Патриция Гэфни - Прекрасная обманщица

– Что-то не так, дорогая? – бросил он ей в спину. – Извини, дружище, она сегодня не в настроении.

Кэтрин услыхала, что он идет за нею следом, и ускорила шаг, но Бэрк догнал ее и сзади схватил за волосы, заставив остановиться.

– Ты не заболела, любовь моя? Наверное, да. А то бы ты не упустила такой легкий заработок.

– Пусти, мне больно.

Но Бэрк еще не закончил. Свободной рукой он расстегнул платье у нее на груди, да так быстро, что не успела она начать сопротивляться, как дело было уже сделано, и принялся грубо и оскорбительно тискать ее своими ловкими пальцами. Кэтрин попыталась оттолкнуть его руку. Мысль о том, что кругом люди, что на них все смотрят, приводила ее в ужас, однако Бэрк еще крепче потянул ее за волосы и сунул колено ей между ног, держа в неустойчивом положении.

– В чем дело, Кэт, разве тебе не нравится? Разве ты не к этому привыкла?

– Прекрати!

– Может, все дело в деньгах, милая? Я что, должен сперва заплатить?

Она набрала побольше воздуха в грудь, чтобы закричать, но Бэрк опять ее опередил. Он быстро приник к ее губам и заглушил так и не вырвавшийся у нее крик. Поцелуй показался ей бесстрастным, расчетливо жестоким, скорее наказанием, чем лаской, и его пальцы у нее на груди тоже двигались безо всякой нежности. Кэтрин почувствовала, что задыхается, и заколотила кулаками по его груди и плечам, но безрезультатно. Бэрк внезапно поднял голову и сделал глубокий судорожный вздох. Нечто необъяснимое в его взгляде на миг пригвоздило ее к месту. И, прежде чем она успела что-либо предпринять, он захватил губами ее нижнюю губу и начал легонько покусывать ее зубами. Одновременно он расслабил пальцы, державшие ее за волосы, а другую руку всунул за вырез сорочки, чтобы коснуться обнаженной кожи. Вот теперь, когда он держал ее почти нежно, настал самый удачный момент, чтобы высвободиться и удрать, но руки и ноги у Кэтрин вдруг отяжелели, словно налились свинцом. Она растерялась и упустила момент. Ее тело расслабилось, рот раскрылся ему навстречу.

– Тебе это нравится? – прошептал прямо ей в рот Бэрк, слегка пощипывая ее сосок с томительной нежностью, отчего в самой сердцевине ее естества поднялась горячая волна наслаждения.

– Да, да, – простонала она, не в силах солгать.

Бэрк продолжал терзать ее, пока она не задрожала всем телом. Разум попытался напомнить о себе, подсказывая ей, что нельзя поддаваться безумию, но его вспышка была слишком слаба и мгновенно угасла. Всего несколько секунд назад от прикосновения его губ и рук веяло ледяным холодом, теперь же оно живительным теплом согревало ее до самых костей. Прижимаясь к нему всем телом, она казалась сама себе утопленницей, цепляющейся за утес. Нет, этот человек – сущий дьявол! Всем сердцем Кэтрин стремилась соскользнуть на землю вместе с ним, прямо здесь, прямо сейчас, и пусть он овладеет ею в грязи, у всех под ногами. Ее пальцы вплелись в его прямые черные волосы, язык застенчиво и робко двинулся ему навстречу, словно пробуя на вкус его губы и рот. Она услышала, как участилось его дыхание, и с непривычным торжеством поняла, что сумела его взволновать.

Меж тем Бэрк убрал руку с ее груди и своевольным, хозяйским движением стал поглаживать ягодицы.

– А так? Так тебе нравится?

Кэтрин могла лишь пробормотать в ответ что-то бессвязное. Если раньше у нее и были какие-то сомнения на его счет, то теперь они полностью улетучились: упругий сладострастный бугорок, упиравшийся ей в живот, не оставил для них места. Она понимала, что все это не может продолжаться до бесконечности, но оказалась совершенно не готовой, когда Бэрк внезапно разжал руки и отступил назад, оставив ее стоять в напряжении, выгнувшуюся вперед, влекомую к нему, как магнитом.

– Прикройся, Кэт. Ты выглядишь в точности как дешевая потаскуха. Хотя, конечно, так оно и есть, но не стоит выставлять себя напоказ.

Она не сразу поверила своим ушам. В темноте ей не было видно лица Бэрка, но его голос был холоден, как смерть. Словно ледяная волна прибоя обрушилась на нее с огромной высоты и с размаху швырнула о землю. Медленно подняв руки к груди, Кэтрин проговорила задыхающимся шепотом:

– Ах ты сукин сын. Ты грязный ублюдок, Джеймс Бэрк. Я тебя ненавижу.

Она отвернулась и попыталась застегнуть платье. На это ушло много времени, так как пальцы отказывались ей повиноваться. Ноги у нее дрожали, дыхание вырывалось из груди болезненными всхлипами. Пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от слез. Покончив с застежками на платье, Кэтрин взглянула на небо. Яркие звезды, равнодушно смотревшие вниз, почему-то немного успокоили ее. Стало ясно, что никто из окружающих, по всей вероятности, ничего не заметил: пламя костра невольно притягивало все взоры, делая невидимым то, что происходило в темноте. Но для нее это уже не имело значения.

Вновь обернувшись, Кэтрин заметила, что Бэрк так и не сдвинулся с места. Она пригладила волосы и расправила складки на платье.

– Ну, а чего вы, собственно, ожидали, майор? Я вам целую неделю твердила, кто я такая. Не понимаю, почему вы раньше не могли в это поверить.

– Я и сам не понимаю почему, – сквозь зубы зло согласился он.

Они простояли так еще с минуту, не говоря ни слова. Наконец Кэтрин опять нарушила молчание.

– Разве нам не пора идти? Вы, конечно, завтра захотите с утра пораньше отправиться в Ланкастер, верно?

Бэрк запнулся лишь на долю секунды.

– Да, конечно.

Он крепко схватил ее за руку выше локтя, словно констебль уличную воровку, и повел сквозь редеющую толпу. Убывающая луна светила тускло, и Кэтрин почти не различала дороги. В какой-то момент она споткнулась и упала бы, если бы Бэрк не подхватил ее за талию и не поддержал. Несмотря на все случившееся, ей захотелось, чтобы он опять ее обнял; в душе поднялась волна бессильного негодования против собственной предательской плоти. Как только она обрела равновесие, Бэрк немедленно отстранился, как будто не желая прикасаться к ней. Этот брезгливый жест вызвал у Кэтрин новый всплеск отчаяния, но она побоялась заглянуть поглубже к себе в душу и попытаться понять, что, помимо оскорбленной гордости, могло послужить тому причиной.

Они дошли до конца короткой аллеи, ведущей к коттеджу фермера, у которого они оставили лошадей. Кэтрин осталась ждать снаружи, пока Бэрк договаривался с хозяином по поводу ночлега. Ей стало нестерпимо холодно, хотя воздух все еще оставался довольно теплым. Вскоре Бэрк вернулся, неся фонарь и охапку одеял. Кэтрин вступила в маленький уютный кружок света, отбрасываемого фонарем, и они вместе направились по утоптанному земляному двору к амбару.

Бэрк наскоро осмотрел лошадей и, убедившись, что они накормлены и вычищены, расстелил одеяла на охапке чистой соломы. Он начал снимать с себя одежду, словно Кэтрин была пустым местом.