Мэдлин Хантер - Строптивая герцогиня

Проведя рукой вдоль ее гибкого, податливого тела, Эйдриан проник под ее юбку.

Снова она застыла, словно устыдилась его неожиданного предложения. Между тем он поглаживал ее ноги, потихоньку продвигаясь выше, и наконец достиг цели, начав ласкать тайную нежную плоть. Дрожь, охватившая ее, передалась ему, заставляя забыть обо всем на свете. Низкий мелодичный крик пронзил тишину ночи.

Ее рот искал его губы нетерпеливо, почти сердито.

— Не останавливайся, — выдохнула она, с ненасытным желанием прижимаясь к нему всем телом.

— София…

— Не останавливайся… Пожалуйста, не…

Эйдриан убрал руку, проклиная себя за свое благородство, напоминавшее ему о себе.

— Мы зашли слишком далеко, — с трудом проговорил он между лихорадочными, короткими поцелуями, которыми они продолжали обмениваться.

— Ты сказал, что хочешь меня. Прошлой ночью.

— Я хочу, хочу… слишком сильно, но…

— Но я тоже хочу.

— Ты ошибаешься, поверь. Такой способ не поможет тебе справиться со своей болью. Если я воспользуюсь твоей ранимостью, то ты возненавидишь меня. И будешь права.

Она остановила поток поцелуев. Все еще прижимаясь к нему всем телом, уткнулась лбом в его плечо.

— К черту, Берчард. Почему бы вам не использовать меня, как вы задумали?

— Я не собирался никоим образом использовать тебя. София выпрямилась и отвернулась.

— Нет, собирался, — она глубоко вздохнула, — все мужчины так делают. Я больше не удивляюсь. Париж на многое открыл мне глаза.

Черт побери, ее слова так обидны! Он только что проявил невиданное благородство, отказавшись от соблазнительного предложения, после чего его тело даже отзывалось болью на отказ. А она, оказывается, причисляла его к той же самой группе, где состоял герцог, и капитан Брут, и ее прочие поклонники.

Более того, она предполагала, что руководит мужчиной, позволяя ему наслаждаться ею, а в реальности она использовала его. И хотя он счастлив держать ее в своих объятиях всю ночь, он принял ее сигнал к отступлению. Как и в ее недавней детской игре на балюстраде, она бросилась навстречу интимности и тут же, испугавшись, сбежала. Теперь он знал почему.

София осторожно сползла с его колен и поспешными движениями привела в порядок платье. Повернув ее, Эйдриан поправил шнуровку на спине.

— Мне следует поблагодарить вас за ваше благородство и за то, что вы выслушали мой рассказ о Брэндоне.

— Не хочу я вашей благодарности, — отмахнулся Берчард.

— А чего же вы хотите?

— Вас, София. Я не могу предложить вам ничего, кроме любви и наслаждения, и когда призраки не будут вмешиваться, как сегодня, я хотел бы любить вас всем сердцем.

Она повернулась к нему:

— Тогда вам следовало не терять времени сейчас, когда я была немножко не в себе, потому что потом будет поздно. Вы знаете, что я прекрасно понимаю, чего вы хотите. Я знаю, почему вы здесь.

София, политика меньше всего занимает меня в сегодняшний вечер.

— Нет, нет, неправда! Я знаю, чего вы добиваетесь, знаю ваши амбиции — министерство финансов. Вот краеугольный камень, ведь так? Кабинет министров.

— Так вот, значит, как! — воскликнул он с негодованием. — Вы считаете, что то, что здесь произошло, я делал в целях своей карьеры? Вы подозреваете каждого мужчину в корыстных интересах?

Она выпрямилась и прикусила губу. Глаза смотрели жестко.

— Я не хочу этого, больше подобное действие никогда не повторится.

— О нет, София! Не лукавьте, вы хотите, вам понравилось. Слишком понравилось и испугало вас, я угадал? Наши отношения вносят путаницу в игру, которую вы так ловко вели в Париже. Что ж, держите в узде подлинные чувства, и тогда не будет никакого риска. Вы ведь именно так хотели бы вести себя с мужчинами?

— Вы правы, именно так.

— Извините, дорогая. Я не один из ваших молокососов, ищущих фривольных отношений, и не представитель богемы, предлагающий прекрасной леди развлечение по возвращении в ее покои. Такой путь не для нас, даже если вы предпочитаете не рисковать.

— Я не вижу ни одного пути для нас.

— Неужели? А я иного мнения…

Возобновившееся непреодолимое желание подстрекало его продемонстрировать ей свою любовь прямо сейчас.

Он заставил себя отвернуться, боясь не совладать с искушением.

— Возвращайтесь домой. Я подожду, пока вы не уйдете, а потом последую за вами.

Ей хватило здравого смысла не перечить. Она быстро пошла по тропинке, ведущей к дому.

— Какая жалость, что вы должны все лето носить траур! — воскликнула Дороти. — Хотя, я думаю, этого можно избежать, так как вам следует присутствовать в сентябре на балу в честь коронации. И потом вы ведь Эвердон! Ты не согласен, Эйдриан?

— Если герцогиня ищет обоснование, я уверен, что мы вправе предъявить подобный аргумент.

Прогуливаясь рядом со своей тетушкой, Эйдриан взглянул на Софию. Широкие поля ее капора, украшенного черными перьями, частично скрывали ее лицо, оставляя открытыми нос и подбородок.

Эйдриан пригласил на прогулку Дороти, зная, что они скорее всего встретят Софию, так как обычно в такой час она гуляла в парке. Он был вынужден прибегнуть к подобным манипуляциям, потому что София упорно избегала его. Она отказалась от его услуг, как только закончилось их совместное путешествие, связанное с выдвижением кандидатов. С тех пор как она приехала в Лондон, то есть три недели назад, даже если она принимала его, то обязательно присутствовал кто-то еще.

София и сейчас умудрилась завести разговор с Дороти, не предполагающий его участия. Дамы шли впереди в нескольких шагах от него, а граф Динкастер семенил рядом с ними. Появление графа на прогулке, как подозревал Эйдриан, не предвещало ничего хорошего.

Эйдриан сосредоточил внимание на других гостях. Дэниел Сент-Джон и его жена Диана тоже решили совершить утреннюю прогулку, Эйдриан представил их герцогине еще до того, как они встретились в парке.

— Она, кажется, узнала вас, — обратился он к Дэниелу.

— Мы встречались раньше, несколько лет назад, когда заезжали в свой дом в Париже.

— Тогда вы, наверное, наслышаны о ее жизни там?

— Мисс Роли, как и постоянный круг ее друзей, хорошо известна в Париже. — Голос Сент-Джона не содержал ни критики, ни сарказма. — Жизнь, которую она вела там, представлялась совершенно особенной. Да и сама она была другой. Жаль, если ей не удастся сохранить нечто похожее здесь.

Эйдриан понимал, что Сент-Джон говорит исходя из собственного опыта. Дэниел Сент-Джон и сам вел иную жизнь, нежели ему предписано от рождения. Эйдриан относился к одним из немногих в Англии, кто знал его секрет, как и то, почему этот секрет существовал. Он не очень понимал, почему Дэниел продолжал настаивать на обмане, когда причины его давно исчерпаны.