Ширл Хенке - Рай земной

– Ты слишком во всем замешан. Не только богатство твоего свекра, но и его старшего сына в Барселоне. Это было твоих рук дело. Я не знаю, сколько времени смогу удерживать доносчиков в Каталонии, чтобы они не выдали тебя. Если ты сейчас уедешь, для всех нас будет лучше. – Стальной голос старика прозвучал как приговор.

Итак, Лоренцо был с позором изгнан. Все богатство Торресов, которое ему удалось заполучить, было либо отобрано этим алчным Трастамарой, который запустил в ход свою адскую машину допросов, либо самой инквизицией. Он был почти разорен. И только жалкие гроши, полученные от дяди, позволили ему заказать проезд в новую колонию как господину.

Пока юнги спускали шлюпки на воду, он расправил свой плащ и смотрел на джунгли и зубчатые горы, которые поднимались в отдаленной влажной дымке. Вот если бы тут действительно было золото, которое можно взять!

Магдалена посмотрела на свои руки: нежные ладони и кончики пальцев были покрыты тысячью маленьких ранок. Она неуклюже и тщетно пыталась сплести остроконечные полоски тростника в тугую корзинку. В расписывании глиняной посуды она преуспела не больше, чем в плетении.

После того как несколько предметов из гонкой обожженной глины упали, рассыпавшись, к ее ногам, Махия, старшая сестра Гуаканагари, объявила, что она безнадежна. По крайней мере, такой вывод сделала Магдалена. За те две недели, проведенные с таинцами, она выучила лишь несколько таинских слов, однако отвращение сестры Алии было слишком очевидно.

– Я всегда колола себе пальцы даже иголками для вышивания, – сказала она, выдавив из себя любезную улыбку и предоставив таинским знатным дамам заниматься своим делом.

Она отбросила свою длинную жаркую косу подальше от шеи и почувствовала, как пот заструился вниз по спине, щекоча ее. «Как было бы чудесно поскакать верхом», – подумала она. Эти заносчивые таинские короли все так же боялись лошадей.

– Глупые дикари, – пробормотала она, пробираясь по многолюдным улицам к окраине, где находился загон Аарона.

Он, конечно, придет в ярость, но в любом случае он злился на нее, так что какое это имело значите? Только во тьме ночной, на их ложе, он с нежностью протягивал к ней руки. Но это была страсть, а не любовь, напоминала она себе, открывая тяжелые тростниковые ворота. Она взяла уздечку для своей лошади, потом быстро взнуздала свою старую, искусанную оводами лошадь и через мгновение, без седла, скакала на ней галопом по долине. Ветер остудил ее потное тело, но она не могла полностью наслаждаться украденной свободой – мешали ее отношения с мужем.

К этому времени Алия уже окончательно оправилась после рождения Наваро. Каждый раз, когда Магдалена видела этого красивого черноволосого ребенка с европейскими чертами лица и пронзительными голубыми глазами Аарона, ей хотелось зарыдать. Когда собирались знатные женщины, Алия: приносила мальчика с собой, не упуская любой возможности понянчить его перед Магдаленой.

– Она становится изящнее и более желанной. А если я забеременею и буду толстой, он вернется к ней.

Знойный душный воздух проглотил ее горестные слова. Ничего не видя перед собой, Магдалена скакала мимо аккуратно возделываемых полей, на которых росли маниок, ямс, арахис.

Золотисто-коричневые спины женщин, трудившихся на полях, блестели от пота. Они неустанно работали длинными мотыгами с наконечниками из закаленного металла, обрабатывая мягкую черную землю. Из-за жары на них ничего не было, а волосы они завязывали на голове каким-то сложным пучком, с помощью веревочек, сплетенных из волокон тростника.

Она оттянула от себя тяжелую льняную сорочку, прилипшую к насквозь пропотевшему телу, проклиная джунгли, Эспаньолу и своего мужа.

И словно по мановению волшебной палочки, рядом с ней верхом на лошади оказался Аарон. Он догнал Магдалену, взял недоуздок из ее рук и стал направлять полнеющую старую серую кобылу мягкими, но твердыми движениями.

– Во имя архангела Михаила и всех святых, что ты делаешь здесь, в такую жару, без сопровождающих? – прорычал он. – Ты либо убьешь лошадь из-за теплового удара, либо свернешь себе шею.

– За последнее ты, без сомнения, был бы благодарен Богу. Тогда ты сможешь жениться на Алие и признать своего сына!

– Я не планирую ничего такого радикального, как твоя смерть, чтобы признать Наваро, – скупо сказал Аарон.

Вдруг ее глаза заблестели от слез, хотя она пыталась сдержать поток нахлынувших чувств.

– Ты же не будешь отрицать, что каждый день ходишь к ним? Я видела, как ты вчера играл с мальчиком в бохло Гуаканагари.

– Он мой сын, Магдалена. Я хочу признать его и вырастить как собственного ребенка. Здесь нет никакого позора. В Кордове у адмирала есть сын от любовницы. Молодой Фердинанд воспитывался при дворе вместе с Диего, законным наследником Колона. Я ответствен за то, чтобы обеспечивать Наваро, – сказал Аарон, раздражаясь от овладевшего им чувства вины.

– А как быть с твоей ответственностью перед Алией? – И в тот же момент, когда у нее вырвались эти слова, она пожалела о них. «Я же не хочу об этом знать!»

Он уставился на нее холодными голубыми глазами, которые повторялись в том маленьком смуглом детском личике, и сказал:

Алия теперь мне недоступна. Ты же сама это видела. Гуаканагари устроит ей хорошую свадьбу с высокородным касиком. Он уже начал подыскивать ей вождя, которого она примет. Я ответствен за тебя, Магдалена, а не за Алию.

– Здесь, на Эспаньоле, и правда плохой выбор. Я знаю. Алия и все таинские женщины рассказали тебе, какая я неспособная – не смогла овладеть их домашними ремеслами, будто занималась такими делами в Севилье. Магдалена откинула голову и с вызовом посмотрела на Аарона, но слова о ее махинациях и о том, что он теперь связан с ней чувством долга, уязвили ее.

Аарон рассматривал гордые черты ее прекрасного кастильского лица.

– В Севилье ты была изнежена, избалована. Эспаньола – совсем другое дело. – Он окинул взором широкую плодородную долину, по которой протекала сверкающая река. На полях женщины сажали растения. – Адмирал жалуется, что идальго не выполняют работу, которую нельзя было бы переложить на лошадь. И ты, похоже, тому подтверждение.

Я просто ускакала, чтобы уйти от… Она умолкла, понимая, что сейчас выпалит, что умчалась прочь из деревни, где ее терзали любовница Аарона и ее ребенок. Мне надо было размяться, – неловко пояснила она.

– Тогда ты сможешь это сделать, моя избалованная госпожа, – медленно улыбнулся он. Пойдем, – приказал он, натягивая поводья серой лошади. – Я представлю тебя Танее.

Они поскакали к большому полю, на котором трудились несколько дюжин женщин под пристальным взглядом старой таинки, которая показывала им, как сажать, отдавала короткие приказания, а потом, взяв в руки мотыг у, показала молодой девушке, как правильно ею пользоваться.