Лаура Грант - Венец желаний

— Это не важно… — с присущей ему бесцеремонностью прервал старика Ричард. — Даже лучше. Я слышал, что Маймонид еврей.

Ричард не видел ничего странного в том, что он предпочитает неверного сарацина еврею, хотя явился в Акру сражаться как раз с сарацинами. Но он был в восторге от рыцарского жеста Саладина… Что бы там ни было, Ричард сам был рыцарем и ценил рыцарство в других.

— А кто с тобой, лекарь? — спросил он, показывая на закутанную в черное фигуру, которая вносила в шатер, что-то завернутое в шелк.

— Даже ничтожный ученик может иметь ученика, — ответил ему Эль-Каммас. — Не обращай на него внимания, великий Ричард Львиное Сердце… Это всего лишь Рашид. Он принес мои вещи и подарки, присланные тебе Саладином.

Рашид низко поклонился Ричарду, пряча свое лицо за большой чалмой, но Ричард даже не посмотрел в его сторону. Он не мог прийти в себя от вида экзотических фруктов на серебряных блюдах и от золотых кувшинов с шербетом, охлажденных снегом с высоких гор.

— Королевский подарок! Как это по-христиански! — воскликнул Ричард. — Ты должен передать султану, что Мелех-Рику уже лучше!

Ричарду ужасно не хотелось демонстрировать свою слабость перед слугой султана. Ему даже в голову не могло прийти усомниться в честности человека, приславшего врагу своего лекаря и подарки. Такое предательство противоречило законам рыцарства.

Рашит был доволен. Старый мавр не скрывал своего нежелания брать его с собой и вообще своего презрения к французскому шпиону, которого в действительности звали сэр Фулк де Лангр.

Дождавшись, когда о нем забудут, Фулк приподнял голову, чтобы отодвинуть немного чалму. Ну и дурак Ричард! Неужели он не понимает, что может быть отравлен или им, или мавром, будь у них на то приказ? К счастью для английского короля, Эль-Каммас никогда не нарушал клятву всех лекарей, а Фулку Филипп строго-настрого запретил пока убивать своего соперника. Фулк знал, что женщина, находившаяся в шатре, не может увидеть его и узнать европейца, обожженного солнцем. С удовольствием разглядывал он ту, о которой мечтал ночами. Даже в своих самых смелых предположениях он не ожидал встретить Длуетт де Шеневи в шатре Ричарда и был счастлив, что осмелился просить самого Саладина отпустить его вместе с Эль-Каммасом.

Он глядел на нее, не отрывая глаз. Алуетт сидела, не выказывая нетерпения, с лютней на коленях. Жара все-таки сказалась на ней. Жавороночек! Фулк представил, как она когда-нибудь войдет в его гарем… Войдет первой женой в прозрачных шаль — варах и коротенкой кофтенке, которая не скроет от его глаз груди с розовыми сосками, когда она поднимется, чтобы удовлетворить его желание (а он даже не посмотрит на остальных жен), и пойдет следом за ним к широкому ложу, где будет делать все, что он прикажет. Нет, остальные тоже пригодятся. Став мусульманином, он получил право на пять жен, если у него хватит денег содержать их, а денег хватит, ведь он теперь эмир. Что же до любовниц, их он может иметь без счета. И заимеет. Черноглазых сарацинских гурий, похожих на статуэтки нумидиек, если он когда-нибудь ощутит вкус к черной коже, белокурых голубоглазых рабынь из Европы. Но первой женой все-таки будет Алуетт, а остальных он возьмет, чтобы ублажали его, когда Алуетт будет носить его сыновей или во время месячных недомоганий.

Мечты Фулка были прерваны Эль-Каммасом.

— О Мелех-Рик, мне нужно осмотреть тебя, а в твоем шатре женщина…

Ричард совсем забыл об Алуетт.

— Ох, почтенный лекарь, какой же я простофиля! Что обо мне подумает Саладин? Позвольте мне представить вам леди Алуетт де Шеневи, которая целый час ублажала мой слух очаровательным пением.

— А ваши взгляды своей красотой, — галантно прибавил мавр, хотя до него уже дошли слухи о безразличии Ричарда к женской красоте.

— Леди Алуетт слепая, — пояснил Ричард, — но все равно мы должны отпустить ее прежде, чем ты, лекарь, примешься за дело. Дорогая леди Алуетт, я благодарю вас за ваш труд… и за вашу заботу о других. Идите к пальмовой роще, мадемуазель. Паж приведет туда Рейнера.

Эль-Каммас с удовольствием наблюдал за грациозными движениями Алуетт, которой, казалось, вовсе не мешала ее слепота. Даже самая любимая, наложница Саладина не сравнится с ней по красоте.

— Ты сказал, что она слепая? Но она не похожа; на человека, слепого от рождения.

Неожиданно его заинтересовала загадка этой женщины. Он был изумлен тем, какие у нее ясные голубые глаза.

— Да, мне говорили, что она ослепла в детстве после какой-то болезни. Ну, ты поможешь мне встать с этого проклятого ложа? — спросил Ричард мавра, который с трудом сосредоточил свои мысли на лежащем перед ним человеке.

Эль-Каммасу очень хотелось пойти следом за слепой и попросить у нее позволения осмотреть ее. «Ах, ладно. Все в руках Аллаха, — решил он. — Если Аллах захочет, он приведет ее ко мне».

Алуетт с радостью покинула шатер Ричарда. Она с удовольствием играла и пела для него, потому что музыка доставляла ей радость, а английский король был благодарным слушателем. Ее беспокойство не было связано с недоразумением из-за королев или с мавританским лекарем, как невероятно ни было его появление. Она слушала, как Эль — Каммас говорил по-французски с арабским акцентом, и ее не удивило, что Ричард поверил ему. В его голосе были покой, уверенность в своих знаниях и благожелательность.

Однако вместе с ним что-то злое появилось в шатре, и она почувствовала это. Когда они встретились с Рейнером, она рассказала ему о своих ощущениях, не зная, как объяснить их, но она была убеждена, что Саладин, пославший лекаря к Ричарду, подослал к нему врага.

— Вы говорили, что он пришел не один? — вспомнил Рейнер.

— Да. Мне кажется, он назвал его Рашидом. Рейнер, вы думаете?.. Но там же везде воины, стоит только крикнуть.

— Не знаю, — мрачно проговорил Рейнер, — но, если Ричард остался один с двумя сарацинами, замыслившими зло, ему грозит опасность. Идемте, Алуетт!

Он потащил ее за собой к шатру Ричарда и, не обратив никакого внимания на двух воинов у входа, ворвался внутрь.

Ричард, король Английский, лежал на своем ложе, а старый мавр сидел рядом с ним на подушках. По спокойному довольному виду короля было видно, что мусульманин не причинил ему ни малейшего вреда. Больше никого в шатре не было.

— Рейнер? Перегрелся на солнце? Что это вы врываетесь ко мне, как к себе домой, сэр?

Рейнер опустился на одно колено, чувствуя себя ужасно глупо, хотя дурные предчувствия ничуть не были поколеблены мирной картиной.

— Сир, простите меня, но мне показалось, что вам грозит опасность.

— От лекаря, которого сам Саладин послал ко мне? Чушь! Это было бы не по-рыцарски.

Рейнеру была известна слабость Ричарда к красивым жестам, поэтому он воздержался от каких — либо предположений. К тому же ему самому понравился честный взгляд черных глаз мавра. В нем не было ни враждебности, ни подозрительности, ни раздражения, хотя Рейнер появился не вовремя. Старый лекарь смотрел на Рейнера с искренним любопытством.