинай сначала.

Ее дребезжащий смех прозвучал явно фальшиво. Бог ему свидетель, в этом костюме она действительно была похожа на шлюху. Хитон держался на одном-единственном шнурке, затянутом под грудью: шнурочек был так искусно завязан, что стоило только раз дернуть, и весь перед был бы открыт. В сущности, и сквозь хитон было видно почти все: очертания груди, соски, пупок, треугольник волос внизу живота. Чем дольше он смотрел на нее, тем дальше отступал еще недавно, всего минуту назад терзавший его вопрос о том, что она тут делает.

Бэрк отметил, что все еще может заставить ее краснеть. Ее лицо стало пунцовым под его пристальным взглядом. Но разве настоящая шлюха станет краснеть, когда на нее смотрит мужчина?

Он сел на один из стульев у стола и начал стаскивать с себя сапоги. Это зрелище потрясло Кэтрин. В своем воображении она представляла себе встречу с Бэрком только так: он приходит, она сообщает ему сведения, предоставленные Кэткартом, после чего он уходит. Дальше этого ее фантазия никогда не заходила. Если Бэрк действительно считает ее проституткой, он не захочет иметь с нею ничего общего. Как он может? Он же не простой смертный, а Его Высокопревосходительство Великий и Всемогущий Джеймс Бэрк, виконт, черт бы его подрал, Холистоун! Но как бы в противовес ее рассуждениям Бэрк развязал шейный платок и небрежно сбросил на пол камзол вместе с жилетом.