Джил Грегори - Побещай мне рассвет

– Ты такая храбрая. Мировой судья Кэди – суровый человек.

– Он деспот, и я его ненавижу, – искренне призналась Белинда. – Судя по всему, твоя госпожа Майлз не лучше.

Люси опустила глаза.

Тогда Белинда сменила тему. Энергично снуя между кухней и гостиной, она с помощью Люси накрыла на стол. Уже через каких-то несколько минут они с удобством расположились возле пылающего камина, в тепле и уюте, и непринужденно, по-дружески болтали за чаем с хлебом и медом. Это было маленькое пиршество. Белинда заметила, как робость Люси постепенно исчезает, да и самой ей становится легче на душе. Чувство одиночества, не покидавшее ее в последние недели, ушло, и она снова воспрянула духом. До чего это замечательно – найти себе подругу! Белинда так привыкла к резкому тону и надменно сдвинутым бровям кузена Джонатана, что уже стала сомневаться – неужели она когда-нибудь вновь встретится с добротой? И вот сейчас она чувствовала себя почти такой же счастливой, как некогда в Суссексе, в окружении дорогих для нее людей.

Несмотря на добрый нрав Гудуайф Флетчер, Белинда не чувствовала себя с ней так свободно, как со своей ровесницей. Хотя Люси и Белинда провели вместе, за чаем, совсем немного зремени, но, прощаясь, обе ощутили, что их связали прочные узы. Теперь они с большей надеждой смотрели в будущее, и им легче было переносить настоящее. Обе вернулись к своим домашним делам, согретые теплом только что обретенной дружбы.

Белинда много узнала о Люси за этот короткий разговор. Девушка была, подобно ей, сиротой, которую взяли служанкой в дом Майлзов в десятилетнем возрасте. Она выросла вместе с Фрэнсис Майлз, они были одногодками, хотя разница в их положении всегда очень ощущалась. В прошлом году у Люси состоялась помолвка с Генри Марчем, двадцатилетним парнем, сыном фермера, которого, как поняла Белинда, девушка очень любила. Стоило Люси заговорить о нем, как глаза ее загорались. К несчастью, прошлой осенью Генри уехал в Филадельфию. Дядя предложил взять его в свое дело – дубление кож. Генри, которого не слишком прельщало фермерство, охотно воспользовался этой возможностью. Люси с гордостью поведала Белинде, что однажды Генри унаследует предприятие своего дяди и станет важным человеком. Лишь одно препятствие стояло на пути к их счастью. Генри придется жить порознь с Люси до тех пор, пока он не встанет на ноги и не начнет зарабатывать достаточно, чтобы обеспечивать семью. Люси вот уже почти три месяца не получала от него никаких известий.

Белинда с жалостью подумала, что, возможно, этим и объяснялась грусть Люси. Она продолжала теряться в догадках: что за страшный секрет утаивает от нее Люси? Однако от дальнейших расспросов воздержалась, рассудив так: если Люси захочет поделиться с ней своими проблемами, то сама сделает это. После ухода Люси Белинда почувствовала, что дела пошли веселее. Ну что ж – пусть ее повседневная жизнь тяжка и безрадостна, но по крайней мере она нашла себе подругу.

Неделя тянулась за неделей в бесконечной череде дел. Холодный, серый март уступил место апрелю, провозвестнику весны. Теплые, резкие ветры задували с гор и врывались из залива. Дни стали солнечнее, небо посветлело, сменив бледно-серый цвет на великолепный ярко-синий. Однако Белинде, жизнь которой подчинялась скучной рутине, некогда было наблюдать за изменениями в природе. По утрам она растапливала камины, приносила воду, готовила завтрак, тщательно мыла весь дом – от полов до стропил. Днем подавала Джонатану Кэди обед, обычно тушеную говядину, баранину или свежую рыбу, пастернак и лук, за которыми следовал десерт – «пудинг индейцев» – мешанина из кукурузной муки и мелассы, запиваемая сидром.

Остаток дня Белинда проводила, ухаживая за садом, взбивая масло или у большого прядильного колеса, установленного возле кухонной печи. Она же выполняла обязанности прачки. Стирала одежду в сарае в большой деревянной лохани – особенно изнурительное и ненавистное ей занятие. Ужин подавался к закату, а потом, вычистив последний котел и подбросив дров в печь, девушка возвращалась к себе на чердак. Там, при неровном пламени свечи, она корпела над шитьем, сгорбившись от усталости, и ее измученные пальцы механически двигались, делая изящные стежки.

Один-два раза в неделю Белинда отправлялась в деревню за покупками. Эти поездки, хотя и вносили приятное разнообразие в ее серые будни, омрачались хмурыми взглядами и перешептываниями деревенского люда. Люси однажды объяснила ей, что столь подозрительно к Белинде относятся из-за ее красоты и что воображение местных жителей будоражат великолепные огненно-рыжие волосы, пусть даже и спрятанные под строгий чепец.

– Они говорят, что такие волосы может иметь только дитя дьявола, – рассказала ей Люси, когда девушки повстречались на дороге, и в ее ласковых карих глазах промелькнуло беспокойство. Люси шла пешком, Белинда ехала в повозке. Она тут же посадила подругу к себе.

– Будь осторожнее, Белинда. Стоит тебе допустить оплошность, и поползут разные слухи.

– Ты имеешь в виду слухи о том, что я ведьма? – насмешливо и презрительно спросила Белинда. – Но ведь не до такой же степени суеверны эти деревенские?

Люси покачала головой:

– Это еще как сказать. Они все просто с ума посходили. Готовы обвинить в своих бедах любого, кто им не по нраву. Малейшего предлога достаточно. Умоляю тебя: будь осторожна во всем, что бы ты ни делала, о чем бы ни говорила!

Золотисто-зеленые глаза Белинды вспыхнули.

– Меня так легко не запугаешь! – воскликнула она. – До чего же мне хочется выбросить в грязь этот гнусный чепчик, распустить волосы и сплясать посреди деревни! Представляю, как бы они рты поразевали!

– О нет, даже и не думай об этом, – взмолилась Люси, и ее глаза округлились от ужаса. – В лучшем случае тебя посадят в колодки, а потом – кто знает, что им еще взбредет в голову.

– Мерзкие фанатики, дураки! – с ненавистью процедила Белинда. – Когда-нибудь мы сбежим от них, Люси, сбежим вместе – ты и я. Ты поселишься в Филадельфии с Генри, а я… я тоже начну новую жизнь – только еще не решила где. Но вначале нужно скопить денег, потому что, вырвавшись из этих мест, я уже никогда сюда не вернусь – как бы мне туго ни пришлось.

– А что, если тебе выйти замуж, Белинда? Ты такая красавица – я уверена, многие парни из деревни с радостью бы…

– Нет, – поджав губы, твердо произнесла Белинда. – Нет, я никогда не выйду замуж. Я еще не встречала мужчины, который не оказался бы дураком. – Она с сожалением улыбнулась, и по ее хорошенькому личику пробежала тень мимолетной грусти. – Я не желаю выходить замуж за человека, которого не уважаю, человека, уступающего мне по уму, и я… я уже не надеюсь встретить достойного. Они все или варвары, или идиоты. А эти деревенские парни – я видела, что это за увальни. Тупое, вялое стадо. Ни у кого из них не хватает мозгов задуматься, что за жизнь они ведут, усомниться в дурацких законах этих суеверных пуритан, которые им шагу не дают свободно ступить.