Патриция Хэган - Любовь и роскошь

Дани очень понравилась картина. Под влиянием Китти она весь прошедший год занималась изучением искусства и теперь могла по достоинству оценить работу Кота.

Китти сделала Дани знак рукой, приглашая ее присоединиться к ней на диване – шедевре неоклассицизма 1786 года, – и Дани кивнула и села рядом. Китти отыскала эту прелесть, обитую голубым бархатом, с грациозным изгибом спинки и легкими, тонкими деревянными ножками и подлокотниками, на улице Бонапарта.

– Ты просто чудо! – воскликнула Дани. – Боюсь, мне нужно еще многому научиться.

– Девочка, ведь ты выросла среди произведений искусства, – поспешила напомнить ей Китти. – Я слышала, что когда-то семья де Бонне обладала одной из самых ценных коллекций живописи во Франции.

Дани печально улыбнулась:

– «Когда-то» – самое подходящее слово. Припоминаю, что, когда мы только переехали в имение, залы были увешаны картинами, однако когда везение покинуло графа из-за его пагубной страсти к игре, то же самое произошло и с редкой коллекцией картин. К тому времени когда он был убит на дуэли, все залы совершенно опустели.

Китти вздохнула:

– Какая утрата. Однако давай же наслаждайся вином, а я расскажу тебе о путешествии твоего отца.

Она стала рассказывать о том, как Фердинанд Лессепс, известный французский инженер, который руководил строительством Суэцкого канала, организовал акционерное общество с целью прорыть канал через Панамский перешеек, однако это предприятие оказалось весьма сложным и дорогостоящим. Два года назад компания распалась, и большое количество акционеров лишились своих сбережений. В результате чего стали раздаваться требования к проведению парламентского расследования, и американское правительство обратилось к Тревису с просьбой отправиться в Панаму и ознакомиться с ситуацией до начала официальных слушаний по этому делу, поскольку оно затрагивало интересы многих американских инвесторов.

Дани слушала, однако без особого интереса, поскольку все еще была раздражена словами Перри.

Наконец Китти решила подтолкнуть ее:

– Что-то не так, Дани? Тебе хотелось поговорить со мной?

Дани испытала прилив благодарности и поспешила рассказать обо всем, что случилось, и поделиться своими чувствами.

Китти внимательно слушала, иногда кивая, но сохраняя молчание до тех пор, пока Дани не закончила. А затем постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно мягче:

– Я знаю, ты сама хочешь распоряжаться своей жизнью, дорогая, но уверена ли ты, что не путаешь борьбу за независимость с упрямством?

Дани, не понимая, сощурилась:

– Упрямство? С чего ты взяла?

– Тебе, вероятно, очень сложно научиться принимать свои собственные решения после того, как совсем недавно каждую твою мысль контролировала тетя Элейн, однако именно потому, что сейчас ты хочешь решать все вопросы своей жизни сама, не закрывай сердца для любви.

– Китти, я не понимаю…

Китти вздохнула, встала и начала шагать по гостиной. Господи, она не была матерью этой девочки, не воспитывала ее, а только-только начала узнавать – прошел год со времени их близкого знакомства. Она понимала, что существует тонкая граница между ненавязчивым советом и грубым вмешательством, однако Китти никогда не жеманничала, когда дело касалось чего-то серьезного, поэтому сейчас решила пойти в наступление.

– Не отрицай возможности когда-нибудь полюбить Перри, Дани, – сказала она. – Ты столь убеждена в своем желании быть независимой, что, возможно, просто предпочитаешь отказаться от любви.

Дани гневно тряхнула головой, и каштановые кудри упали на плечи.

– Я не люблю Перри, Китти, – жестко, с напором сказала она.

– Однако ты так расстроилась… – возразила Китти.

– Да, – без промедления согласилась Дани, – расстроилась и рассердилась, поскольку он посмел намекнуть, что я играла с ним. С каких, интересно, пор женщина обязана выходить замуж за человека из-за того, что она принимает его приглашения на светские рауты? Почему считается, что я ищу мужа, если мне просто приятно выходить в свет с молодым человеком?

Неожиданно Китти разразилась сумасшедшим смехом, снова опустилась на диван и закрыла лицо ладонями.

Дани, озадаченная поведением мачехи, собиралась потребовать объяснений, но Китти успокоилась и крепко сжала ее руки:

– О, Дани, ты, словно эхо моего собственного негодования, которое кипело во мне, когда мне было столько, сколько тебе сейчас. Я не хотела смеяться, однако столько вспомнила…

Ты права, Дани, – продолжала она. – Несомненно, ты ничем не обязана Перри. Ты не должна давать ему какие-либо объяснения, касающиеся твоих чувств.

Дани преисполнилась благодарности, однако почувствовала, что надо продолжить исповедь:

– Я не могу не чувствовать себя немного виноватой, поскольку причинила ему боль и…

– Нет! – резко вскричала Китти. – Ты не должна быть ответственна за то, что чувствует другой человек, – только за то, что переживаешь сама. Запомни: ты никогда не несешь ответственности за то, какую реакцию вызывают у другого твои чувства и принципы. – Она помедлила и крепко обняла девушку. – Я люблю тебя, Дани. Для меня ты дочь, которую я никогда не имела, но страстно желала, и я хочу, чтобы ты была счастлива.

Дани широко улыбнулась:

– Я знаю, и я так благодарна судьбе, что у меня есть такой друг, как ты.

Они выпили еще по бокалу вина, и Китти снова повторила свое предложение, чтобы Дани отправилась в путешествие.

– Потрать немного своих денег, посмотри на мир, попробуй все, что он предлагает.

Дани заверила, что уже думала об этом. Однако потом объявила:

– По правде говоря, я не хочу выглядеть легкомысленной дебютанткой или богачкой из высшего общества, порхающей по миру, не имея никакой другой цели, кроме как получать удовольствия. Мне нужны настоящая цель, смысл жизни, карьера. Я хочу независимости… хочу жить собственной жизнью и ни от кого не зависеть.

Глядя на приемную дочь глазами, сияющими внутренним теплом, пробужденным вином и любовью, Китти заключила Дани в объятия и прошептала:

– Тогда действуй, Дани, дорогая. Если это и есть твоя мечта – отправляйся в путь и найди ее!

Люрлин, личная горничная Дани, разбудила ее за несколько минут до семи.

Стоило Люрлин раздвинуть белые парчовые портьеры, как в комнату полился поток солнечного света

– Bonjour, mademoiselle 1. Ваш отец хочет, чтобы вы присоединились к нему за завтраком на террасе.

Дани потянулась, зевнула и счастливо улыбнулась:

– Замечательно. Я надеялась увидеться с ним до того, как он уедет.

– Мне наполнить для вас ванну? – предложила Люрлин.

– Пожалуй.

Она обожала свою огромную кровать, как, впрочем, и все в этой комнате. Хотя Китти и предоставила Дани свободу выбора в отношении убранства комнаты, она, вне всяких сомнений, постоянно руководила ей, и результаты оказались совершенно прелестными. Дани села и снова потянулась.